Клиффорд Саймак - Посетители
– Даже если их бы не задержали, – сказал Портер, – у них бы ничего не вышло. Чтобы нанести ощутимый вред пришельцу, нужно что-то посерьезнее простых динамитных шашек.
– Ты прав, Дэйв. Если результаты испытания, проведенного Уайтсайдом, верны, а я не думаю, что генерал ошибается… Но этот случай мог изменить отношение пришельцев к нам. Это был бы акт откровенной агрессии. Пока мы не узнаем больше, чем знаем до сих пор, мы не можем позволить себе никакого насилия, даже случайного и непреднамеренного. Подозреваю, что пришельцы, если серьезно займутся этим, дадут нам сто очков вперед по любому виду агрессии. И в соревнования по стрельбе я бы с ними вступать не стал.
– Да, нам действительно не мешает побольше узнать о них, – согласился Портер. – Как там дела у Аллена с мертвым пришельцем? От него были какие-нибудь сообщения?
– Только рапорт о начале работ. Пока они делают то, что нужно сделать сразу на месте. Потом попробуют переместить тело в более выгодные для работы условия.
– Да, это будет работа – тащить такую махину.
– Мне доложили, что способы имеются. Как я понял, инженерный армейский корпус работает над этой проблемой.
– Есть какие-нибудь указания на возможные причины смерти пришельца?
– Забавно, что ты, наконец, задал этот вопрос, Дэйв. Лично мне он пришел в голову в первую очередь. Как только речь заходит о смерти, мы тут же интересуемся причиной. Все мы очень озабочены вопросами жизни и смерти. Мне, например, сразу вспомнился Герберт Уэллс. Его марсиане умерли беззащитными перед болезнями землян, и в нашем случае пришельца тоже убила какая-то болезнь, вирус, грибок. Но причина смерти вопрос, который Аллена вообще не интересует. Так мне кажется. По крайней мере, он не упоминал о ней, просто выразил живейшую радость, что в лапы попался целый пришелец. Что-то в этом парне есть такое, от чего у меня иногда пробегают мурашки по коже. Мне иногда кажется, что он вообще не человек. Слишком много в нем от ученого. Для него ученые – особый союз, отделенный от всего человечества. Такой подход не может не беспокоить. Очень может случиться, что Аллен узнает нечто, не подлежащее широкому разглашению. Мы пытались внушить ему эту идею, и он, кажется, понял. Я знаю, как ты к этому относишься, Дэйв, но…
– Если информация имеет значение для безопасности страны, – сказал Портер, – то я всегда буду за ее неразглашение. Я против секретности ради секретности. Я уверен, что результаты работы над телом мертвого пришельца можно будет обработать. Наверняка будет что-то, что мы сможем спокойно огласить. Если сведений будет достаточно, пресса удовлетворится. Конечно, некоторые заподозрят, что это не весь материал, но жаловаться будет не на что. Меня волнуют те люди, которые проводят работу. Пресса может добраться до кого-то из них.
– Я предупреждал об этом Аллена. Он использует людей только своего отдела. Никаких посторонних. Он клянется, что им можно доверять. Маловероятно, что кто-то может войти с ним в контакт или выудить что-то достаточно важное. Мы набросили на Одинокую Сосну надежную сеть. Служба безопасности работает, как надо. – Президент встал, направился к двери, потом вернулся и снова сел. – Вот что мне еще не нравится, – сказал он. – Чертова ООН. Появились тенденции объявить пришельцев не нашим сугубо внутренним делом, а международным. Но ты об этом, конечно, уже осведомлен.
Портер кивнул.
– Сегодня на брифинге я получил несколько трудных вопросов. Некоторое время ребята заставляли меня катиться по очень тонкому льду.
– Резолюция будет утверждена голосованием, – сказал президент. – Это как пить дать. Лишь с пяток государств будут на нашей стороне. Мы пытались применить давление, небольшое, но ничего не смогли сделать. Все эти меньшие братья будут голосовать против нас.
– Они могут провести резолюцию, а мы сможем ее игнорировать.
– Конечно, но мы должны думать и о своем международном авторитете.
– Возможно, наступит момент забыть о престиже. Это наша игра. Пришельцы сидят на нашей шее.
– Может, ты прав, Дэйв, но есть и другие соображения. Госсекретарь приходит в отчаяние от такой перспективы.
– Он всегда от чего-то приходит в отчаяние.
– Я знаю, но сейчас мы имеем дело не только с ООН. Против нас экологическое движение. Говорят, что мы ничего не делаем для защиты лесных массивов, для сохранения лесных богатств. Компания лесотехнических изделий подняла вой до небес. Фермеры, видя, как пришельцы устраиваются отдыхать на их полях, начинают волноваться. Деловой мир бурлит. Биржа в лихорадке. Иногда я ловлю себя на мысли: ну почему именно мы? Почему не Европа, не Южная Америка, не СССР, наконец?
– Я понимаю, что вы хотите сказать, – кивнул Портер. – Такое давление…
– Как было бы хорошо, если бы мне удалось выиграть хотя бы раз, – сказал президент, – если бы не приходилось так драться за каждый шаг вперед. Возьми энергетический билль, наконец. Все это имеет смысл? В настоящее время все это уже возможно. Можно ввести в дело сотню высококлассных инженеров, которые присягнут, что план реален. Еще год и несколько миллионов – вот все, что нам требуется. Достаточное количество энергии, чтобы снабдить всю страну, система электропередач, распределяющая энергию почти без потерь. А что говорит Конгресс? Черт, ничего подобного они не видят. Половина из них в тисках больших электрокомпаний. Вторая половина имеет куриные мозги, и даже удивительно, как они находят дорогу домой, покидая Капитолий.
– Когда-нибудь, – сказал Портер, – настанет день, и они сами придут к этой мысли. Рано или поздно, но им придется прозреть…
– Конечно, – сказал президент, – я тоже верю в это. Когда бензин будет стоить пять долларов за галлон и придется часами стоять в очереди, чтобы получить три галлона по карточке. Когда зимой будет холодно, потому что нельзя будет позволить себе обогревать дом природным газом. Когда начнут пользоваться только двадцатипятиваттными лампочками, чтобы иметь возможность оплатить счет за электричество…
36. Айова.
Солнце село и уже сгущались ранние сумерки, когда машина Джерри Конклина свернула к заправочной.
– Наполните бак и проверьте уровень масла, – сказал Джерри служащему заправочной.
Пока тот следил за счетчиком насоса, Джерри отошел к обочине. Заправочная станция находилась на краю небольшой деревушки. Таких деревень Джерри миновал за день множество – тихий торговый центр для ближайшего фермерского района. Сам поселок состоял из ряда аккуратных домов и небольшого делового центра. Кое-где в домах зажигались огни, движение на шоссе было небольшое. Над поселком нависла вечерняя тишина, время от времени нарушаемая лаем собак.
