Виктор Кувшинов - Тропою Толтеков
- Что за бесстыдство! – пробурчал Костя и отвернулся, презирая себя за ханжество. Помимо естественного мужского интереса, который сейчас все-таки был сосредоточен на Наде, его съедало элементарное любопытство: как можно ходить в такой юбке и не сверкать по дороге булками? А в таких узких и толстотканных брюках, казалось, и вообще передвигаться невозможно. Самое поразительное, что Надя, будучи женщиной, никак не среагировала на такой вызов приличиям и моде, как впрочем, и на его ворчание. Он даже специально ее спросил. Как тебе это безобразие?
- Какое? – оглядывая себя, спросила Надя. Она явно приняла его слова на свой счет.
- Да эти две дамы – непонятно как одеты!
- Да, - рассеянно произнесла Надя. – Наверно холодно в такой короткой юбке вечером будет.
Костя не знал, как реагировать на эти слова. Казалось, будто Надя каждый день видит такие наряды и не понимает, что вызвало его возмущение. Пришлось проглотить недоумение и вести девушку в кино. Костя, в предвкушении интересного просмотра и чувствуя всеми фибрами души, как они сейчас проведут почти два часа, касаясь друг друга руками в полной темноте, усадил Надю и пристроился рядом. Неожиданно Надя сама положила свой локоток сверху на его руку и взяла его ладонь в свою, переплетя пальцы. Костино сердце растаяло, как мороженное на солнцепеке, и он уже не мог нормально соображать ни о странностях, творившихся вокруг, ни о том, что было на экране. А надо бы…
Только к середине фильма до него стало доходить какое-то несоответствие в сюжете. Да и изображение со звуком было каким-то уж необычайно хорошим. Начался фильм, как и было обещано в рекламе. Но потом все, ни с того, ни с сего стали праздновать Новый Год и петь какую-то дурацкую песенку про пять минут. Он никак не мог вникнуть в смысл, поглядывая на восхитительный профиль Надиного лица и чувствуя нежные поглаживания ее руки, но сюжет явно менялся без какой-либо логики. Вот на экране, уже на фоне старинной Москвы, бегали и прыгали два чудаковатых типа. Один в смешной белой шляпе – очень похожий на царя Ивана Грозного, который каким-то странным образом оказался в современном мире. Только Костя собрался посмеяться вместе с Надей какой-то шутке, как в кадр вышел страшноватый человек с наполовину железным лицом и красным светящимся глазом, а потом стал расстреливать всех смешных персонажей из автомата. Под конец весь экран занимала непонятная, мрачная, синеватая картина, на которой какие-то странные агрегаты ездили по выжженной земле, усыпанной человеческими черепами.
Выйдя из кино, Костя спросил Надю:
- Ты что-нибудь поняла?
- Да ну этих киношников, совсем ум за разум у них зашел, – беззаботно улыбнулась Надя и спросила. – Лучше скажи, мой верный товарищ, что у нас дальше по плану?
Костя взглянул на небо – солнце уже спешило к горизонту, часы тоже говорили о том, что пора было направляться на танцы:
- Сегодня в парке играет оркестр Ивана Петровского, и у меня два билета!
- Какой ты молодец! Я так мечтала потанцевать под хорошую музыку, – воодушевленно воскликнула Надя и весело пошагала к остановке трамвая, уверенно подхватив его под руку.
По пути Костя решился спросить ее о самом больном:
- Надя, скажи, пожалуйста… если, конечно, захочешь… - он мялся, а девушка уже догадываясь, приостановилась и насмешливо заглянула ему в глаза. Так что деваться было некуда, и он продолжил. – У тебя есть кто-нибудь другой?
- Глупый! И стоило так долго мучиться? – легко рассмеялась Надя. – Это ты заметил Ваську, который ко мне всю дорогу липнет. Не беспокойся, он уже не один год так липнет. И вообще, если обращать внимание на всех прилипал… придется только и заниматься их отлипанием. Никого у меня по серьезному нет. Ну что, полегчало? – потом вдруг нахмурила бровки и спросила. – А у тебя? Ты-то уже давно жениться мог.
- Нет, я слишком разборчивый, все искал свою королеву.
- Ну и как, нашел? – тревожно взглянула девушка.
- Да! Тебя… - он не понял, как, при этом, их губы непроизвольно встретились. Опомнившись, они отскочили друг от друга, опасливо оглянулись на прохожих и рассмеялись. Какой-то дядька только одобрительно хмыкнул и прошел мимо. Остальные, похоже, и не заметили, какое счастье переполняло пару молодых людей, так что молодежь, все еще смеясь, юркнула в подошедший трамвай. Опять Костя удивленно посмотрел на странную отделку сидений и окон. Вместо привычных деревянных деталей в них была использована неизвестная ткань, или какая-то масса, очень напоминающая кожу…
Когда они прибыли в парк, на город начинали спускаться сумерки, а над деревьями плыла очаровательная мелодия аргентинского танго. Оркестр был на месте, и на танцплощадке уже кружилось несколько пар. Надя оказалась хорошей танцоркой, и Костя старался не отставать. Танго сменялось вальсом, вальс фокстротом – они летели сквозь очарование этого вечера на одном дыхании, почти не прерываясь на отдых. Он с восторгом ощущал ее гибкое тело в своих руках. Оркестр был изумительный, и музыканты не боялись играть не очень рекомендованные к исполнению зарубежные мелодии.
Уже довольно поздно, после очередной мелодии, на сцену выскочил непривычно одетый, лохматый и неухоженный парень, держа в руках странную гитару. Он ударил по струнам и из нее донесся рычащий звук. Все танцующие громкими возгласами и свистом приветствовали нового исполнителя. Парень, не мешкая, принялся играть какую-то сумасшедшую зажигательную мелодию. Все бросились в пляс, который больше напоминал прыгание дикарей. Костя стоял в стороне, ошеломленный и не понимающий: неужели он так отстал от современной музыки, если это, конечно можно было назвать музыкой? Надя тоже было пустилась в пляс, но, заметив, Костино смущение, махнула рукой и потянула своего кавалера с танцевальной площадки в парк, сказав:
- Пошли, отдохнем – я немного устала.
- Что это было? – наконец спросил Костя, когда они отошли от громыхающей музыкой танцплощадки.
- Это? Рок-н-ролл, конечно. А ты что, не слышал раньше?
- Нет.
- Ну, считай, тебе повезло, что они еще тяжелый рок не стали играть, – усмехнулась Надя, ведя очумевшего от новой музыки Костю. Растерявшись, он даже не спросил, что такое этот страшный тяжелый рок… или он знал? У него было впечатление, что он где-то уже слышал это слово.
А Надя уводила его от шума в тихую алею, подсвечиваемую уютными фонарями. Наконец, они нырнули в проход между кустами на укромную тропинку и остались совсем одни в темноте. Костя, все еще никак не мог собраться мыслями. Он окончательно поплыл в сладкой истоме, ощутив Надины руки у себя на плечах и вглядываясь в призывно отблескивающие светом далеких фонарей глаза. Они потеряли счет времени, пока целовались. Костя все стеснялся пойти на более смелые ласки, но Надя сама запустила руку к нему за ворот рубахи и, когда он осмелился опустить руки ниже талии, одобрительно шепнула:
