Камп Де - Рука Зеи
Наконец он сумел поднять голову над водой, сорвал с шеи обернувшуюся вокруг нее на манер мехового воротника длинную прядь терпалы и принялся вылезать. Это оказалось посложнее, чем он думал, поскольку лыжи постоянно цеплялись за водоросли и сковывали движения. В конце концов ему удалось подобрать под себя ноги и ухватиться за весло, он боком выполз из промоины и помог Зее, натягивая веревку.
Когда она выплюнула изо рта половину моря Ваандао и отдышалась, то заметила:
- Надеюсь, господин мой, что не сочтешь ты излишней назойливостью напоминанье, что и тебе иногда полезно под ноги смотреть!
Он стыдливо ухмыльнулся:
- Не хвались, на рать идучи, как выражаются у нас в Ньямадзю. Слава богам, мы почти на месте.
Когда стало посветлее, он понял, почему провалился. Они уже приблизились почти к самому краю сунгарского материка, где в слое водорослей зияли многочисленные прорехи. А впереди, за плотом, терпалы вообще не представляли собой единое целое, а плавали отдельными желтовато-коричневыми лоскутьями самого разного размера.
В конце концов они влезли на плот и с одновременными вздохами облегчения уселись на сбитые между собой бревна. Барнвельт отвязал лыжи и занялся креплениями своей спутницы. При первом же прикосновении она дернулась, а когда он снял веревки и куски парусины, то увидел, что ноги у нее в нескольких местах стерты до крови.
- Великий Кондиор! - испугался он. - Это же, наверное, жутко больно! Что же ты ничего не сказала?
- А зачем? Все равно не смог бы ты нести меня на себе по сей зыбкой дороге из тины плавучей, а жалобы мои лишь зазря отвлекали бы тебя от задачи твоей нелегкой.
- А ты, видать, не плакса, - заметил он, стаскивая сапоги и выжимая носки.
- Спасибо уж, - она вдруг расхохоталась. - Ой, посмотри-ка на ноги свои!
В усиливающемся утреннем свете он увидел, что те покрыты затейливыми синими разводами от полинявшей курьерской униформы.
Потянувший предрассветный ветерок заставил Барнвельта застучать зубами.
- Бр-р! - поежилась Зея. - А я-то почти высохла после первого купанья! А ну-ка скидывай одежу свою промокшую и позволь мне отжать ее как следует. Иначе в сырости такой вовек ей не высохнуть.
Подкрепляя слово делом, она мигом выскользнула из своего эфемерного наряда и отжала его за бортом плота. Прошлое Барнвельта, прочно гнездящееся в округе Чатагуа, решительно заявило о себе, залив ему щеки ярким закатным румянцем, в то время как Зея вела себя с непосредственностью годовалого младенца.
Деловито развесив свои причиндалы на уцелевших реях плота, она обратилась к Барнвельту.
- Что же удерживает господина моего от действий? Иль уродства какого стыдишься ты в членах своих?
Барнвельт молчаливо повиновался.
Когда он снимал куртку, из-под нее выпало письмо Шиафази. Он скомкал его и швырнул за борт. Теперь оно все равно было ни к чему и могло лишь вызвать ненужные сложности, пробудив любопытство королевы Альванди относительно того, с чего это вдруг сунгарцам так понадобились ее друзья из Ньямадзю.
- Если к этим твоим волдырям добавится еще и солнечный ожог, ты и шагу ступить не сможешь, - заметил он. - Может, сорвем этот старый парус и укроемся... Хотя нет, лучше его пока оставить, иначе Часк нас не найдет,
- А ежели корабль твой не появится?
- Чего-нибудь придумаем. Может, у меня получится сходить ночью обратно в поселение - стащу чего-нибудь поесть и снасти, чтоб вооружить этот плот или построить новый. Хотя, по-моему, это не совсем жизненная идея.
- О, столь расторопный герой, как ты, с любыми обстоятельствами управится! А между тем неплохо было бы и подкрепиться, ибо разгулялся у меня чудовищный аппетит.
- Да где же я тебе возьму тут еду?
- Но при выдающихся способностях твоих наверняка выдумаешь ты некий способ хитроумный...
- Спасибо за комплимент, милочка, но даже я не всесилен. И нечего смотреть на меня таким голодным взглядом! Это напоминает мне о зверских обычаях твоей родины.
- Да прекрати ж, наконец, усмешки свои и оставь в покое сию тему! Вовсе не я оный обычай выдумала! И не волнуйся, пожалуйста, что в отношении тебя строю я планы людоедские, ибо, подобно шомалу скаковому, одни в тебе жилы да кости!
Он зевнул:
- Пока мы тут ждем, стоит чуток поспать. Давай заваливайся, а я подежурю.
- Но разве не следует тебе отдохнуть первому? На долю твою выпала самая тяжелая...
- Спать! - гаркнул Барнвельт, ощущая очередной приступ мужского превосходства.
- Хорошо-хорошо, господин благородный, - пробормотала она, кидая на него воинственный взгляд.
Он уселся на палубе, спиной к мачте, обводя глазами горизонт. При этом ему то и дело приходилось отвешивать себе чувствительные щипки и шлепки, чтобы не задремать ненароком. Высохнув, морская вода оставила на коже множество крохотных крупинок соли, отчего та жутко зудела. Почесывая бритую голову, он обнаружил, что на ней проклюнулась основательная щетина. Надо было в темпе придумывать, чем ее сбрить, иначе его инопланетное происхождение очень скоро стало бы очевидным.
- О Сньол! - воззвала Зея жалобным голоском. - Слишком замерзла я, чтобы заснуть!
- Ну иди сюда, я тебя погрею, - не подумав, ляпнул Барнвельт и тут же об этом пожалел. Быстрым кошачьим движением Зея поднырнула ему под правую руку и пристроила голову у него на груди. Она действительно вся дрожала от холода.
- Так-то лучше, - удовлетворенно пробормотала она, улыбнувшись ему.
"Да неужели?" - подумал Дирк, в душе которого две стороны его натуры осторожный, расчетливый делец и здоровое, молодое животное - тут же сцепились в смертельной схватке. Кровь гулко застучала у него в висках.
На сей раз делец одолел.
- Извини, - буркнул Барнвельт, решительно поворачиваясь к Зее спиной и протягивая руку к своей одежде, которая свисала с вант.
Она была еще влажной, чего и следовало ожидать при столь близком соседстве с водной поверхностью. Тем не менее он напялил на себя непросохший костюм, бросив через плечо:
- На веревке наши шмотки в жизни не высохнут. А если их надеть, тепло тела их со временем высушит. Тебе, пожалуй, тоже лучше одеться.
- Уф! - вздохнула она, вертя в руках порядком потрепанную тунику. - Ну ладно, как скажешь, господин мой.
Она через голову влезла в свое полупрозрачное одеяние.
- А теперь изволь-ка опять согреть меня, ибо зубы мои начинают стучать, будто кастаньеты танцора балхибского!
Они опять устроились у основания мачты. Луны зависли уже у самого горизонта - в самом скором времени должно было показаться солнце. Зея довольно вздохнула и улыбнулась Барнвельту. И прежде чем он осознал, что такое творит, он склонился над ней и поцеловал.
