Константин Мзареулов - Семь печатей тайны (главы из романа)
Буквально за два с половиной часа перед выездом на Север в состав особого отделения был зачислен Андрей Кольцов, двадцатипятилетний чекист с отличным послужным списком. Высоченный и широкоплечий, он обладал огромной физической силой и был обучен японской борьбе джиу-джитсу. Как ни странно, именно этот атлет сразу завоевал доверие Мокшина. Загадочные "профессора" не произвели на деревенского мужика ожидаемого впечатления: обычные городские, ничего особенного, только скучные вопросы задают. А вот Кольцов был ему понятен - доктор. Андрей совершал не слишком нужные, но привычные манипуляции: заглядывал под веки, щупал руки, слушал дыхание через трубку. Мокшин сразу признал в докторе "старшого" и с той минуты предпочитал разговаривать только с ним. Подтверждения феномена были получены, едва осотовцы встретились с Мокшиным. Иван Филиппович покорно соглашался двигать любые предметы, лишь бы угодить городским, в чьих силах было пристроить его к цирку. Зрелище производило сильнейшее впечатление, хотя чекисты заранее знали, ч т о могут увидеть. Впрочем, несмотря на растерянность, Садков быстро подметил: магнетическая сила Мокшина запросто поднимает в воздух предметы, весившие почти пуд. Обладатель дара охотно подтвердил: - В самом деле, день ото дня сильнее становлюсь. И он весьма к месту привел в пример борцов и прочих атлетов, у которых от каждодневных упражнений с тяжелыми гирями растет мощь мускулатуры. Поглядев, как Мокшин, трудно дыша, отрывает от земли огромный жернов, Шифер обеспокоенно воскликнул: - Довольно, Иван Филиппович, устали ведь. Мокшин действительно перестарался - пальцы дрожали, по лицу протянулись полоски пота. И без того немногословный, он едва не замкнулся совсем, но хитроумный Барбашин вовремя подольстил: - Какой талант, товарищи! Любой цирк такого красавца возьмет на службу. Услышав о цирке, Мокшин снова ожил и готов был хоть гору передвинуть, лишь бы профессора увезли его в Первопрестольную. Однако, странные горожане не пожелали больше смотреть, как он поднимает тяжести. Осотовцев интересовало, когда и как пришло к нему чародейское умение. - Это, думаю, случилось осенью, вскоре как Ленина схоронили,- степенно сообщил Мокшин.- Камень тот горящий меня опалил. - Камень был очень горячим? - первым делом Воронин подумал о метеоре.- С неба упал? - Не, вроде не с неба...- Иван Филиппович насмешливо глянул на глупого горожанина.- Откуда ж на небе камни? Из его дальнейшего рассказа оперуполномоченные ОСОТ узнали, что осенью три года назад с Мокшиным приключилась небывалая история. Под вечер он возвращался из леса после удачной охоты. Вдруг немного в стороне от тропы вспыхнул сильный оранжево-золотистый свет, словно кто-то включил фонарь. Не в силах побороть любопытство, Мокшин продрался сквозь кусты и увидел, как под большой елью переливается, словно радуга, яркая огненная точка. Охотника окатила волна жара, как будто в бане плеснули водой на раскаленные камни. Впрочем, боль прошла почти сразу, да и свет быстро померк. Интерес взял верх над испугом, Иван Филиппович приблизился к дереву и обнаружил на месте недавнего свечения еще теплый камень размером с детский кулачок. Мокшин принес камень домой, а на другое утро портянка, на которую он посмотрел, вдруг поднялась в воздух и перелетела прямо в руки хозяину... Камень по сей день хранился в шкатулке Настасьи Матвеевны полупрозрачный, неправильной формы, грязно-желтого цвета. Едва увидев этот самоцвет, Барбашин сразу заявил: - Узнаю. Магический амулет. Нам показывали подобный кристалл в Шамбале. И у Калиостро был похожий: и у Венского Оракула. - Не совсем такой же,- сварливо возразил Садков.- Настоящий магический кристалл должен быть тщательно отшлифован, а у этого грани неровные. Возмущенный Шифер строгим голосом потребовал немедленно прекратить мистику и мракобесие. Барбашин осекся, вздохнул и беспомощно махнул рукой. Функционеры нового режима как огня боялись даже разговоров о явлениях сверхъестественных, то есть недоступных пониманию современной науки, и ничего с этим поделать было невозможно. Одно из таких явлений произошло сразу после грозного окрика Исаака Абрамовича: все осотовцы вдруг погрузились в ленивую расслабленность и, словно сквозь сон, спокойно взирали, как невесть откуда взявшиеся верзилы с противоестественно большими головами помогают хозяевам собираться в дорогу. Мокшины двигались, как лунатики, но быстро сложили скарб в две большие корзины. - Что они делают? - блаженно улыбаясь, осведомился Шифер. Илья Афанасьевич покачивался, точно после крепкой попойки, и еле слышал собственный голос - звуки доносились слабо, как будто голову закутали толстым одеялом. Тем не менее, он произнес, нехотя шевеля языком: - Старые конкуренты. Они тоже ищут наших феноменов. Наверное, на свою планету увозят... А мы-то надеялись, что они навсегда Землю покинули. Один из "большеголовых" стал рядом с наполовину парализованными людьми и сказал, довольно правильно выговаривая фразы: - В некоторых местах вашей планеты парадоксально сближены измерения. Поэтому здесь так часто встречаются существа с необычными способностями. Не обижайтесь, но мы заберем Ивана Мокшина и его семью. Все равно ваша наука пока не в состоянии детально исследовать особенности таких организмов. Не переживайте понапрасну: со временем земные ученые смогут понять смысл этих явлений: и тогда наши потомки поделятся с вами накопленной информацией. Другой нечеловек, ободряюще похлопав по плечу беспомощного великана Кольцова, добавил: - Мы не улетели. Антон Садков был прав: в тот год вы перехватили сигналы другой экспедиции. Даже для землян, не говоря уж о упсантиан оказалось полной неожиданностью, что Андрей сумел превозмочь силу гипноза, сковавшего осотовцев. Новичок умело вывернул руку, прикасавшуюся к его плечу, повалил соперника на землю и придавил спину коленом. Затем, вынув из кобуры короткоствольный пистолет системы Коровина, хрипло скомандовал: - А ну, руки вверх. Вы все арестованы. Угроза не возымела действия. Двое неземлян направились к Андрею, вытянув в его сторону какие-то устройства вроде портсигаров, по тонким торцам которых струились разноцветные огоньки. Оцепенение, охватившее людей, сделалось сильнее, органы чувств отказывались выполнять свое предназначение. Пейзаж перед глазами разворачивался безумным ракурсом и, покачиваясь, норовил уплыть куда-то вслед за сознанием. Только Садков и Гладышева услышали выстрел Кольцова, и только Барбашин видел, как падает, хватаясь за бедро, пришелец. Все они очнулись минут через двадцать. В обойме кольцовского пистолета не доставало трех патронов. Ни Мокшина, ни пришельцев во дворе не было. Над забором показались головы соседей, привлеченных звуками выстрелов. Жители Микунихи рассказали, что совсем недавно, когда они бежали к дому Мокшиных, с выгона улетела прямо на небеса какая-то штука, похожая на железнодорожную цистерну. Начинался дождь, но осотовцы все-таки нашли место, забрызганное свежей кровью, и успели собрать в чистую банку эти травинки и комочки земли, прежде чем потоки ливня смыли следы стычки с космическими путешественниками. Придя в чувство, Илья Афанасьевич привычно принялся ворчать: - А нас уверяли, что новичок не станет палить из своего карманного пулемета! - Андрюша все правильно сделал,- заступился за парня Садков.- В такой обстановке пистолет превратился в последнюю возможность задержать неприятеля. Просто они оказались сильнее. Кольцов был заметно расстроен, что не сумел задержать шпионскую группу инопланетников. Он сказал, насупившись: - Не так уж они и сильны. По крайней мере, физически. Этот был на голову выше меня, а я даже под гипнозом одной рукой его уложил. Возвращаясь к пристани, они всю дорогу обсуждали неудачный исход операции "Северный феномен" и согласились, что упсантиане вели себя не как хорошо подготовленные вражеские шпионы или диверсанты, но как научная экспедиция на острове, населенном полудикими племенами. Пришельцы слишком надеялись на могущество своей техники, однако в острых схватках становились беспомощными. Кроме того, "большеголовые" явно не питали к людям злых чувств (ведь не стали мстить, хотя Кольцов ранил кого-то из них) - скорей уж, ни в грош не ставили. Земляне были для них досадным побочным фактором, поскольку мешали спокойно исследовать экзотические феномены. Такие выводы не слишком льстили самолюбию человечества. Единственным успехом этого дня стало известие, что Барбашин, когда пришельцы загипнотизировали людей, машинально положил в карман френча самоцвет, подаривший Мокшину дар психокинеза. Так и вернулись они в Москву с бесполезным камнем, упорно не желавшим хотя бы светиться в темноте.
