Роберт Шекли - Кн. 3. Координаты чудес. Цивилизация статуса. Хождение Джоэниса
— Я, пожалуй, предпочел бы реальность, — покачал головой Баррент.
— О нет, — возразил помощник управляющего с улыбкой знатока. — Поверьте, реальность покажется вам весьма поблекшей после опыта наших сексуальных снов.
— Меня это не интересует, — отрезал Баррент. — Мне нужен сон о Земле.
— Но у вас нет даже склонности! — воскликнул Аркдраген.
— А склонность обязательна?
— Она важна, — объяснил Аркдраген. — Все наши препараты образуют привычку, как того требует закон. Видите ли, чтобы по-настоящему оценить наркотик, надо чувствовать в нем нужду, что в огромной степени увеличивает удовольствие. Вот почему я предлагаю вам для начала приятные сексуальные фантазии.
— Сон о Земле, — потребовал Баррент.
— Очень хорошо, — раздраженно сказал Аркдраген. — Но мы не несем ответственности за возможные травмы.
Он повел Баррента по длинному коридору. Из-за многочисленных дверей по обеим сторонам слышались глухие стоны и вздохи наслаждения.
— Переживальщики, — бросил Аркдраген без дальнейших пояснений и ввел Баррента в открытую комнату в конце коридора, где жизнерадостный бородатый человек в белом халате читал книгу. — Добрый вечер, доктор Уайн. Это Гражданин Баррент. Первое посещение. Настаивает на снах о Земле.
Аркдраген повернулся и ушел.
— Хорошо, — сказал доктор, — устроим. — Он отложил книгу. — Ложитесь сюда.
Посреди помещения находился большой стол. Над ним висел замысловатый аппарат. Вдоль стен стояли стеклянные шкафы, заполненные квадратными склянками, напомнившими Барренту емкости с противоядиями.
Он лег. Доктор Уайн провел обычное обследование, затем определил степень внушаемости, гипнотический индекс, реакции на одиннадцать основных наркогрупп и подверженность тетаническим и эпилептическим судорогам. Результаты он записал в блокнот, сверился с таблицами, прошел в кабинет и начал готовить смесь.
— Это опасно? — спросил Баррент.
— Необязательно, — ответил доктор Уайн. — Вы достаточно здоровы. У вас низкий показатель внушаемости. Конечно, случаются эпилептические припадки — возможно, вследствие кумулятивных аллергических реакций. Мы не в состоянии предотвратить их. Бывают побочные эффекты, которые приводят к умопомешательству или даже к смерти. Случаи, весьма интересные для изучения. А некоторые клиенты остаются в своих снах, и их невозможно извлечь из этого состояния. С моей точки зрения, мы можем классифицировать последнее как форму сумасшествия, хотя на самом деле оно таковым не является.
Доктор кончил готовить смесь. Теперь он заполнял препаратом шприц. У Баррента появились серьезные сомнения в разумности всего предприятия.
— Может быть, отложим? — сказал он. — Я не уверен, что…
— Ни о чем не беспокойтесь, — утешил доктор. — Вы пришли в наилучший Магазин Снов на Омеге. Расслабьтесь. Напряженные мышцы могут вызвать столбнячные конвульсии.
— Мистер Аркдраген, наверное, был прав, — сказал Баррент. — Пожалуй, мне не следует требовать сон о Земле при первом посещении. Он объяснил, что это крайне опасно.
— Что такое жизнь без риска? Кроме того, наиболее распространенными последствиями являются травмы мозга и разрушение кровеносных сосудов, а мы прекрасно оснащены для борьбы с ними.
Он нацелил шприц на левую руку Баррента.
— Я передумал, — заявил Баррент и начал вставать.
Доктор Уайн проворно вонзил иглу ему в руку.
— В Магазине Снов не меняют решения. Расслабьтесь…
Баррент расслабился, лег на постель и услышал звон в ушах. Он попытался сфокусировать внимание на лице доктора, но лицо изменилось.
Лицо постарело, округлилось, покрылось испариной. Складки жира спускались с подбородка на шею. Глаза смотрели дружелюбно и озабоченно.
Это был Куратор 5-го курса.
— Уилл, — произнес Куратор, — ты должен быть осторожен. Тебе надо научиться сдерживать свои порывы.
— Знаю, сэр, — сказал Баррент. — Просто я так разозлился, что…
— Уилл!
— Хорошо, — произнес Баррент. — Я буду следить за собой.
Он вышел из здания университета и направился в город. Это был фантастический город небоскребов и многоэтажных улиц, сверкающий город серебряных и алмазных домов, гордый город, повелевающий жизнью стран и планет. Баррент шел по третьему пешеходному уровню и с ненавистью думал об Эндрю Теркалере.
Из-за Теркалера и его идиотской ревности заявление Баррента о приеме в Корпус Космических Исследований было отклонено. И Куратор оказался бессилен — Теркалер имел слишком большое влияние на Приемную Комиссию. Должно пройти целых три года, прежде чем Баррент снова сможет подать заявление. А пока он привязан к Земле и сидит без работы. Вся его учеба была связана с внеземными исследованиями. На Земле ему нечего делать; а теперь его отлучили от космоса.
Теркалер!..
Баррент сошел с пешеходной дорожки и воспользовался экспрессом в Сантэ. Стоя на мчащейся ленте, он сжимал в кармане небольшой пистолет. На Земле запрещалось носить оружие. Свой пистолет он раздобыл окольными путями.
Он решил убить Теркалера.
Перед глазами наплывом появились какие-то гротескные лица. Сон смазался. Потом Баррент увидел себя целящимся в худого косоглазого человека, чей вопль о пощаде вдруг резко оборвался.
Информатор, безликий и неумолимый, заметил преступление и сообщил в полицию. Полицейские в серой форме схватили его, повели в суд. Судья с мутным пергаментным лицом вынес приговор о вечной ссылке на Омегу и отдал обязательный приказ об очистке памяти.
Затем сон превратился в калейдоскоп ужаса. Баррент карабкался по скользкому столбу, по отвесному склону горы, по ровной гладкой стене. Его догонял труп Теркалера с разверстой грудью. С двух сторон покойника поддерживали безликий информатор и бледнолицый судья.
Баррент бежал по горе, по улице, по крыше; преследователи держались вплотную. Он заскочил в полутемную желтую комнату, захлопнул и запер дверь. А обернувшись, увидел, что запер себя с трупом Теркалера. Голова его была покрыта алой и фиолетовой плесенью, в открытой ране в груди зацветал гриб. Мертвец дернулся, потянулся вперед, и Баррент нырнул в окно.
— Выходите, Баррент. Выходите из сна.
У Баррента не было времени слушать. Окно превратилось в крутой скат, и он соскользнул по его полированной поверхности в амфитеатр. Через серый песок, отталкиваясь обрубками рук и ног, к нему полз труп. На необъятной трибуне сидели рядышком судья и информатор.
— Он застрял.
— Я предупреждал его.
