Майк Резник - Пророчица
— Доброе утро, — сказал он, увидев Малыша.
— Привет.
— Присаживайся ко мне,
Малыш оглядел полупустой зал, пожал плечами, сел за столик Мбойи и заказал себе кофе с булочкой.
— Что-то последнюю пару дней тебя не было видно.
— Я был занят, главным образом работал над чипами.
— К чему все это, ты ведь теперь в ее упряжке. Больше нет нужды притворяться.
— Я брошу это, если она наконец даст мне какое-нибудь задание, — сказал Малыш. Он посмотрел в окно. — Я вырос на планете, подобной этой. Здесь просто больше нечем заняться.
— А разве ты не практикуешься в стрельбе? — усмехнувшись, спросил Мбойя.
— В этом нет необходимости. Я просто подстроил свои импланты, и теперь все в порядке.
— В таком случае, полагаю, больше ты не промажешь?
— Правильно, — ответил Малыш серьезно.
— Рад слышать.
— И в это раннее утро у меня нет ни малейшего желания слушать, как ты ехидничаешь, — добавил Малыш, даже не пытаясь скрыть раздражения.
— Да кто тебя подкалывает, я говорю абсолютно искренне.
— Ну уж конечно.
— Да говорю тебе, что не шучу. Я выхожу в отставку. Так что теперь рано или поздно она будет вынуждена послать тебя против людей, которых до сих пор утихомиривал я. Теперь паршивая стрельба может плохо сказаться на твоем здоровье.
— Ты выходишь в отставку? — удивленно переспросил Малыш.
— Да.
— А ты не слишком молод, чтобы уходить на покой?
— Я не ухожу на покой. Просто я не собираюсь больше на нее работать.
— Почему? — поинтересовался Малыш, когда ему наконец принесли кофе.
— Ты что, не смотришь головизор и не читаешь газет? Она только что начала необъявленную войну против Помазанного.
Малыш нахмурился.
— Тебе известно про него что-то, чего не знаю я?
— Да нет.
— Тогда какого черта ты собрался от нее уходить?
— Видишь ли, — сказал Мбойя, — я наемник. Я убиваю людей, чтобы добыть себе средства к существованию. Я не особенно горжусь своим ремеслом, но и не стыжусь его. Я стараюсь жить по принципу: «Выступая против человека, оставь ему хотя бы маленький шанс». И большинство тех, кого я убил, заслужили это.
— И что?
— Неужели ты не понимаешь? Она может уничтожить полмиллиона, даже не покидая своего дома. — Он поморщился. — Это не убийство, по крайней мере в том смысле, как я его понимаю. Это геноцид, и я не хочу принимать в нем участия.
— В чем разница между убийством трех человек и трех тысяч? — спросил Малыш. — Они все служат Помазанному, и они все хотят ее смерти.
Мбойя вздохнул.
— Это трудно объяснить.
— Все же попробуй.
— Ладно. Для меня убийство — профессия, и оно должно быть совершено по определенным правилам. Ты находишься достаточно близко, чтобы иметь возможность взглянуть противнику в глаза. Ты всегда даешь ему шанс отступить, ты должен поговорить с ним и попытаться заглянуть к нему в душу, найти его слабые места. И намереваясь отобрать у него жизнь, ты всегда рискуешь своей. Это глубоко личное дело. — Он помолчал. — Для нее же на первом месте исключительно соображения целесообразности. Для нее нет разницы между десятком и миллионом человек, и при этом ни у единого из них нет ни малейшего шанса. Ни один из них даже не узнает, что послужило причиной смерти.
Малыш поразмыслил над словами Мбойи и покачал головой.
— Не вижу разницы. Ты убиваешь ее врагов, она убивает своих врагов. Разница лишь в количестве.
— Это ведь соревнование или по крайней мере должно им быть. Прежде всего я состязаюсь со своим противником, но, кроме того, я стремлюсь преодолеть планку превосходства, которую я установил для себя. Я сражался и за правых, и за неправых по большому счету, мне все равно. Важен сам принцип соревнования. — Он опять помолчал. — Но она, она нарушает все общепринятые правила. Я соревнуюсь с собой, она же желает соревноваться с самим Богом, или, если угодно, с Природой. Еще никто не убивал так распутно. Я ей не нужен, и я не хочу быть втянутым в ее дела.
— Но все же она нуждается в твоих услугах, иначе она не стала бы нанимать тебя, — сказал Малыш.
Мбойя покачал головой.
— Теперь у нее есть ты, и мне лишь остается пожелать ей удачи. Что же касается меня, я отправлюсь в скопление Квинеллуса, где никто и никогда не слышал ни о Помазанном, ни о Пророчице.
— Скоро везде услышат обо мне, — раздался возглас от двери, и они оба, обернувшись, увидели стоящую там Пенелопу Бейли.
— Я догадывался, что вы можете появиться, — сказал Мбойя.
— Что ты о себе возомнил?! — воскликнула Пророчица. — Ты присягнул мне, а теперь намерен нарушить клятву?
— Вы должны были это предвидеть, иначе не наняли бы этого, — сказал Мбойя, кивнув головой в сторону Малыша.
— Зачем я его наняла, тебя не касается.
— Верно, — пожав плечами, согласился Мбойя. — Я всего лишь хочу выйти из игры. — Он посмотрел на Пенелопу. — Деньги, которые мне причитаются, можете оставить себе.
Она покачала головой.
— Мне не нужны деньги. Я наняла тебя. И ты еще не выполнил своего предназначения.
— Если вы можете предвидеть будущее, то должны были знать, что я решу уйти и что ничто не заставит меня изменить свое решение, — сказал Мбойя. — Если сейчас вы не отпустите меня, то я просто дождусь очередного корабля и улечу.
— Нет, ты не сделаешь этого! — воскликнула Пенелопа. — Ты никуда не улетишь, пока я тебе этого не разрешу.
— Но почему? Теперь у вас есть Малыш. Он утверждает, что быстрее меня, и, насколько мне известно, он прав. Я вам больше не нужен.
— Мне одной решать, кто мне нужен, — ответила Пенелопа. — Ты обязался служить мне. И я не освобождаю тебя от твоих обязательств.
— Вы можете уничтожать целые планеты, даже не выходя из дома, — упорствовал Мбойя. — Зачем вам я, когда вы сами способны раздавить всех своих врагов разом?
— Не твое дело, — холодно ответила Пенелопа. — Ты пришел ко мне в поисках работы. Я дала ее тебе. И теперь ты обязан выполнять условия нашего соглашения.
— Возможно, вы манипулируете мной точно так же, как манипулируете всем остальным, — сказал Мбойя. — Связавшись с вами, трудно говорить о какой-либо свободе принятия решений.
— Что вы здесь делаете? — наконец решился встрять в их разговор Малыш.
— Я пришла для того, чтобы предотвратить предательство, которое Черная Смерть собирается совершить, — ответила Пенелопа.
— Если вы можете предвидеть будущее, то должны знать, что у меня нет намерений предавать вас, — ответил Мбойя, пытаясь сохранить спокойный тон. — Я просто хочу убраться отсюда. Пенелопа, не мигая, смотрела прямо ему в глаза.
— Я не допущу этого.
— Но почему? — настаивал он.
