Дмитрий Биленкин - Снега Олимпа (сборник)
А если даже не само собой, так что? Ничего. Сам ты никогда ничего не напишешь.
А все-таки, когда думаешь о ночном городе не просто как о скопище огней, а видишь его живым, трепетным, сияющим, средоточием мысли, то такой город прекрасен. Прекрасен своей неразгаданностью. Тем, что он сложен. И тем, что нет на земле ничего похожего. Не россыпь огней, не мерцающий в ночи кристаллик, не скопление ночесветок — Город.
Огоньки поодаль, за которыми Уолт наблюдал, внезапно затмились, словно их прикрыла незримая рука.
Облако? Хотя воздух все время полета оставался прозрачным, облачко могло притаиться в темноте ночи. Но это насторожило Уолта. Подсознательно, по привычке его мозг мгновенно проделал чудовищную, если перевести ее на язык математики, работу — рассчитал, за какой момент времени при данном положении самолета практически неподвижная тень облака могла вот так накрыть огни поселка. Получалось что-то несуразное. Выходило так, что облако двигалось — и очень быстро.
Вывод не был четким и вполне осознанным. Летчик ощутил то же самое, что ощутил бы пешеход, который, машинально оценив движение транспорта, ступил на переход и вдруг обнаружил у себя под носом невесть откуда взявшийся грузовик.
Огоньки снова открылись. Посторонняя тень — опять же слишком быстро — ушла куда-то вправо. Такой скоростью, конечно, мог обладать самолет. Но никакой самолет не мог вот так закрыть собой скопление огней на земле.
Уолт продолжал напряженно вглядываться в темноту, как это некогда делали его предки. В стороне горела одинокая точка. Если ему не мерещится, если он правильно определил курс и скорость «пятна», оно вот-вот должно заслонить этот огонек.
Оно его заслонило.
А какое, собственно ему, Уолту, до всего этого дело? Он отвечает за безопасность самолета, за выполнение задания, все прочее его не касается. «Пятно» не было самолетом, и оно уходило прочь, за пределы того «воздушного пузыря», который составлял зону безопасности РВ-91. Следовательно…
— Вальтер, как у тебя там — ничего не наблюдается?
— В каком смысле, капитан?
— В любом. По курсу…
— Ничего нет, — ответил Тухшерер. И тут же добавил: — Сейчас проверю.
Добавил он только потому, что его томила скука. Кроме того, его удивила необычная нотка в голосе капитана. Вальтер забыл о недавнем сигнале, но поиск в эфире машинально начал вблизи частоты 3000 мегагерц.
И сразу был вознагражден.
— Сигнал с пеленга шестьдесят градусов! — ликующе воскликнул он. — Параметры…
Да, именно там сейчас находилось «пятно». Уолт готов был поклясться, что видит, хотя как он мог различить его в темноте?
— Странный сигнал, — подытожил Вальтер свое сообщение.
— Может, что-то с аппаратурой? — спросил Уолт.
— Моя показывает то же самое, — подал голос Воравка.
— Бред собачий! — выругался Вальтер. — Сигнал не уходит…
РВ-91 шел с почти звуковой скоростью, и пеленг на любой наземный источник должен был измениться.
— Прибавляю скорость, — сказал Уолт.
— Задание! — предупредил его штурман.
— У нас есть время.
Прошло минуты три.
— Пеленг? — снова спросил Уолт.
— Без изменений, — оператор тяжело вздохнул.
— Угу, — добавил Воравка. — Такое вот кино…
— Пора ложиться на курс, — забеспокоился штурман. — Взгреют нас на базе…
— Чему быть, тому не миновать, — сказал Воравка, прекрасно понимая, что взгреют не его.
Все говорило за то, что погоню надо бросить. Офицеров предупреждали, что никаких «летающих тарелочек» в природе не существует, все это вымыслы досужих газетчиков. Да и Уолт не мог припомнить летчика, которому бы доверял и который признался, что видел «нечто». Ходили всякие слухи, но слухи есть слухи.
И все же Уолт колебался.
— Источник раздвоился! — вскричал Тухшерер. — Сидит на пеленге 040 и 070!
Уолт мельком взглянул на плывущие внизу огни поселков: они горели ровно и безмятежно.
Если он сейчас уведомит пункт наведения истребителей-перехватчиков, то оттуда запросят маяк-ответчик РВ-91, автомат даст отзыв, земля уточнит на экранах местонахождение самолета и прощупает локаторами весь район.
Все будет сделано, как должно, машина завертится, и…
И это будет чрезвычайным происшествием, скандалом, если расследование установит, что для тревоги не было достаточных оснований. А что значит «достаточных»? Дикки живо представлял себе лицо генерала Метьюза, человека, который вполне убежден в существовании стали, ибо она твердая, виски, потому что оно обжигает горло, и уже не столь твердо уверен в реальности радуги, которую, «сколько ни лети, не достигнешь, а потому неизвестно, есть она или только кажется». Таких людей куда больше, чем принято думать, а они-то и будут судить его поступок.
Ища поддержки, Уолт взглянул на подчиненных. Штурман отвел взгляд.
— Пеленг 040 замер! — вдруг доложил Вальтер. — Такое впечатление, что источник опустился на землю! Нет пеленга… — добавил он растерянно.
— Какого? — быстро спросил Уолт.
— Никакого, — ответил Воравка.
Итак, все решилось само собою! Странный объект исчез, и нет смысла вызывать землю. Уолт не знал, огорчает ли его это или радует. Если бы он не колебался… Что-то во всем этом было не так.
7.35 по вашингтонскому времени
15.35 по московскому.
В окна диспетчерского зала Североамериканской энергетической системы не стучал дождь. В остальном этот зал внешне мало чем отличался от московского.
В Калифорнии утро еще только занималось, тогда как над улицами Бостона, Нью-Йорка, Филадельфии уже стлался сизый дымок автомобильных выхлопов, Деловой ритм ускорял обороты гигантской производственной машины, которая за сутки перемалывала больше вещества и потребляла больше энергии, чем любой действующий вулкан.
Заступив смену, Френк Маультон привычно окинул взглядом свое сложное и ответственное хозяйство. Энергетический пульс страны бился ровно. Рожденная пламенем угля, нефти, газа, падением водопада, распадом атома, переданная за сотни и тысячи миль энергия тут же сгорала в печах и моторах, чтобы в то же мгновение, подобно сказочному Фениксу, возникнуть вновь. От Флориды и до Орегоны валы всех бесчисленных генераторов работали в унисон, на бешеной скорости выдерживая один и тот же угол поворота, согласуясь друг с другом строже, чем мускулы человеческого тела.
Возле пригорода, где жил Френк, недавно построили новый аэродром, Френк засыпал с трудом, с трудом поднимался и до сих пор чувствовал себя несвежим. К счастью, все и на этот раз было в полном порядке.
