Джо Фауст - Сущность зла
- Что еще? Да ничего особенного. Просто, что он большая жирная жаба. Присосалась ко мне и ведет разговоры в свое удовольствие о том, кто я да откуда, как будто я не знаю, что он сделал со всеми, кто когда-то прежде занимал это помещение.
- Что... – начал Баррис, но увидел предупреждающий жест Мелроуза. Он кивнул и ученый продолжил:
- Кем вы были, мистер Диксон?
Герцог намотал нить на указательный палец, проверяя ее прочность. Костюм был сделан из сверхпрочного волокна, и такие нитки можно было только перегрызть, но не разорвать, тем более короткие. Хотя качество костюмов, в которых Баррис содержал подопытных, было невысоким – иначе бы нитки не выдергивались сами.
- Что ж, не буду прибедняться. Я пилот, космолетчик, был и останусь им. Причем не из последних мастеров этой профессии. Вы слыхали когда-нибудь о Вратах Беринга? Это моя работа. У меня была полная грудь медалей – остались где-то в коробке из-под сигар. Короче, слово герой что-нибудь говорит вам?
- Понятно, – Мелроуз кивнул Баррису.
- А как насчет других, о которых, вы тут рассказывали? – спросил Баррис. – Вы сказали, будто знаете что-то о тех, кто прежде сидел в этой клетке.
- Ну, знаю, – хладнокровно пожал плечами Герцог, поморщившись. – Вы хотите сказать: отвечай, мол, за базар. Отвечаю. – Он еще раз передернул плечами. – Какого черта! Я сказал, что знаю, по крайней мере, об одном человеке, которого вы держали в этой камере против его воли и приложили немало усилий, устроили здесь целый карнавал, чтобы запугать его. Что-то устроили с... – Тут его лицо побледнело, и он покачнулся.
- Вам плохо? – сказал Мелроуз, поднимаясь со стула.
- Кучей записей. Похоже, я получил доступ к определенным воспоминаниям и стену из тумана, за которую не пробиться. – Он потряс головой, и мир вновь стал цветным. – Но все равно, вы не знаете, что мой друг прошел через такое, чего вам и не приснится, и тем не менее, находится в отличной форме.
- Как имя вашего друга? – быстро спросил Баррис.
Герцог покачал головой.
- Э-э, нет. Я в такие игры не играю. Мы все знаем, о ком мы говорим:
- Тогда оставим этот вопрос в стороне, – поспешил Мелроуз. – Расскажите нам, как вы встретились.
Герцог зажмурился и почесал в затылке.
- Странно. Первое, что помню о нем, я пытался показать ему, как сделать перегрузку реакторов корабля для того, чтобы получить хороший толчок.
- Вы что – намеренно пытались уничтожить корабль?
- Нет, – рассмеялся Герцог. – Я освоил этот трюк, когда мы уносили задницы из системы Беринговых Врат, после того как вошла вторая колонна. Арколианский штурмовик преследовал нас, одного за другим. Они блокировали троих из нашего звена, и постепенно добрались до меня. Эти ублюдки хотели заарканить меня, и так бы оно и случилось. Ну, а я сделал им подарок на прощанье. Я менял фазы одну за другой, пока реактор моего корабля не превратился в небольшую водородную бомбу, и тогда я отстрелил ее им навстречу. После чего, скажем так, не всем удалось уйти.
- И вы, значит, пытались обучить его такому маневру?
Герцог кивнул и затем снова ушел в работу, приступив к вытягиванию из рукава очередной нитки.
- Мистер Диксон, – Мелроуз решился на еще одну попытку разговорить собеседника. – Вы позволите нам с мистером Баррисом оставить вас на некоторое время. Нам надо кое-что обсудить.
Еще пять сантиметров нитки выползли из рукава и тут же оборвались.
- Если вы хотите говорить обо мне, то можно и здесь, чего стесняться.
Баррис пожал плечами:
- Да и мне, в общем-то, все равно.
- Не думаю, – сказал Мелроуз, строя Баррису отчаянные рожи, – что уважаемый мистер Диксон сможет оценить медицинскую терминологию, которая понадобится нам для обсуждения предмета нашего разговора. Лечебные процедуры...
- Это вы называете «лечебными процедурами»? – спросил Герцог.
- Справедливое замечание, – согласился Баррис.
- Не думаю, – произнес Мелроуз сквозь стиснутые зубы, – что мой уважаемый коллега понимает всю серьезность положения. Прежде чем я смогу вынести окончательный диагноз, мне нужно посовещаться с ним.
- Мне эта мысль не нравится, – честно сообщил Герцог.
- Винсент, – покровительственно произнес Баррис. – Ну как так можно? Вы расстраиваете нашего гостя.
- Я не гость, а заключенный, – поправил Герцог. – И уже расстроен и сердит. Так что остальные закорючки мне просто побоку. – Он извлек еще одну нитку длиной в двадцать сантиметров и стал хлопать по кровати в поисках первой.
- То, что мы видим перед собой – чрезвычайно важно, и я не хочу говорить об этом всуе. Это еще не исследованный постэффект дистилляций, почти торжественно объявил Мелроуз.
- Очень жаль, что я не смогу оценить этого вашего... постфакта, сказал Герцог. – Жалкое подопытное животное.
- Хорошо, доктор, я понял, – кивнул Баррис. – Мистер Диксон, прошу вашего прощения...
- Нет, – сказал Герцог, вставая. – Его вам не видать как своих ушей.
- Ну что ж, – взаимно оскалился Баррис, – выбор у вас не такой уж большой.
Мелроуз поспешил встать меж ними.
- Ну, ну, полноте. Если вы послушаете старика доктора, уверяю, что все можно будет решить миром к общему удовлетворению.
- Насколько я понимаю, – объявил Герцог, – это самое поганое слово на земле: «общее удовлетворение». Вы заперли нас в клетке и думаете, что имеете право экспериментировать на нас с Герцогом, сколько пожелаете. Что ж, в таком случае есть еще кое-что, чего вы не учли.
- Это дело пособников Герцога, – спокойно ответил Баррис. – Вас это никак не касается.
- Это вы так думаете. Я тут получил доступ к воспоминаниям о них, хотя черт меня раздери, если я понимаю, откуда они взялись.
- Вот в этом-то и состоит ваша общая проблема, – поспешил с объяснениями Мелроуз, подталкивая тем временем Барриса к выходу. – Думаю, что мы продолжим нашу беседу чуть позже. В другое время.
- Нет, – крикнул им вслед Герцог. – Вам предстоит вести переговоры с одним человеком. Со мной. Я – единственный действующий агент для нас обоих, защищающий наши интересы: мои и Вильяма Уэшли Арбора.
- С Герцогом мы уже говорили, что... – начал Баррис.
Мелроуз тут же схватил его под локоть.
- Надо немедленно стереть запись этого разговора! – яростно зашептал он шефу.
Баррис стряхнул руку ученого.
- Проблема в процессах, происходящих в уме этого субъекта, успокаивающим тоном продолжал Мелроуз. – Когда мы вошли, у него не было никаких воспоминаний о нас, и он, казалось, знать не знал о наших намерениях. И за несколько минут он становится совсем другим... Думаю, здесь идет взаимный телепатический обмен информацией. Баррис посмотрел на Мелроуза:
- Думаю, мы столкнулись с проявлениями сложного механизма памяти, который еще не открыл людям всех своих загадок.
