Алексей Домнин - Поиск-81: Приключения. Фантастика
Милиционер промычал что-то невнятное: видно, у него о детстве остались более отрадные воспоминания.
— Все равно, — глухо сказал он, нервно теребя билеты. — Полагается привлекать за хулиганские действия.
— Привлекайте, если есть в том наша вина! — мужественным, твердым голосом отчеканил Васька. И Славка кивнул, подтверждая эти слова.
Тетенька вдруг всплеснула руками, часто задышала и тоненько выкрикнула:
— А зачем выпили-то, дьяволы?
Друзья промолчали.
Сержант то отвинчивал, то завинчивал шариковую авторучку. Наконец, порывисто придвинув лист белой бумаги, спросил:
— Фамилия-имя-отчество?
В голосе его была тоска.
И тетенька задала свой вопрос:
— Деньги-то еще остались?
— Да есть…
— А хватит ли?
— Должно хватить, — уверенно сказал Васька. — Мы неприхотливые. Только бы добраться, а там уж как-нибудь… Нам бы на вокзал скорей, а то сидим здесь, припухаем… Все из-за тебя! — он покосился на Славку и закончил нытьем: — Отпусти-ите вы нас, товарищи!
— И правда! — опять встряла в разговор тетенька. — Им уж и так сверх головы досталось, не надо бы уж больше-то. Эх вы-и-и, курятинка!..
Но сержант не сразу угомонился. Он записал данные ребят и посоветовал не торопиться с югом. Пусть подождут до завтра: ночью эскалаторы остановят, и паспорта, может быть, отыщутся. Если же нет — надо ехать обратно домой и ждать, либо когда выдадут новые паспорта, хотя бы временные, либо когда найдутся старые. На том и расстались.
Друзья спустились на знакомый перрон. Тетенька, которая еще полчаса назад не думала ни о чем больше, кроме как наказать их на полную катушку, странным образом переменилась. Чувствуя, видимо, какую-то свою вину, она долго, ласково и дотошно наставляла их насчет дальнейшего поведения и объясняла, как проехать к Курскому вокзалу.
Затолкнувшись в вагон метро, Васька сказал страшным голосом:
— Вот… связался с тобой, называется!
— Ну и отвали, — спокойно ответил Славка. — Как-нибудь… обойдемся.
И, усиленно работая локтями, он стал пробираться в другой конец вагона.
«Иди, иди! — злорадно подумал Васька. — Небось пропадешь!»
7Ссора есть ссора. Слова, выкрикиваемые в ее ходе, часто неразумны, а мысли, им предшествующие, нередко просто несправедливы и злы. Однако на этот раз Васька, предположивший, что без него Славка пропадет, был прав, и вот по какой простейшей причине: деньги-то все находились у него, у Славки не было ни копейки! И в то время, как Васька, основательно подзакусив в буфете, прогуливался по перрону и покушивал мороженое, несчастный Славка скитался где-то по вокзальным задворкам и мучился голодом, жаждой и угрызениями совести. А подойти к Тарабукину не позволяла гордость.
Следовать умному совету сержанта они, конечно, и не подумали. Еще чего! Поехать на юг — и вдруг бесславно вернуться обратно! Ждать паспортов! Черт знает, сколько можно ждать! Да еще и неизвестно, отпустят ли родители в другой раз после такого случая!..
Встретились в купе. Разлучиться насовсем они, разумеется, не могли: ведь билеты, купленные еще в столь недавние времена безмятежной дружбы, были на соседние места!
Васька, сыто жмурясь, пристроился возле окна и благодушно помыкивал песенку. Славка же злобно пыхтел, дергал плечами и часто бегал в тамбур. Поезд тронулся, пришла проводница и спросила:
— Чай, постель берете?
Славка сопнул, и сопение это похоже было на стон. Васька же Тарабукин, лучисто поглядев на добрую женщину, сказал:
— Мне, пожалуйста, два чая. И постель, разумеется. Так… — Он затих ненадолго, потом выбросил палец в направлении поникшего Славки и закончил: — Этому гражданину тоже дайте, пожалуйста, чаю. Так, примерно, один стакан. И постель. Я плачу.
А когда проводница вышла, он достал из заднего кармана новых, еще не стиранных, купленных к поездке джинсов донельзя сальный сверток, в который завернут был бутерброд с раздавленной котлеткой, и, протянув покрывшему себя позором приятелю, бросил великодушно:
— На. Рубай, растратчик!
Нелегко было Славке стерпеть такое унижение. Бутерброд он, конечно, взял — уж очень хотелось есть, — но в голове моментально зароились, запрыгали всяческие крамольные мысли. Например, была такая: забрать сейчас у Васьки все свои деньги, пойти в вагон-ресторан, наесться там до отвала, а потом прийти и завалиться спать с выражением величайшего презрения к жадному и бездушному Тарабукину. Но могучим усилием он переборол себя и решил поискать утешения в поэзии. Достал из чемодана томик Баратынского и начал внимательно читать.
Я все имел, лишился вдруг всего;
Лишь начал сон… исчезло сновиденье!
Одно теперь унылое смущенье
Осталось мне от счастья моего.
Так горестно восклицал известный поэт девятнадцатого века. И Славка, ощутив вдруг его печаль, тоже почувствовал себя несчастным и одиноким. От этих плохих дум он окончательно пришел к решению забрать у Тарабукина свои деньги и как следует поужинать в ресторане и, наверно, осуществил бы такое дело, если бы в купе не появились попутчики.
8Их было двое. Один высок, изящен и кривоват. Другой же — примерно одного с ним возраста, то есть лет под тридцать, склонен скорее к полноте, рыж и добродушен с виду. Они поздоровались и начали располагаться, толкая друг друга и взаимно извиняясь.
— С отбытием в солнечные края! Там в скалы бьется прибой, там мы станцуем, детка, с тобой, — воскликнул изящный и, чуть склонясь, представился:
— Сергей. Микробиолог.
— Трэба за то дело выпить! — сказал полный. — И будэмо взаимно знакомы: меня зовут Шура. Шахтер.
— Заколачиваете? — и микробиолог выразительно постучал одним кулаком по другому.
— А як же ж! — развеселился Шура. — Глядить, ну глядить на руки. Еле отмыл перед отпуском. — И он показал свои большие ладони сначала изящному, потом Ваське, а потом и Славке. При этом друзья тоже подали ему руку и отрекомендовались.
Удовлетворенный шахтер достал бутылку.
Микробиолог пить отказался:
— Не могу в дороге. Какой-то синдром.
— Ото так! Ото так! — застукал словами шахтер и бухнул на стол вареную курицу. Налил полстакана водки, подмигнул Ваське: «Давай!»
Васька замотал головой: он водки не пил еще ни разу в жизни и не собирался. А пьющих водку он даже несколько презирал.
Славка полностью разделял его взгляды. Но здесь был тот случай, когда можно доказать другому, что ты тоже имеешь право на собственное мнение насчет некоторых вопросов и никто не смеет тебе указывать. Алчно поглядывая на курицу, Славка дернул, морщась, свою долю и вгрызся в закуску. Шахтер тоже выпил полстакана, обмахнул рот, не закусывая, спрятал бутылку и некоторое время сидел, умилительно поглядывая на хрустящего куричьей костью Канаева. А когда тот закончил и привалился к стенке, спросил с уважением:
