Клиффорд Саймак - Пересадочная станция
Он протянул руку и достал из контейнера сверкающий пузырёк, что лежал поверх плаща. Подняв его к глазам, он увидел, что на стекле (или на алмазе?) выгравирована надпись.
В своё время Инек выучился читать на языке сиятелей, если не бегло, то по крайней мере вполне сносно, но уже несколько лет он не брал в руки веганских текстов и многое забыл.
Путаясь в символах и подолгу задумываясь, он тем не менее сумел перевести надпись на пузырьке: «Принимать при первых признаках заболевания».
Лекарство! Лекарство, которое нужно принимать при первых симптомах болезни. Но, видимо, эти симптомы проявились так неожиданно, что бывший владелец пузырька даже не успел до него дотянуться и умер.
Чуть ли не с благоговением Инек положил пузырёк на место, в маленькое углубление, выдавленное им в ткани плаща. Столь многое отличает их от нас в большом, думал Инек, и в то же время в мелочах мы так похожи, что это порой просто пугает. Взять хотя бы пузырёк с лекарством, который он только что держал в руке: такую же бутылочку с наклеенным предписанием врача можно купить в любой земной аптеке.
Рядом с гроздью шариков лежала деревянная шкатулка с защёлкой на боку. Инек достал шкатулку из контейнера и, откинув крышку, увидел внутри листки материала с металлическим блеском, который сиятели использовали вместо бумаги.
Он осторожно поднял верхний лист, и у него в руках оказалась длинная полоса, сложенная гармошкой. Под ней лежали другие листки из такого же материала. Инек поднёс полоску поближе к глазам, силясь разобрать выцветшие строки.
«Моему …, …другу». (Хотя на самом деле последнее слово следовало перевести, скорее, как «кровный брат» или, может быть, «коллега»; два прилагательных, стоящих перед ним, Инек вообще не понял.) Текст давался нелегко: написан он был на официальном диалекте веганцев, но в почерке заметно отразилась личность писавшего, и многочисленные росчерки и завитушки скрывали порой истинную форму символов. Инек медленно пробирался от строки к строке. Многого он не понимал, но общий смысл улавливал почти везде.
Автор письма рассказывал о своём пребывании на чужой планете. Или, может быть, на своей, но в каких-то далёких местах. Названия планеты (или этих мест) Инеку никогда не доводилось слышать. Во время своего визита автор совершил некий ритуал (в чём он заключается, понять было невозможно), имевший отношение к его приближающейся смерти.
Инек удивлённо перечитал строку ещё раз, и, хотя многое оставалось непонятным, фраза «моя приближающаяся смерть» сомнений не вызывала. Ошибиться в переводе тут было невозможно, все три слова он узнал без труда.
Далее автор письма советовал своему дорогому другу (?) поступить так же, уверяя, что его ждёт душевный покой и ясное понимание пройденного пути. Больше в письме ничего не объяснялось. Автор просто сообщал, что сделал некие, по его мнению, необходимые приготовления к смерти. Как будто он знал, что смерть уже рядом, но это его не пугало и даже не беспокоило.
После этого (абзацы в письме отсутствовали) рассказывалось о встрече с каким-то другим существом и о беседах на совершенно непонятную для Инека тему. Читая этот отрывок, он просто запутался в незнакомой ему терминологии. А дальше шёл такой текст: «Меня крайне беспокоят посредственные способности (некомпетентность? непригодность? слабость?) очередного хранителя (загадочный символ, который можно было перевести как „Талисман“), поскольку (следующее слово, судя по всему, означало длительный отрезок времени), с тех самых пор, как умер предыдущий хранитель, Талисман используется очень плохо. Прошло уже (ещё один длительный отрезок времени) с тех пор, как нам удалось найти последнего настоящего (восприимца?), который действительно мог работать с талисманом. Многие проходили проверку, но достойного среди них не оказалось, и по причине отсутствия такового галактика отошла от своих главенствующих жизненных принципов. Мы все тут в (святилище? храме?) весьма обеспокоены тем, что без надлежащего единения людей с (несколько непонятных слов) галактика придёт к хаосу и (целая строка, которую Инек не смог расшифровать)».
Следующее предложение касалось уже новой темы — планов какого-то фестиваля, связанного с едва понятной Инеку формой искусства.
Он медленно сложил письмо и спрятал его обратно в шкатулку, чувствуя себя немного неловко от того, что прочёл его и словно бы заглянул без спроса в чужую дружбу. Мы все тут в храме… Возможно, письмо было написано одним из веганских посвящённых и адресовано его другу, старому философу. Остальные письма тоже, видимо, от него, и старик сиятель так ими дорожил, что, отправляясь в путешествие, взял с собой.
Плечи у Инека похолодели, и ему показалось, что в галерее потянуло лёгким ветерком — даже не ветерок, скорее, а какое-то необъяснимое движение в холодном воздухе. Он взглянул вглубь коридора, но всё выглядело спокойно. Да и ощущение это уже ушло, словно никакого дуновения и не было. Как будто дух пролетел, подумалось Инеку.
Есть ли у сиятелей духи?
Соотечественники сиятеля на Веге-21 узнали о том, что он умер, и даже как умер, в тот самый момент, когда это случилось. Точно так же они узнали и о пропаже тела. А о приближении смерти в письме говорилось совершенно спокойно — большинству людей это вряд ли под силу.
Может быть, на самом деле сиятели знают о жизни и смерти что-то такое, о чём люди ещё просто не догадываются. Может, где-то, в каких-то галактических хранилищах информации давно уже лежат труды, в которых всё это исчерпывающе объяснено?
Есть ли там ответ на загадку жизни?
Возможно, есть. Возможно, кто-то уже знает, в чём смысл и назначение жизни. От этой мысли, от надежды на то, что разумные существа уже решили самое таинственное уравнение Вселенной, на душе становилось спокойнее. А может быть им известно и какую роль в этом уравнении играет энергия духовности — идеалистическая сестра пространства-времени и всех остальных базовых элементов, из которых состоит Вселенная.
Он попытался представить себе, что значит вступить в контакт с энергией духовности, и не смог. Не исключено, что даже те, кому доводилось испытывать подобные ощущения, не могут передать их словами. Наверное, о них просто невозможно рассказать. В конце концов, человек всю жизнь живёт в теснейшем взаимодействии и с пространством, и со временем, но разве может он передать словами, что это означает или как он это чувствует?
Улисс, очевидно, не сказал ему всей правды. Он говорил о пропаже Талисмана, но ни словом не обмолвился о том, что в последние годы его сила и престиж померкли, поскольку очередной хранитель оказался не в состоянии обеспечить надёжный контакт между жителями галактики и энергией духовности. И ещё тогда начали ослабевать узы галактического братства, подтачиваемые, словно ржавчиной, несостоятельностью хранителя. То, что происходило сейчас, началось отнюдь не после пропажи Талисмана. Процесс длился гораздо дольше, чем инопланетянам хотелось бы признать. Хотя возможно, большинство из них об этом и не подозревали.
