Дональд Кингсбери - Психоисторический кризис
Позже к вечеру, когда детей формально, в соответствии с уставом, освободили от вахтенных обязанностей (а потом уложили в постель и поцеловали), двое взрослых мужчин, заступив на ночную вахту, уселись в мастерской при неверном свете приборов и принялись наблюдать, как слой за слоем растут атомные батареи. После продолжительного периода молчания разговор начался снова — по инициативе гиперлорда. Он решил, что пришло время агрессивным гамбитом начать новую фазу в их хитрой дипломатической игре.
— А что, если они все-таки проиграют? — нарушил он резко молчание.
Имелись в виду, конечно же, психоисторики. Ответ прозвучал немедленно и представлял собой безупречный образец логической защиты.
— Нельзя разрушать то, что пока не знаешь, чем заменить.
Капитан звездного флота знал, как построить оборону. Джама был к этому готов.
— Так гласит кредо консерваторов. А я радикал. Я предпочитаю, чтобы вся политическая конструкция Светлого Разума рассыпалась в пыль и мы увидели на ее месте новые всходы. Пыль — хорошее удобрение. Из трещин в руинах растут деревья.
— …и дорога Судьбы вымощена черепами поэтов, которые забыли наполнить свои желудки, прежде чем писать оды в честь новых всходов, — проворчал Карджил.
— Это цинизм. При чем тут несчастные поэты?
— Вовсе нет. Просто я уже столетний старик и слишком долго живу на свете, чтобы наслаждаться разрушением. Разве можно забыть о деревьях, которые росли из глазниц черепов, сплошь покрывавших Светлый Разум после Опустошения? А фермеры, которые использовали перепиленные черепа бюрократов как горшочки для рассады?
Кикажу Джама грустно улыбнулся.
— Моя лучшая сделка — продажа набора из семи резных черепов — как раз со Светлого Разума периода Опустошения. Какой-то мародер разукрасил их на досуге и инкрустировал жемчужным пластиком и золотой фольгой — картинки изображали семь грехов, характерных для семи возрастов человека. Чудесная работа! Может быть, это как раз были черепа гиперлордов? — рассмеялся он.
— Вот видите, вы и в самом деле дитя нашего спокойного времени. Вы настолько защищены мудростью психоисториков, что склонны к романтизации несчастий, которых никогда не испытывали. Психократы просто вынуждены из сострадания защищать людей вроде вас от вас самих.
Джама был счастлив — он имел возможность разговаривать свободно.
— Но их власть — лишь статистика! Они не в силах защитить меня, как индивидуума, от самого себя. Я могу вот сейчас взять и спрыгнуть с вашего балкона! Я сам свое собственное правительство.
— Слова из задницы! — Карджил сердито ткнул пальцем в красную лампочку над флотским утилизатором на другом конце мастерской. — Не бывает правительства из одного! Мы по природе своей общественные животные — зависим от тех, с кем общаемся, а они зависят от нас. И все это влечет за собой взаимную ответственность, вне ее только паразиты! — Карджил выразительно кивнул в подтверждение собственной речи. — А взаимная ответственность — и есть правительство!
— Но конкретная форма правительства ниоткуда не следует. Тут есть сколько угодно вариантов!
— Из-за того, что их слишком много, и происходят войны, — прорычал старый солдат.
Спор теперь шел активнее и аргументы становились все сложнее, но у Кикажу был уже готов ответ:
— Способность правительства обойтись без войны — это, безусловно, положительное качество, но вряд ли самое важное. История полна примерами тираний, которые блестяще умели уходить от войн. Но рабов можно сводить в могилу и другими способами, кроме службы в армии.
— Ну и что? Мы с вами должны выбрать подходящую форму правления и навязать ее Галактике?
— Позволю себе напомнить, мой дорогой Карджил, что в нашем с вами тысячелетии такие, как мы, вообще не имеют выбора.
Карджил раздраженно вздохнул:
— Психоистория ничего не говорит о нашем персональном выборе. Нам разрешено выбирать все, что мы хотим. Она просто суммирует наш выбор и выдает будущее.
— А если это будущее не устраивает наших хозяев, они, и только они, имеют инструменты, чтобы сделать свой выбор и противодействовать нашему!
Карджил сердито фыркнул, то ли соглашаясь, то ли нет.
— Я был бы склонен возразить вашей гиперлордской светлости, если бы не один случай, который до сих пор не выходит у меня из головы. Даже после всех прошедших лет я начинаю кипеть, когда вспоминаю об этом. Я всегда, с самого детства, искренне верил в доброе правление добрых людей. Мои собственные родители были честными чиновниками.
Старик замолчал, задумчиво глядя на мерцание огоньков внутри своего робота-наносборщика.
Немного подождав, Джама не выдержал:
— Вы, кажется, хотели что-то рассказать…
— Извините. Я вспоминал о своей жене. Она не имела отношения к этой истории, просто была моей спутницей и украшала мою жизнь, когда я работал в Штабе флота. Она ушла, когда я стал капитаном корабля. А в Штабе на Светлом Разуме, когда я еще был офицером-исследователем, под моим началом работало намного больше людей, чем потом, когда я получил повышение и ушел в действующий флот. Моя группа отвечала за разработку и совершенствование секретных шифров для ультраволновых протоколов. Вы ведь понимаете — в бою очень важно, чтобы ваши действия оставались непредсказуемыми. Позиции, силы, стратегия, тактические планы — все это должно оставаться неизвестным для противника.
— Обман, уловки, — кивнул Джама. — Знаю. Казаться сильным, когда ты слаб, и наоборот. Прикидываться, что ты здесь, когда ты совсем в другом месте. Конечно. Я сам так живу уже много лет.
— Нашу группу курировал молодой психоисторик Джарс Хейнис. Вам знакомо это имя?
— Не так, чтобы очень. Это что, ректор?
— Я слежу за его карьерой. У него сейчас куда больше власти, чем у любого из старых императоров, хотя он всего лишь один из многих, кто располагает такой властью. Он достиг почти невозможного — первого ранга. Потом стал ректором. Когда я работал с ним, его блестящие способности были очевидны, и вполне можно было ожидать, что он пойдет так далеко, но я об этом тогда не думал. В нашем проекте Хейнис не был ни моим начальником, ни подчиненным. Он просто присутствовал: был в курсе всех работ и помогал, когда ему казалось, что психоисторические методы могут оказаться полезными. Все это выглядело достаточно невинно.
Карджил снова замолчал. Джама ждал продолжения.
— Однажды я спросил его, почему Братство содержит флот, хотя никогда его не использует. Ведь это ежегодно требует гигантских сумм, которые могли бы быть использованы для других целей. Он дал мне вполне логичный ответ: тому, кто всегда готов к бою, никогда не приходится драться, и сей афоризм можно соответствующим образом записать с помощью психоисторических уравнений. Верно и обратное: безоружный пацифист никогда не найдет мира. Потому Звездный флот старой империи и получил второе рождение. В конечном счете, гораздо дешевле содержать бесполезный флот, чем воевать без флота.
