Алексей Барон - Эпсилон Эридана. Те, кто старше нас
— Может, и пронесет, — неуверенно сказал Игнац.
Хосе с сомнением пожал плечами. Из грунта выпячивались все новые макулы.
— Растут как грибы…
Черная пелена над «Орешцем» сомкнулась. Но мощь всех реакторов корабля уже потекла в щупальца силовых полей. Гильгамеш вылепил из них полую трубу, которой упорно продавливал слой макул. Через несколько секунд звенящей тишины, царящей на борту, спасительная рука крейсера соприкоснулась с энергетическим куполом станции. Внизу сверкнули молнии.
— Есть контакт! Единое поле сформировано.
— Приступить к подъему!
— Есть приступить к подъему.
Тело крейсера ощутимо дрогнуло. Изрыгая струи раскаленной плазмы, «Вихрь» медленно пошел вверх, подтягивая за собой силовой канал. Там, где он соединялся с полем базы, разлетались клочья тьмы. Далеко внизу в просвете трубы обозначился черный шарик.
— Перегрузки нормальные, — донесся голос Игнаца. — Но кругом творится что-то несуразное. Видите?
— Видим.
Несуразное заключалось в том, что макулы сдаваться не собирались. Напротив, они плотно облепили контур энергетической капсулы «Орешца», повиснув на ней невесть откуда взявшейся тяжестью.
База поднималась трудно, дергаясь и раскачиваясь. Вскоре обозначилось ее отставание.
— Плотность полей падает, — доложил Гильгамеш. — Канал растягивается! Какие будут указания?
— Можно переложить часть нагрузки на дюзы? — быстро спросил Мбойе. — Если мы снизимся, канал сократится, а плотность стенок возрастет.
— Резервы есть. Но риск кораблю возрастет, — ответил софус.
— Снижайся, — приказала Маша.
— На сколько?
— На столько, на сколько позволяет запас мощности. Ну… и резерв на всякий случай оставь.
— Сколько?
— Десять процентов.
— Принято к исполнению.
Рев дюз приглох. Перегрузки на миг сменились невесомостью, и тела людей всплыли, но тут же были схвачены ремнями безопасности.
— Плотность полей восстановлена. Мы потеряли полтора километра высоты. Подъем возобновляю.
Двигатели взревели на полной тяге. Секунду «Вихрь» завис в неустойчивом равновесии, затем тяжело выкарабкался из мертвой точки. И пошел, пошел, набирая ход. Несмотря на перегрузки, в зале послышались торжествующие крики. Увы, радость оказалась явно преждевременной. На площади вокруг «Орешца», одолевшего только первые сотни метров подъема, вспухли многочисленные черные буфы. Сливаясь, макулы устремились к месту схватки. Через считанные секунды плотность в канале упала сразу на порядок. Маша почувствовала немой вопрос экипажа. Было совершенно ясно, что эту нагрузку «Вихрь», имеющий огромную собственную массу, уже не потянет. Пришло время кардинального решения, и малейшее промедление могло дорого стоить. Решение же могло быть только одним. И Маша его приняла.
— Внимание! Старший офицер, разрешаю применить ударное оружие. Стрелять ювелирно. Помните, кто находится внизу.
В последнем предупреждении надобность отсутствовала, поскольку прицелы контролировал софус. На минимально допустимом расстоянии вокруг базы, точно, будто обведенные гигантским циркулем, взметнулись султаны мощных взрывов. Пространство вокруг канала скрылось в тучах пыли и дыма.
— Здорово бабахнули, — сообщил Игнац. — Голова гудит.
— Как вы там?
— Экскурсия по преисподней.
— Нагрузка на канал уменьшилась в три раза. В четыре. В семь раз, — доложил Гильгамеш. — Но там творится что-то странное.
— Покажи.
— Включаю четвертый вспомогательный. Комбинированная радарно-инфракрасная панорама. Цвета приближены к естественным.
На экране вокруг зоны поражения растекалась черная пленка макул. Они отступили от «Орешца» и покрыли сплошным слоем область примерно в тридцать квадратных километров. По поверхности этого слоя закручивались вихреобразные волны. Добегая до периметра огромного пятна, они тормозились, застывали, потом начинали громоздиться друг на друга. При этом края черного озера быстро поднимались. За его пределами из грунта прорезались все новые и новые черные точки.
— Подкрепления прибывают, — проворчал Мбойе. — Что делать?
— База поднимается?
— Да. Но… медленнее, чем края пятна. Они растут со скоростью восемьсот… нет, уже девятьсот метров в секунду. Такое впечатление, что макулы на время оставили «Орешец», чтобы…
— Чтобы заняться нами?
— Вот именно.
— Что ж, этого следовало ожидать.
Очертания пятна быстро менялись. Кромка черного поля становилась все более размытой. В трех местах из нее росли суживающиеся лепестки тьмы, вершины которых стремительно летели вверх.
— Похоже, что только сейчас началась настоящая охота, — сказал Мбойе.
— Бросайте базу! — крикнул Клорр. — Мы не в состоянии их спасти!
Маша упрямо качнула головой.
— Прошу соблюдать тишину.
С полным напряжением сил крейсер уползал от Кампанеллы, медленно подтягивая к себе шарик «Орешца». Но даже на глаз, без всякой измерительной техники, было видно, что черные смерчи настигают.
— Гильгамеш, попробуй их сбить.
Полыхнули боевые лазеры «Вихря».
— Эффекта нет, — доложил софус.
Действительно, стремительный рост языков тьмы ничуть не затормозился. Более того, их вершины продолжали набирать ускорение.
— Послушайте, — сказал Генрих. — Не может ли быть так, что макулы поедают энергию, которой мы стремимся уничтожить эту черноту? После каждого удара их становится все больше.
— Да кто же знает, — ответила Маша.
— Стоит ли тогда стрелять?
— А что делать?
— Не знаю.
— Понятно. Гильгамеш, используй весь арсенал.
— Выполняю. Ракеты вышли из хранилищ. Дейтериевые боеголовки активированы.
— Залп!
— Есть залп.
На экранах радиолокаторов слежения шесть блестящих точек веерообразно рассыпались в стороны. Гильгамеш не поскупился, отправив по паре зарядов на каждую цель.
Мбойе срочно связался с «Орешцем»:
— Братцы, мы дали залп.
— Это очень утешает.
— Держитесь зубами за воздух!
Прошли томительные секунды. Если бы ракеты не сработали, наверное, никто бы особо не удивился. Но они сработали.
Ослепительный свет опоясал горизонт.
— Одна, две, три, четыре, пять… — считал Мбойе. — Есть детонация пяти боеголовок!
Сияние становилось невыносимым. Гильгамеш затемнил экраны, но адский пламень пробивался даже через двойные звездные фильтры. Взрывы всколыхнули огромные воздушные массы. Вскоре ударные волны наткнулись на силовое поле корабля, заставив его упруго вогнуться, а затем распрямиться. Страшный грохот потряс крейсер. Его швырнуло в сторону и вверх.
Некоторое время никто ничего не видел и не слышал. Затем на экранах появились первые смутные пятна. Еще через минуту контуры сделались узнаваемыми.
Термоядерный удар произвел эффект, но эффект своеобразный. Макулы не исчезли, но размазались тонкой пленкой, покрывшей огромную площадь. Все три тянувшихся вверх языка оказались срезанными под корень, на их месте росли и ширились чудовищные грибы дыма, пепла, пыли.
— …надцать тысяч рентген. Проникшая доза — шестьдесят. Неполадки в сетях устраняются. Конфигурация полей восстановлена. Прогиб демпферов…
— «Орешец», «Орешец», как он, не потерян?
— Кратковременный разрыв канала ликвидирован. База начала было падать, но ее удалось подхватить. Наверстываем высоту.
— Экипаж?
— Контужены. Начинают приходить в себя, — сообщил софус.
И с электронным спокойствием присовокупил.
— Мелочи.
— Не стоит давать оценки тому, что сам не ощущаешь, — проворчал Кнорр.
— Замечание принято.
«Вихрь» поднялся в стратосферу. Оставалось совсем немного времени до выхода на низкую орбиту.
— Экстренное сообщение! Шестая ракета возвращается.
— Не понял, — сказал Мбойе. — Какая еще ракета?
— Та, что не взорвалась. На ней сработали программы отмены удара и отзыва на борт. Причина непонятна. Какие будут распоряжения?
— Расстояние?
— Девяносто восемь километров.
— Только не вздумайте ее принимать! — завопил Кнорр.
— Не вздумаем. Гильгамеш, расстрелять лазерами.
— Первое разумное решение за весь полет! Поздравляю.
— Можно мне? — подала голос Луиза.
Мбойе мотнул головой:
— Некогда. Гильгамеш, залп!
Мятежная ракета взорвалась. Еще один термоядерный гриб украсил многострадальную Кампанеллу.
— Да с кем же мы сражаемся, черт возьми?! — воскликнул старший офицер.
— Очень может быть, что со своим страхом, — сказала Маша.
Мбойе попытался осмыслить ее реплику, но обстоятельства не позволили. Внизу происходили новые изменения. Черная пелена там растеклась в пятно радиусом в добрые триста километров. Края его упрямо выгибались вверх, быстро образуя нечто вроде огромной чаши.
