Джек Вэнс - Плавучие театры Большой Планеты
«Я тоже! — заявил Альпо, выступавший главным акробатом в бывшей труппе Зампа. Гип-гип-ура! Качать Аполлона Зампа, нашего благородного избавителя!»
«Всему свое время, — удержал акробата Пеплошторм. — В данный момент я настолько проголодался и ослаб, что просто не способен веселиться. Не могу дождаться возможности принять ванну, переодеться в чистое белье, хорошенько поужинать, а затем, наконец, растянуться на кровати и отдохнуть!»
«Не спешите, — с мрачной усмешкой заметил Замп. — Небезызвестные события на реке Лант и в таверне «Зеленая звезда» все еще не стерлись из моей памяти».
«Будет вам, дружище Замп! — с укоризной отозвался Пеплошторм. — Я, например, готов обо всем забыть — что было, то прошло!»
«Не сомневаюсь, что со временем все забудется, но прежде всего следует помнить о сиюминутных проблемах. Выкупив вас из рабства, я понес существенные расходы».
«Разумеется! Мы всецело признаём нашу задолженность, — с готовностью подтвердил Пеплошторм. — Каждый из нас обязуется вернуть свою долю выкупа».
«Прекрасно! — кивнул Замп. — Вы можете сейчас же выписать на мое имя безотзывный банковский аккредитив на тысячу железных грошей, после чего каждый из ваших спутников вернет вам свою долю выкупа в соответствии с принятыми обязательствами».
Гарт Пеплошторм начал было громко протестовать, но Замп остановил его резким жестом: «Само собой разумеется, что, пока упомянутая сумма не будет вручена мне полновесным железом, ваша задолженность остается в силе, и всем вам придется толкать ворот».
«Вы меня огорчаете, — заметил Пеплошторм. — У вашего сострадания желчный привкус».
Замп хотел было холодно возразить, но его прервал звенящий возглас Гассуна: «Маэстро Замп, чем объясняется это вторжение?»
«Одну минуту, — сказал Замп и подозвал боцмана. — Отведите этих людей на нижнюю палубу и проследите за тем, чтобы они никуда оттуда не выходили».
Боцман увел Пеплошторма и других выкупленных рабов, после чего Замп присоединился к Гассуну на квартердеке.
«Может быть, вы соблаговолите объяснить мне происходящее?» — потребовал Гассун.
«Объясню. Разве вы не узнали Гарта Пеплошторма и его труппу? Я нашел их в загоне для рабов!»
Гассун вопросительно поднял брови: «И каким образом, не располагая денежными средствами, вы их освободили? Надеюсь, вы не прибегали к насилию или мошенничеству?»
Замп ответил надменно-ледяным тоном: «Ввиду отсутствия денежных средств мне пришлось положиться на изобретательность и убедительное красноречие».
Гассун схватился за голову — пучки растрепанных белых волос встали торчком у него между пальцами: «Ваши слова чреваты зловещими последствиями!»
«Я честно заключил сделку на самых недвусмысленных условиях, — спокойно, с достоинством возразил Замп. — По существу, работорговец назначен нашим агентом по продаже билетов. На мой взгляд, это самый удовлетворительный результат для всех заинтересованных сторон».
Гассун, казалось, обреченно обмяк. Он спросил, выдавливая слова, как металлическую проволоку: «Каковы конкретные условия этой сделки?»
«Я выдал торговцу определенное количество билетов, совокупная стоимость каковых точно соответствовала запрашиваемой цене».
Гассун застонал: «Сколько билетов?»
«В общей сложности восемьсот пятьдесят четыре».
«Восемьсот пятьдесят четыре билета! Даже если все билеты раскупят сразу, нам придется давать три представления, не получив за это ни гроша!»
«Не обязательно, — возразил Замп. — У агента есть несколько возможностей. Он может прибыльно продавать билеты с наценкой, распределять их среди друзей и знакомых или даже обменивать на железо у нас на борту».
Гассун возопил, пронзительно и гнусаво: «И я буду вынужден платить железом за мои собственные билеты? Да вы с ума сошли! У меня просто нет таких денег!»
«До этого дело не дойдет, — успокоил его Замп. — Возникшая ситуация отличается многими преимуществами. Маэстро Пеплошторм и его товарищи вызвались выполнять работу недостающих волов. Кроме того, они возместят нам издержки, когда мы вернемся в Кобль. Как мы можем что-либо потерять?»
Гассун воздел руки к небу и скрылся у себя в кабинете.
Когда началось вечернее представление, зал наполовину пустовал. Присутствовали работорговец в красной мантии, магистрат в черной бамбуковой кирасе и другие обитатели Гаркена, заплатившие за билеты бумажными сертификатами на площади, человек тридцать, обменявших проштампованные бумажные векселя на билеты, поднимаясь по трапу, и еще дюжина зрителей, по-видимому купивших билеты у работорговца.
Гассун мрачно взирал на пустые места: «Если дело пойдет таким образом, нам придется торчать на причале в Гаркене две недели и давать по два представления в день — ничего при этом не зарабатывая».
«Это было бы нецелесообразно, — заметил Замп. — Возможно...» Антрепренер замолчал, задумчиво подергивая козлиную бородку.
«Возможно — что?»
Прежде, чем Замп успел ответить, к нему приблизились магистрат и работорговец.
«Прекрасный спектакль, — похвалил магистрат, — хотя, на мой взгляд, в какой-то мере мрачноватый и тягостный. Что вы будете показывать завтра?»
«То же самое», — буркнул Замп.
Работорговец недовольно покачал головой: «Я не смогу распродать билеты на такое унылое представление. Здесь, в Гаркене, любят веселые, легкомысленные развлечения — даже, можно сказать, в какой-то мере непристойные, хотя и не выходящие за грани дозволенного. Думаю, что мне придется обменять ваши векселя на железо».
Гассун поднял глаза к небу. Замп любезно ответил: «Наши векселя — так же, как местные бумажные сертификаты — можно обменять на железо в банке».
Работорговец начал было возражать, но вмешался магистрат: «Это вполне разумное решение вопроса. Кто станет рисковать суровыми последствиями мошенничества из-за какой-то жалкой кучки железных грошей?»
«Конечно, никто, — согласился работорговец. — Но день банковских расчетов наступит только через шесть месяцев!»
«Как это так? — мгновенно разъярился Гассун. — Проштампованные бумажки, которые вы всучили кассиру у трапа, нельзя обменять на железо раньше, чем через шесть месяцев?»
«В связи с особыми обстоятельствами, — уступил магистрат, — я попрошу банковских служащих обменять на железо как бумажные сертификаты, полученные театром, так и векселя, выданные от имени театра, уже завтра утром. Не беспокойтесь о своем железе, господа — в Гаркене такие вопросы решаются методично и добросовестно. У тех, кто не придерживался этого правила, давно нет никаких вопросов».
