Александр Полещук - Падает вверх (Иллюстрации А. Блоха)
— Нужно работать, — сказал Чушка, — без пирамидок не обойтись. Лабораторию беру на себя.
Это заявление было совершенно неожиданным. Чушка берет на себя лабораторию?! Как? Откуда у Чушки лаборатория? У него же по химии «неуд», и какой! Илья Ильич Докин, совсем молодой преподаватель, однажды не выдержал и, покачав головой, как-то даже назвал его по кличке: «Чушка ты, Чушка, когда же ты возьмешься за ум?» И вот теперь Чушка берет лабораторию на себя.
Теперь дело было за помещением.
— У меня есть сарай, — сказал Сергей, высокий тоненький мальчик, помню, в правом голубом зрачке у него застыла рыжинка. Сергей всегда подпрыгивал при ходьбе, смешно вздергивая ногами, и потому кличка его была «Козя». — Но в этом сарае был уголь. Если сарай убрать…
— Уберем! — ответили члены общества «Луч смерти». Энтузиазм их не знал границ.
Угля и пыли в сарае у Кози было действительно достаточно. Мы убирали его дня три, после чего долго мылись под краном, а кое-кому приходилось и стирать перепачканную одежду. В сарай внесли стол. Тщательно вымыли чурбак, который долго служил для колки дров. Теперь очередь была за Чушкой.
Рассказ Чушки содержал потрясающие сведения. Оказывается, в его доме проживал химик — это раз! Во-вторых, этот химик был учеником самого Писаржевского, знаменитого ученого, основавшего целый институт, у входа его стояли две большие зеленые лягушки. В-третьих, докторскую диссертацию этот ученый муж частично готовил дома и после успешной защиты перенес ставший ему ненужным лабораторный инвентарь в маленькую кладовку, рядом с кладовкой самого Чушки, и, наконец, — но это уже деталь — сам он уехал в Москву.
Вооружившись фонариками, мы спустились в Чушкин подвал, где на нас строго взглянули многочисленные дощатые двери с номерами квартир. Здесь была коллективная кладовка жильцов дома. Точно не помню, был ли в дверях этой заветной кладовки замок… Думаю, что его присутствие все равно ничего не изменило бы в планах тайного общества.
В пятне света от карманного электрического фонарика перед нами открылась сокровищница. Кислоты и соли в аккуратных баночках, килограммов пять ртути в большом флаконе из-под одеколона, реторты и стеклянный тростник, все реактивы с этикетками, большинство препаратов с ярлыками иностранных фирм.
— Что брать? — шепотом спросил Чушка.
— Все! — авторитетно ответил я.
И мы взяли все…
Вечер за вечером сокровища неизвестного «магрибинца» перекочевывали в секретную лабораторию тайного братства. Были сделаны полочки. Блеск отмытого под водопроводной колонкой химического стекла ко многому обязывал.
Теперь настала очередь книг. Как сейчас помню затрепанный томик «Органической химии», кажется Реформатского. Выбор пал именно на эту книгу, так как очень уж красиво было выведено на титульном листе: «Заслуженный профессор Киевского университета святого Владимира». Книга была куплена в складчину, на выигранные в расшибалочку деньги, последнее мероприятие было проведено большим мастером этой тонкой игры Павликом. Вторая книга была взята мною в личной библиотеке моей тетки, которая только что сдала какой-то экзамен по БОВ (Боевым отравляющим веществам). Как покажет дальнейшее, это было сделано совершенно напрасно.
Наступила пора действовать. После недолгого ознакомления с литературой было решено поучиться немножко, а потом прямо приступить к угольным пирамидкам. Мы начали с гремучей ртути. Затаив дыхание наблюдало тайное общество за тем, как постепенно растворяется мерцающая капля ртути в рыжей и вонючей кислоте. Мы все по нескольку раз прочли то место из учебника, в котором говорилось, что гремучая ртуть, как и большинство иницирующих веществ, способна к самопроизвольным взрывам. Это и пугало и притягивало, поэтому все шесть носов во все время опыта располагались в непосредственной близости от фарфоровой чашки, в которой совершался таинственный и страшный процесс. Снятую перышком со дна чашки гремучую ртуть мы положили на большой кусок рельса, и один из нас, кажется, это был Портос, с размаху ударил по серенькому пятнышку молотком. Раздался взрыв!
Мы все сразу стали химиками.
Дальше дело пошло на лад, ведь аппетит приходит с едой. Вот краткий перечень «работ»: прославленный нитроглицерин, которым герои таинственного острова взрывали вход в Гранитный зал, различные смеси с бертолетовой солью, пороха нескольких видов.
Наконец было решено сделать «коварный газ» — фосген. Это прямо не входило в программу, но "мы не могли удержаться. Обществу с названием «Луч смерти» нужны были резервы.
Получать хлор мы умели, окись углерода — пустяки, а вот насчет соединения их в фосген были кое-какие неясности. Это и заставило нас обратиться за помощью к Илье Ильичу.
Я и Чушка после уроков пошли провожать Илью Ильича домой. Чушка теперь ходил в отличниках, что наш дорогой учитель приписывал своим педагогическим приемам. Ко мне, заочному ученику заслуженного профессора Киевского университета святого Владимира, Илья Ильич явно благоволил. Разговор шел о будущей войне. Тема весьма обычная в то время, когда уже на экранах страны спели свою бессмертную песню «Три танкиста», а многие другие «веселые друзья» в несколько дней разбили огромные армии, в которых без труда угадывались немецкие фашисты. Незаметно разговор перешел к боевым отравляющим веществам, совсем, как нам казалось, незаметно; от бурого иприта — к его чесночному братцу люизиту, от них — к презираемому слезоточивому семейству бромбензолов и хлорпикринов, и, наконец, к фосгену.
Илья Ильич также увлекся, а мы, подталкивая друг друга локтями, задавали все новые и новые вопросы, как вдруг Илья Ильич остановился и сказал:
— Не вздумайте его делать, обещайте мне, даже в самых малых количествах!
— Мы и не собираемся, — пожал я плечами, а Чушку вопрос застал врасплох, и он выпалил:
— Так теперь же нам все ясно…
Эту фразу можно было понять по-разному, но Илья Ильич понял ее в самом скверном для нас смысле. Он сразу отошел от нас, в закатных лучах солнца его очки сверкнули каким-то подозрительным блеском, и, даже не попрощавшись, Илья Ильич быстро вбежал в подъезд своего дома.
Как мы потом узнали, в кабинете директора школы с ним была истерика. Срочно, пока мы были на занятиях, старшеклассников послали за нашими родителями. Они собрались не в школе, а на дому у директора. Мать Сергея — Кози — сразу же сказала, что ребята возятся в ее сарае и что, время от времени оттуда что-то стреляет, но когда она заходит в сарай, все сидят чинно, читают какую-то ученую книгу, а на вопрос: «Чем занимаетесь, ребята?», все хором отвечают: «Учим уроки по химии». Список химиков был составлен. Нечего и говорить, что в него вошли все члены тайного общества.
