Яков Кальницкий - Конец подземного города
С этими словами Гастингс снял шапку и помахал ею в сторону "Светолетов".
- Что-то больно хитро, - решил Рыбников. - Уж не провокация ли?
Вдвоем с Ирининым он протиснулся поближе к оратору, а тот, заметив их, воскликнул:
- Вот они, великодушные русские люди' Спасибо вам, благородным витязям, от имени западной цивилизации!..
- Благодарю за приветствие, - ответил ему Рыбников. - Я не уполномочен говорить от имени начальника экспедиции, а тем более от имени советского правительства. Я только скажу, что советские люди всегда выполняют свой долг... Мы находимся в Арктике с научной целью - испытываем новую машину. И вдруг встретили тут тысячи людей. Они только что вышли из-под земли, раздетые, босые. И непременно замерзли бы на этом льду. Как же не помочь?
Свою тираду Рыбников пытался произнести на английском языке, но это была настолько неудобоваримая речь, что Иринину пришлось повторить ее.
Чарлей Гастингс приложил руку к сердцу.
- Великое спасибо и земной поклон по русскому обычаю.
- Да что там, - буркнул Рыбников. - Мы выполнили свой долг, о чем же разговаривать!
Тем временем монийцы окружили "общественников" плотной стеной. Вперед вышел великан, точно вырубленный из камня. Он глядел некоторое время, прищурясь, на Гастингса, потом сказал:
- А ведь мы с вами встречались.
Чарлей обрадовался.
- Возможно, возможно, старина. Настоящие монийцы - народ подвижной... По сравнению со вселенной земной шар не так-то уж велик, а Мония, к сожалению, занимает еще совсем небольшую часть этого шарика. Свободно могли где-нибудь встретиться.
- Нет, нет, не где-нибудь, - продолжал гигант, - а в Иаертоне. Вы ведь Чарлей Гастингс.
- Совершенно верно, без единой опечатки.
- Ну, вот, - продолжал великан, - много лет тому назад вы были у нас на верфях уполномоченным профессионального союза...
- Был, как же! В далекой молодости... - мечтательно закатив глаза, произнес Чарлей. - Как приятно вспомнить!
- Плохая ваша молодость! Грязная! - отрубил великан. - Ведь это вы в двадцать девятом помогли хозяевам разделаться с двумя тысячами наших товарищей, а когда мы забастовали, вы продали забастовку... Попадись вы тогда нам, не представляли бы теперь монийскую общественность.
- Друг моей юности! - с широчайшей улыбкой воскликнул Чарлей Гастингс. Как приятно вспомнить давно ушедшие кипучие годы, с их ошибками и наивной верой. Возможно, что мои действия были не совсем правильны. Я стараюсь быть объективным. Я не оправдываюсь... Может быть, я поступил неправильно, уладив конфликт. Но тогда по молодости и неопытности мне казалось страшным допустить столкновение... Я боялся крови, рабочей крови!
Симпатии освобожденных склонялись как будто на сторону Гастингса. Поэтому великан не унимался:
- Врет он все, как пес!
- Не надо! - крикнуло несколько голосов из толпы. - Не сейчас! Мы хотим домой!
- Как хотите, - развел гигант руками. - Но если дома вот такие командуют... Нет, с этим негодяем мне не по пути...
Раздосадованный, он отошел в сторону, а освобожденные окружили Гастингса. Марабу разговаривал со всеми одинаково, не столько отвечая на вопросы, сколько стараясь удачными шутками вызвать симпатию к себе. Демагог он был опытный.
Гарри распорядился, чтобы люди шли ставить палатки, получать одежду, пищу, табак. Все кинулись туда, где уже вытягивались змейки очередей, и площадка вокруг монийского самолета опустела.
Чарлей Гастингс вошел в кабину своей машины, приказал запереть дверцу и продиктовал радисту: "
Генералу Гробзу. Вопрос улажен. Высылайте двадцать машин. Жду".
Затем он пошел "представляться" руководителям советской экспедиции. Он наговорил Льву кучу любезностей и попросил разрешения осмотреть "Светолет". Залез в кабину, все щупал, обо всем расспрашивал - и ничего не понял. На все его вопросы Лев отвечал лишь вежливой улыбкой и сложными математическими формулами, в которых Гастингс разбирался столь же успешно, сколь и в наречии тимбукту.
Под конец посещения, будто случайно вспомнив, Гастингс воскликнул:
- Да. Чуть не забыл... У вас под стражей должны находиться военные преступники: администрация и охрана Подземного города. Можно поглядеть на этих мерзавцев?
- Пожалуйста, - ответил Лев. - Только они не у меня под стражей, а у бывших заключенных. Но я могу вас проводить.
Они обогнули мыс и вышли к тому месту, где содержались недавние стражи подземелья. Но напрасно Гастингс искал тех, кто был ему нужен: ни Джонни, ни Конноли здесь не оказалось.
- Да, - сказал марабу, - типчики... Их надо судить. Но по положению они должны быть преданы суду того государства, на территории которого совершали свои преступления...
- Так, вероятно, и будет, - сказал Лев. - В вопросах международного права я почти не разбираюсь. И здесь я случайно.
- Надеюсь, вы разрешите мне посмотреть, что осталось от этой преисподней от Подземного города?
- Я не могу ни разрешать, ни запрещать, - улыбнулся Лев. - Я уже сказал, что здесь я случайно. Но если бы я и не был посторонним, я все равно не мог бы показать вам Подземного города по той простой причине, что от него, кажется, ничего не осталось. Пожалуйста, смотрите... Вон - яма... Но подходить близко опасно: лед все время движется...
Как ни владел собой Гастингс, но все же не мог спокойно вынести этого удара. Лицо его перекосилось.
- Больше не существует? Возможно, он и не существовал, этот пресловутый Подземный город? Может быть, это очередная провокация одной неизвестной державы? Не потрудитесь ли вы дать мне ответ на этот вопрос?
Лев рассердился. Лишь пять минут он знает пронырливого монийца, но этого вполне достаточно, чтобы оценить его по заслугам. Однако Лев понимал, что его провоцируют и потому сдержанно ответил:
- Свыше восьми тысяч освободившихся из Подземного города военнопленных, в том числе около восьмисот ваших соотечественников, могут рассказать вам то же, что они рассказали нам. Комендант Подземного города, некий Конноли, который недавно носил немецкое имя Крайц, раненный в бою с повстанцами, умирая, взорвал Подземный город.
- Мерзавец! - вполне искренне произнес Гастингс.
- В этом я вполне согласен с вами, - ответил Лев. - Но он не одинок. Если угодно, я могу предъявить любой авторитетной комиссии показания девятнадцати монийских граждан весьма сомнительной репутации. В показаниях, ими подписанных, они подробно рассказывают о том, как Подземный город стал собственностью монийского "Общества дальних исследований"...
- Простите, уважаемый господин начальник, - развел руками Гастингс, - вы же сами говорите, что у них сомнительная репутация. Как же можно верить таким людям?
- Но они состоят на службе у этого "Общества дальних исследований", и в Монии им поверили. Вам, конечно, известно, что они наговорили о моих полетах в Арктике кучу глупостей. Если поверить им, то я чуть ли не агрессор...
