Гордон Диксон - Гордон Диксон. Филип Дик. Роджер Желязны. Волк. Зарубежная Фантастика
— Кто говорит? — спросил Джонни и услышал дребезжание. Будто где-то вдалеке дергали туго натянутую проволоку.
— …необходимо удержать контроль. Твой совет абсурден. Ничего, она выдержит. Паническая реакция: ты боишься, потому что она больна Опытный врач легко поставит ее на ноги. Найди врача, обеспечь ее медицинским уходом. Найми адвоката, пусть позаботится о том, чтобы она не попала в лапы судей. Перекрой доступ наркотика. Потребуй… — Джонни не выдержал и отдернул трубку от уха. Затем трясущейся рукой положил на аппарат.
— Слышал? — спросила Кэти. — Это Луис?
— Да, — сказал Джонни.
— Он стал сильнее. Радиотелескоп ему уже не нужен. Он звонил мне еще вчера вечером, когда я ложилась спать.
— Видимо, нам нужно хорошенько обдумать ваше предложение, — обратился Джонни к Сен-Сиру и Харви. — Необходимо уточнить стоимость предложенных вами участков, да и вы, наверное, хотели бы проверить финансовую отчетность «Вильгельмины». На это потребуется время. — Он с трудом выговаривал слова. Живой голос Луиса Сараписа из телефонной трубки потряс его до глубины души.
Джонни договорился с Сен-Сиром и Харви встретиться в конце дня и предложил Кэти пойти позавтракать. У Кэти не было аппетита, но она согласилась, поскольку не ела со вчерашнего дня.
— Что-то не хочется есть, — сказала она, глядя в тарелку с беконом, яйцами и гренками с джемом.
— Если это и Луис, — заговорил Джонни, — тебе не…
— Не надо «если», ведь ты его узнал. Он с каждым часом все сильнее. Наверное, берет энергию от Солнца.
— Хорошо, пускай это Луис, — упорствовал Джонни. — Все равно надо соблюдать свои интересы, а не чужие.
— Наши интересы совпадают, — возразила Кэти. — Мы хотим удержать «Экимидиэн» за собой.
— Чем он может тебе помочь? Ведь его даже твоя болезнь не беспокоит! Только поучать горазд! — Джонни рассердился.
— Он всегда рядом, я чувствую. Мне не нужны телевизор и телефон — я его ощущаю. Наверное, этому способствуют мои мистические наклонности. Религиозная интуиция. С ее помощью легче войти в контакт.
— Ты имеешь в виду амфетаминовый психоз? — спросил Джонни.
— Я не лягу в больницу, недуг мне не страшен, ведь я не одна. У меня есть дедушка. И ты. — Она улыбнулась. — Да, у меня есть ты. Несмотря на Сару Белле.
— На меня не рассчитывай, Кэти, — спокойно произнес Джонни. — Во всяком случае, до тех пор, пока не уступишь Харви. Соглашайся на ганимедские участки, и дело с концом.
— Ты увольняешься?
— Да.
После паузы Кэти сказала:
— Дедушка говорит: валяй, увольняйся. — Взгляд темных, широко раскрытых глаз был ледяным.
— Не верю, что он так сказал.
— А ты сам его послушай.
— Как?
Кэти указала на телевизор в углу зала.
— Включи и послушай.
— Ни к чему, — сказал Джонни, вставая. — Я и сам уже решил. Буду в гостинице, если понадоблюсь — звони. — Он направился к выходу. Ему показалось, что Кэти окликнула его. Он обернулся у порога. Нет, действительно показалось.
Он вышел на улицу и остановился на тротуаре. Все, довольно с него. Стоило Кэти намекнуть, что он блефует, и блеф стал реальностью. Что ж, бывает.
Джонни бесцельно брел по улице. Да, конечно, он прав. Но все-таки… «Черт бы ее побрал! — мысленно выругался он. — Почему она вдруг уперлась? Из-за Луиса, конечно. Не будь его, Кэти с радостью отдала бы контрольный пакет за ганимедские земли. Черт бы побрал Луиса Сараписа, а не ее», — подумал он со злостью.
«Что же теперь делать? — спросил он себя. — Вернуться в Нью-Йорк? Заняться поисками работы? Наняться к Альфонсу Гэму? Это сулит неплохие заработки, особенно, если Гэму удастся выиграть. Или остаться здесь, в Мичигане? Подождать, не передумает ли Кэти?»
«Она не удержит концерн, — подумал он. — Что бы ни нашептывал ей Луис. То есть, что бы ей ни мерещилось».
Он остановил такси и через несколько минут вошел в вестибюль гостиницы «Энтлер». И направился в свой номер. В пустой, неуютный номер. Чтобы сидеть и ждать. Надеяться, что Кэти одумается и позвонит.
Подойдя к двери, он услышал звонок телефона.
Секунду Джонни стоял неподвижно с ключом в руке. Телефон за дверью надрывался. «Кэти? — подумал Джонни. — Или он?»
Он вставил ключ в замочную скважину, повернул и вошел в номер. Снял трубку и произнес:
— Алло?
Дребезжание и далекий шепот. Середина монотонного диалога. Цитирование самого себя.
— …нехорошо оставлять ее одну, Бэфут. К тому же, ты предаешь свое дело — да ты и сам это понимаешь. Подумай о нас с Кэти. Что-то я не припомню, чтобы ты меня когда-нибудь подводил. Я ведь не случайно открыл тебе, где буду лежать — хотел, чтобы ты остался со мной. Ты не можешь…
У Джонни на затылке стянуло кожу ознобом. Не дослушав до конца, он положил трубку.
Телефон немедленно зазвонил опять.
«Пошел ты к черту!» — мысленно выругался Джонни. Подойдя к окну, он долго смотрел на улицу и вспоминал свой давний разговор с Луисом Сараписом. Тот самый разговор, в котором босс предположил, что Джонни не поступил в колледж из-за желания умереть.
«А что если прыгнуть? — подумал он, глядя на проносящиеся внизу автомобили. — Иначе с ума сойду от звона».
«Что бы там ни говорили, а старость — это мерзко, — размышлял он. — Мысли неясны, путаны. Иррациональны, как во сне. Старый человек, в сущности, уже не живет. Полужизнь — и то лучше, чем дряхлость. Старение — это угасание сознания, сгущение сумерек души. Чем гуще сумерки, тем громче поступь неотвратимой и окончательной смерти… Но даже в смерти — квинтэссенции маразма — у человека сохраняются желания. Он чего-то хочет от Джонни, чего-то — от Кэти. Останки Луиса Сараписа активны и настойчивы и ухитряются находить пути к достижению своих целей. Его цели — пародия на те, к которым он стремился при жизни. Но от него так просто не отмахнешься».
Телефон не умолкал.
«А вдруг это не Луис? — подумал Джонни. — Вдруг Кэти?»
Он взял трубку и сразу положил, снова услышав бренчание осколков личности Сараписа. «Интересно, он выходит на связь избирательно? Или по всем каналам одновременно?»
Джонни прошел в угол и включил телевизор. Засветился экран, появилось необычное пятно. Расплывчатые очертания человеческого лица.
«Да, его сейчас видят все», — с дрожью подумал Джонни и переключил канал. Картина не изменилась — те же смазанные контуры лица.
И — сбивчивое бормотанье: «…снова и снова повторять, что главная твоя обязанность…»
Джонни выключил телевизор. Слова и контуры лица канули в небытие, остался только трезвонящий телефон.
