Джо Холдеман - Миры обетованные
Я почувствовала растущее раздражение. Через несколько часов я поняла, в чем причина.
В холле было немноголюдно. Большинство студентов ушли на задний двор гостиницы – там, на открытой веранде, они курили, о чем-то болтали. Я бы присоединилась к ним, но боялась выходить на холод с мокрой головой. Соседка по номеру предложила мне сыграть партию в шахматы. Играю ли я? Мы вернулись к себе, отыскали в одной из тумбочек фигуры и доску и принялись за дело. Она знала толк в шахматах, я же за последние несколько лет ни разу не притронулась к фигурам. Концовка партии немного напоминала Пёрл-Харбор.
Мою «соперницу» звали Виолетта Брукс. Мне очень понравились и тот игровой стиль, который она проповедовала, и то миролюбие, с которым она меня разгромила. Виолетта была родом из Невады, а в Америке заканчивала университет. Мне очень хотелось поближе узнать о жизни в Неваде; однако Виолетта не собиралась особо распространяться об этом государстве. Ограничилась тем, что сказала – там вовсе не так плохо, как думают все вокруг. Правда, лично она, Брукс, возвращаться туда не намерена. Во-первых, ей не по душе анархия, а во-вторых ей будет трудно найти там работу по специальности.
Возвратившись в холл, где было намного теплее, мы побаловались чайком, затем кофейком и полистали проспекты-буклетики, предоставляемые хозяйкой отеля его обитателям. В детстве Виолетта уже бывала в Англии – старшая Брукс взяла с собой дочь, когда совершала деловую поездку. Но в тот раз ничего, кроме Лондона, Виолетта в Великобритании не видела. По её мнению, понадобится неделя для того, чтобы бегло ознакомиться с основными достопримечательностями британской столицы. Ну, а у нас на путешествие по всей стране было отведено восемь дней.
Вскоре появился Джефф, и не один, а с целой толпой мужчин. Все были в снегу и навеселе. Перебрасываясь шутками, они сгрудились у плиты, на которой грелся чайник. Хозяйка гостиницы, заглянувшая в холл, пыталась урезонить расшумевшихся постояльцев суровым взглядом.
Оказалось, ребята ходили во двор и лепили там снежную бабу. Мы с Виолеттой выскочили на несколько секунд на крылечко, чтобы поглядеть, что же они там налепили. Их «шедевр» представлял – собой нечто среднее между ледяной горой и пышнотелой мадам. Ваятели окрестили свое творение «Венерой Дуврской».
Из всей туристическо-студенческой группы только мы с Виолеттой не являемся гражданами Соединенных Штатов. Только нам с ней, как выяснилось в разговоре с ребятами, Москва откроет визы на въезд в Советский Союз. Американцам въезд туда закрыт. А мы с Брукс подумали, что неплохо бы нам, ко всему прочему, посмотреть ещё и Китай. Мне-то это мероприятие вряд ли по карману, а у Виолетты куча денег – её мамаша содержит бордель. Ну, до февраля ещё можно повременить с решением.
Устроители тура учли, что мы пересекаем Атлантику, и заказали нам ужин на десять. Мы сели за столики всего на два часа раньше, чем сделали бы это, будь мы в привычном временном поясе в Нью-Йорке.
Кашка с колбаской – кухня настоящих великобританцев! – то есть сардельки с картофельным пюре. Мне-то наплевать, но Джефф сказал, что наконец-то понял, отчего британцы избороздили все моря и океаны и создали Великую Империю: они искали приличную еду.
Затем нас попотчевали тепленьким пивком и под занавес угостили десертом – восхитительным безе из пустопорожних разговоров о том, какая изумительная экскурсионная программа приготовлена группе на завтра. И я отправилась спать.
Внезапно меня прошиб пот, хотя в номере было явно не жарко, закружилась голова. Меня обуял безотчетный страх… Вдруг дошло – я забыла принять таблетки. Я поужинала, и действие клонексина ослабло.
Я достала из сумки пузырек с лекарством и, добредя до туалетной комнаты, запила таблетку водой. Мне удалось куда-то присесть. Я обливалась потом. Зуб не попадал на зуб. Я ждала – когда таблетка подействует?
Вроде бы я не плакала, не кричала. А может, и плакала, и кричала. Помню, пыталась держать рот закрытым. Пыталась контролировать себя.
В любой момент я могу совершить непростительнейшую ошибку. Нажраться таблеток и успокоиться. А ведь ни от чего я не убежала, перебравшись на восток, в Британию. Лишь отложила решение своих проблем «на потом». А кончится плохо. Гравитация этого мира искажает отношения между нормальными людьми. Мне бы в Кейп сломя голову, да ждать, когда перепадет билет на посадку. И – скорее назад к Дэниелу, к миру и покою. Мне бы прочь от этой планеты – пусть сама пожирает себя. И только себя.
Таблетка, однако, отлично сделала свое дело. Что бы там ни происходило внутри меня – она загнала дьявола в загон.
Вскоре я уже устраивала себя в качестве собеседницы. Больно нужен мне Джеймс и вся его чертова свора! Бенни башковит, не пропадет, И Кейп никуда не денется. Сон свалил меня. Простыня была холодной и влажной, но я лежала тихо-тихо и сама себя согревала.
Бенни остается «при своих», но – куда ему от таблеток, от моих таблеток? «Лестница Якова» падает вниз, врезаясь в Нью-Йорк. Виолетта глядит, на меня глазами-протезами Джеймса. А Джефф пытается изнасиловать Марианну, ремнями привязанную к седлу, голую и стоящую на задних лапах, словно она геральдический зверь, сошедший в мир черт знает с какого герба.
Глава 31
Лондонский мост
Подъезжая к древней столице, я настраивала себя на романтический лад: о, высокая культура цивилизации, о, великая история… Но вот я ступила на платформу – и столкнулась с вещами, далекими от романтики. Вы знаете, что такое «Око Господне»? Секта. С глазу на глаз я встретилась с «агнцами» – весьма прозаический вариант, если под прозой понимать анатомию и вывихнутые мозги.
Представьте себе дюжину «агнцев», эдакую шеренгу попрошаек, встречающих вас на перроне. И на каждом – балахон шафранового цвета. Они встречали нас без духового оркестра, но медные тарелочки и палочки у них были; если предположить, что они творили музыку, то она была мягко-минорной. Меня поразили черепа музыкантов. Один к одному: лобовые кости удалены хирургом, вместо костей и кожи – вставляется пластик, по всей видимости, чистый пластик. Для того, вероятно, чтобы потрафить Оку Господнему.
И были они явно не дураки, судя по тому, что корытце попрошаек, стоящее на перроне, пестрело, шелестело, звенело купюрами и монетами самых разных достоинств и стран. С кредитной карточки не подашь, и «агнцы» это учли, расположившись на платформе, то есть между поездом И обменным пунктом в Национальном Английском банке.
Они подлавливали приезжающих в Лондон весьма своеобразно. Один из «агнцев» держал над головой транспарантик: «Министерство путей сообщения Великобритании осуждает вымогательство!»
