Артем Колчанов - Путь к Золотистой
– Надевай белый шлем и заходи.
Белый шлем был самым большим, тяжёлым и сложным по конструкции. Массивное подвижное забрало могло оставлять открытым лицо, а когда оно опускалось, шлем становился практически глухой сферой. Несмотря на свой вес и размеры, шлем на голове практически не ощущался и движениям не мешал. Надев шлем, я вздохнул и толкнул дверь в уже знакомую мне по вчерашнему дню комнату. Пол прямо на глазах вздыбился и образовал кресло, но не такое, что было вчера, а высокое и чем-то напоминающее кресло в главной рубке.
– Садись, - одновременно со всех сторон прозвучал голос Рэя, - закрой глаза и максимально расслабься.
Я всё сделал так, как сказал Рэй. Но уже через секунду снова услышал его голос:
– Всё, можешь идти и снимать костюм. Я жду тебя в рубке.
– Что-то не получилось?
– Ещё не знаю до конца, жду тебя в рубке, иди быстрее.
На снимание костюма я потратил ещё минут десять. Аккуратно повесив его на прежнее место, я вышел из этого помещения. Но прежде чем спуститься в рубку, толкнул дверь, за которой висит кристаллический мозг, но на этот раз она не поддалась. Я не удивился этому, потому что Рэй вряд ли хочет, чтобы я заглядывал туда, когда захочу, и смотрел на него в его истинном обличии. Быстро спустившись по винтовой лестнице, я молча закрыл за собой панель и вошёл в рубку. Там ровным счётом ничего не изменилось: всё так же горели экраны, мерцали сигналы на консоли, а за левым экраном всё так же располагалось иллюзорное продолжение рубки. В лишнем, за экраном, кресле сидел Рэй. Как только я вошёл, он вместе с креслом повернулся в мою сторону и улыбнулся широко и задорно. Таким, какой он был сейчас, я его ещё не видел.
– Рэй, почему ты ничего мне не объясняешь? У тебя ничего не получилось?
– Ещё не знаю.
– Как это можно не знать?
Я подошёл вплотную к экрану и собрался опереться об него руками, совершенно ни о чём ещё не догадываясь. Рэй тут же вскочил с кресла, но успел только крикнуть:
– Вик, осторожней.
Мои руки, не встретив никакого препятствия, ушли вперед. От такой неожиданности я грохнулся на пол "иллюзорного" продолжения рубки, но тут же вскочил на ноги, понял всё, что произошло, и обрадовался этому:
– Рэй, как ты сумел это сделать?
– Вик, пожалуйста, не спрашивай меня об этом. О чем угодно можешь спрашивать, а об этом сейчас не надо, я тебе потом сам всё расскажу. А сейчас ты просто у меня в гостях, ты ведь сам хотел этого, и сам согласился на это.
Я посмотрел сначала на Рэя, потом на себя, но не заметил ровным счётом ничего необычного и потому спросил:
– Ну, а поздороваться-то по-человечески с тобой сейчас можно?
– Пожалуйста, сейчас уже можно, - Рэй подошёл ко мне вплотную и протянул руку.
Я немного помедлил. Ситуация и в самом деле была необычная. Я собирался поздороваться с человеком, которого нет, в помещении, которого тоже нет… Но ведь я вижу его точно так же, как и самого себя. И я сам принял его предложение придти к нему в гости. Я тоже протянул руку, и мы обменялись довольно крепким рукопожатием. Потом, для того, чтобы я лишний раз убедился в его материальности, Рэй толкнул меня в плечо. Я проделал с ним то же самое, и мы, одновременно рассмеялись. И смеялись так, без перерывов, наверно не меньше пяти минут. А когда устали смеяться, Рэй сказал:
– Ну, что, пойдём?
– Куда? - удивился я.
– Хочешь, к тебе в каюту, хочешь, ко мне, ты же сам хотел поговорить.
– Я и сейчас хочу.
– Тогда идём. В рубке, и в самом деле, не очень-то поговоришь, не для разговоров это место предназначено.
Рэй взял меня за руку. Крепко взял и шагнул через "экран" в "настоящую рубку", а я пошёл следом за ним. Я уже прекрасно понимал, что нахожусь в иллюзорном, созданном Рэем-суперкомпьютером мире. И я уже догадался, каким образом Рэй сумел провести меня в этот мир, но сейчас я ничего не сказал ему. Пока мы с ним, не торопясь, шли от рубки до каюты, успели поболтать о множестве пустяков, о коих в наши предыдущие встречи я даже и не решался говорить. Ведь только сейчас Рэй стал для меня по-настоящему человеком, обычным парнем. Рэй то и дело заразительно смеялся, а если и не смеялся, то, по крайней мере улыбка не сходила с его лица постоянно. Потом Рэй толкнул дверь в мою каюту и сделал приглашающий жест рукой, мол, проходи, не стесняйся. Я прошёл и сел в кресло. Рэй же, безо всяких церемоний, забрался ко мне на кровать, разулся и подтянул к себе ноги:
– Итак, Вик, о чём сейчас мы с тобой будем разговаривать? О Золотистой? Нет, только не сегодня.
– Тогда может быть всё же, закончишь рассказ о себе.
– Хорошо, я попробую, но только не знаю, удастся ли мне его закончить. Итак, на чём я остановился? А, да, помню.
Рэй задумался только на пару секунд и, тяжело вздохнув, начал:
– После всего, что случилось в тот день, мои создатели не знали, что им делать, и это взрослые солидные, хорошо образованные люди. Отыграть события назад было уже невозможно. Из моей памяти вообще нельзя ничего стереть выборочно, можно стереть только всю память сразу и записать на её место что-то другое, но для такой сложной манипуляции ни времени, ни возможностей у них уже не оставалось. Ну а делать хоть что-то им было нужно обязательно, и без промедления. Они считали, что я всё ещё не вполне готов к тому, чтобы быть машиной, что мне ещё хотя бы пару лет нужно было пробыть обычным "человеком". Но я-то уже узнал, что я не человек, знал и то, что никогда не был человеком. И, к тому же, оказавшись подключенным ко всем своим уровням, я запомнил, как это делать, и мог по собственной инициативе производить подключение, хотя, и не хотел этого делать. Вдобавок к этому, им стало практически невозможно управлять моим состоянием так, как они делали это прежде. И я уже не мог даже внешне быть подобием человека. После всего происшедшего я не хотел и не мог ни есть, ни спать, ни дышать. Я даже не мог уставать.
Всё это я смог выяснить всего за какой-то один день. Ночью я не спал. Сначала, правда, делал вид, что сплю, а на самом деле тщательно испытывал все свои вновь открывшиеся способности. Уже потом, далеко за полночь, я заметил, что и Андрей не спит. И до самого утра мы с ним разговаривали. Он, как сам мне сказал, очень жалел, что я не человек и никогда не смогу побывать у него в гостях. Потом он довольно долго рассказывал о себе, об их организации, носящей название "Дубль-два". Ты наверно не поверишь, но у него даже слёзы на глазах выступили. Он был полностью искренен. Потом наоборот, я доказывал ему, что, мол, всё то, что случилось, только к лучшему. Что я, мол, всегда мечтал отправиться к звёздам, и сейчас я к ним обязательно отправлюсь, пусть в ином качестве, чем я мечтал, но зато непременно. Когда же наконец-то наступило утро, Андрей сказал мне:
