Татьяна Трунова - Стремянка в небо
Шотик Арменович с сомнением покачал головой:
- Что-то не сходится. Если ты любишь своих детей и внуков, значит, после смерти ты обязательно превратишься в домового? Тогда их должны быть миллионы, а это не так. Насколько я понял, встречаются они не так уж и часто?
Тут есть два обязательных условия: Любовь только к своему ребенку и - любовь должна быть безумной.
- Насколько безумной?
- Достаточно, чтобы ради своего дитя без тени сомнения быть готовым уничтожить весь остальной мир, включая чужих детей.
- Клиника, - поставил диагноз Петя. - Хотя... Жизнь - штука сложная.
- Я же сказал: без тени сомнения.
- А-а.
Петя умолк, задумавшись над сложностью бытия.
Антон Павлович подождал, ожидая, не скажет ли он еще чего, однако не дождался и продолжил:
- Существует предположение, что таким образом наш мир защищает себя от таких людей.
- Превращая их в хранителей?
- А чем оно плохо?- пожал плечами шеф Спецотдела и поспешил добавить:
- Но это только предположение.
К тому времени они уже дошли до Маратова дома. Антон Павлович торопливо досказывал, явно уже жалея, что затеял столь длинную лекцию. У Шотика Арменовича горели глаза, он оперся на штакетник и весь подался вперед, чтобы не упустить из рассказа ни слова. Пете тоже было интересно, но не настолько, чтобы забыть о своих проблемах с безопасностью. К тому времени уже стемнело. Темнота была осенняя, густая, в чем-то даже уютная. В ней хорошо было прятаться. Сесть на корточки, тихо сидеть, прислушиваясь к своему дыханию, становясь частью дождя, мокрой травы и шершавых досок забора, к которому прислоняешься спиной. Никто-никто не догадается поискать тебя здесь. А ты будешь наблюдать за поисками и радоваться своей хитрости. Фонари силились разогнать темноту, но у них не хватало сил. Их тусклый свет, наоборот, делал ее гуще.
Петя всмотрелся в темноту с подозрением, но все было тихо.
- Вы мне лучше про деда Марата и безопасность растолкуйте, - перебил он шефа Специального отдела.
Шотик Арменович покосился на него с неодобрением.
- Я к этому и веду. Дед Марат находится на пути превращения в хранителя дома.
- Он же своих родственников терпеть не может, - оторопел Петя.
- Немного не так. Скорее, он на них обижен, что не уберегли родного гнезда. Вспомни, он практически последний из большой и дружной семьи. Остальные поумирали, а те, кто до сих пор здравствует, разлетелись по свету и родственниками особо не интересуются. Для деда Марата дом - священное место, а для поселившихся там после его смерти - недвижимое имущество в деревне. Чувствуешь разницу?
Петя медленно кивнул, начиная понимать.
- Он буянит именно поэтому? - спросил он.
- Да. Марат последний хранитель родового гнезда, и он остался на посту. Не знаю, что им двигало, но чувства, которые он при этом испытывал, были очень сильны. Они и запустили механизм превращения. Что получится в итоге, я не знаю, потому что чувства эти были отрицательными, а отрицательные эмоции и обида редко приводят к чему-то хорошему.
- А как же я? Я совсем ему чужой.
- Ошибаешься. Ты свой, деревенский. Жить в дом он тебя, конечно, не пустит, но гостеприимство окажет. Ты к нему с уважением, и он тебя не обидит. Он же не бес, не какая-то злая сила, а всего лишь обиженный старик. Пусть мертвый. Самое главное для нас то, что дед Марат присмотрит за тобой, чтобы, не дай бог, тебя в его доме не обидели. С учетом профессионализма наших убийц, такая защита лишней не будет.
- Почему Рустему так важно меня именно убить? - задал Петя волновавший его вопрос. - Вы же этого делать не стали? Хотя могли.
- Рустем заметает следы после неудавшейся операции. Как все красиво планировалось: он отыскивает Избранного, полоскает ему мозги, и Избранный обращается к представителю Даруты с просьбой о контакте. Он, представитель, благородно соглашается, а остальные цивилизации рвут на заднице волосы. Кстати сказать, в существование Избранных до сих пор никто особо не верил. Отсюда и лазейка в законе. У Предтеч же тоже были Избранные, и многое им позволялось! Вот МКС тоже решил выпендриться не по делу. Избранный имеет право просить о контакте! Никто не имеет права на контакт, если цивилизация до него не созрела. Рустем хоть и гад, но молодец, изящно придумал. Сейчас же у него земля горит под ногами, его операция вот-вот может стать достоянием гласности, а для него и его планеты это означает суровое наказание. Честно сказать, я не подозревал, что он настолько испуган и отважится на убийство Избранного. Нам нужны только сутки!
- Что вы придумали? - не сдержал любопытства парень.
- Детали операции не подлежат разглашению, - отрезал Антон Павлович.
- Понятно, - вздохнул Петя.
- Ты не переживай, дед Марат - отличный сторож. Мимо него и мышь не проскочит. К тому же, мы там порядок навели. Сейчас у Марата красота - чисто, аккуратно. Это всего на сутки, - повторил Антон Павлович.
- Да я же не спорю.
- Я тебя провожу, - засуетился Арменыч. - А может мне с тобой?..
- Нет, - Антон Павлович был непреклонен. - Идите лучше домой, Шотик Арменович.
- Так будет безопаснее, - несколько туманно объяснил он.
- До свидания, Петр, - Шотик Арменович потоптался на месте, зачем-то колупнул отслоившийся кусок краски с забора, - ты звони, если что. Мобильный у меня есть, с твоим спутниковым телефоном ты сразу дозвонишься.
Затем он развернулся и, слегка загребая ногами, побрел по центральной дороге.
Они досмотрели, как спина старика исчезает в потемках.
Петю ждало гостеприимство деда Марата.
ГЛАВАДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Петя открыл калитку Маратова дома и замер, как вкопанный. Старый дом больше не походил на последний приют старого призрака - он хвастался чистыми стеклами, взблескивающими в льющемся изнутри свете, и крытой толем крышей. Двор был тщательно выкошен. Оказалось, что хрупкие растения с желтыми колокольцами цветов, от которых сейчас и следов не осталось, скрывали под своей массой вполне себе целое мощение, состоящее из крупных разноцветных плит. Плиты, тщательно почищенные от годовых наслоений земли и листьев, складывались в незамысловатый узор. Идти по ним было приятно.
Он поднял глаза, с какой-то странной надеждой ожидая увидеть восстановленный балкончик, зеленые пузатые бока которого так притягивали его в детстве, но тут парня ждал облом: зеленые останки балкончика, ранее валявшиеся прямо под окнами, были отнесены к забору и аккуратно там сложены. Из трубы шел дым.
- В доме еще лучше, - подсказал из-за спины Антон Павлович. Все это время он терпеливо ждал, пока Петя насмотрится на изменения и, наконец, отомрет. Судя по голосу, изумление парня его порадовало.
- Когда только успели, - проворчал Петя для порядку и пошагал к дому. Антон Павлович следовал за ним.
Шеф Специального отдела не соврал: изнутри Маратов дом выглядел еще лучше. Новые занавески, чисто выметенные полы, чиненая мебель.... Все пространство полнилось сытным запахом тушеного мяса, приготовленного в печи.
Видя, как парень принюхивается, Антон Павлович счел нужным объяснить:
- Один из бойцов, которые тебя здесь охраняют, замечательно готовит. На уровне шеф-повара ресторана. Хобби такое у человека.
Они вошли в горницу. Через проем кухни было видно, что за столом расположились четыре человека, а согнутая спина другого, с завязанными бантиком тесемками фартука, склонилась над плитой. Человек что-то сосредоточенно помешивал. Петя ждал, что сейчас Антон Павлович познакомит его с кухонными сидельцами, но чекист провел его мимо - сразу в комнату, бывшую спальню деда Марата. Сидевшие проводили их внимательными взглядами, только владелец спины с тесемками фартука не соизволил повернуться.
Спальню деда Марата парень помнил по тому посещению дома, когда они с Арменычем искали следы пришельцев, а потом насиделись в подвале. Событий с того времени произошло столько, что поиск этот казался ужасно наивным. Даже стыдно вспоминать. Петя хмыкнул и смущенно передернул плечами. Комната с тех пор практически не изменилась: та же узкая тахта, "полированный" стол у окна, пара книжных полок и старенький-престаренький телевизор еще советской эпохи. И то же кашпо на стене, из которого свешивались сухие плети аспарагуса. И все же комната была другой. Петя даже сначала не понял, в чем выражалось это "другое". Потом понял: люди. Другой комнату делало присутствие людей. Люди отремонтировали дом, сделали уборку, приготовили в его печи еду. Люди наполнили - пусть временно! - его жизнь смыслом. И дом ожил, повеселел. Судя по всему, старый Марат, гостям обрадовался.
Петя тоже обрадовался, поскольку еще помнил прошлый визит и опасался, что дед Марат придумает каверзу покруче, чем сидение в подвале. Защита защитой, но призраки его пугали.
- Ну что же ты? Входи! - раздался из-за спины нетерпеливый голос Антона Павловича. Рассматривая будущее пристанище, парень про чекиста совершенно забыл. Только сейчас осознал, что продолжает стоять на пороге комнаты, не решаясь сделать шаг внутрь, а сзади топчется Антон Павлович.
