Сидней Боундс - Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики
Марта скучала. На испытующие, сладострастные взгляды Боудмена она реагировала равнодушно. Ее искрящийся убор был задуман так, чтобы не скрывать, а демонстрировать прелести: продолговатые лоскутки сего изделия передвигались, меняя узор, так что порой просвечивали груди и бедра, живот и ягодицы. Боудмен оценил эту демонстрацию и был полон желания пофлиртовать с девушкой, с виду такой доступной. Но она не замечала его авансы. Мюллера это потешало, Боудмена — нет.
После обеда капсула опустилась на озеро, гладкое и чистое, как драгоценный камень. Стена раздвинулась, и Боудмен спросил:
— Быть может, наша юная госпожа желает поплавать, пока мы будем толковать о наших скучных делах?
— Отличная мысль, — сказала Марта бесстрастно.
Она поднялась с кресла, коснулась застежки на плече, и одежда упала. Боудмен поднял ее демонстративным жестом и положил на полку. Девушка поблагодарила его равнодушной улыбкой, отвернулась и подошла к берегу озера — нагая, загорелая, в сиянии солнца, и его лучи, пробиваясь сквозь ветви деревьев, ласкали ее спину и мягко закругленный задок. На минуту замерла, по щиколотку в воде, потом нырнула и поплыла, разрезая поверхность озера сильными, мерными гребками.
Боудмен спросил:
— Дик, кто она?
— Девушка. По-моему, молодая.
— Я сказал бы, что моложе твоих обычных фиф. Но уже несколько испорчена. Давно знакомы?
— С прошлого года, Чарльз. Нравится?
— Разумеется.
— Скажу ей это, — пообещал Мюллер. — Только не сегодня.
Боудмен усмехнулся, как Будда, и указал на полку с напитками. Мюллер покачал головой. Марта уже возвращалась к берегу, двигаясь на спине, так что над ровной поверхностью воды были видны розовые верхушки грудей. Мужчины наблюдали за ней и искоса посматривали друг на друга. Они казались пятидесятилетними ровесниками — Боудмен, толстый, седеющий и коренастый; Мюллер — худой, седеющий и коренастый. К тому же оба сидели и казались одного роста. Но на самом деле все было иначе: Боудмен был на поколение старше, а Мюллер на пятнадцать сантиметров выше. Они были знакомы лет тридцать.
В некотором смысле их работа была сходна: оба принадлежали к сверхправительственному корпусу, который следил, чтобы человечество, расселившись по галактике, не распалось. Оба не входили в правительство. Оба с рвением стремились свои таланты поставить на службу земному сообществу. Мюллер уважал Боудмена за умелое использование этих талантов, но иногда задумывался — любит ли он Боудмена на самом деле. Он знал, что тот решителен, лишен щепетильности и выше всего ставит благо Человечества, а союз самоотречения с отсутствием щепетильности всегда был небезопасен.
Боудмен вытащил из кармана туники кубик видео и поставил его на столик перед Мюллером. Словно кость в какой-то замысловатой игре, стоял этот маленький молочно-желтый кубик на полированной крышке стола из черного мрамора.
— Включи, — соблазнял Боудмен. — Проектор перед тобой.
Мюллер сунул кубик в приемник. Из столешницы выдвинулся новый куб размерами с метр. На его боковых гранях появилось изображение. Мюллер увидел какую-то планету, пепельную, окутанную облаками, и подумал, что это может быть Венерой. Изображение прояснилось, серость перечеркнула алые полосы. Нет, это не Венера. Телепередатчик преодолел слой облаков и показал поверхность, мало похожую на земную. Грунт влажный, губчатый, а на нем растут деревья в форме огромных грибов, словно бы резиновые. Трудно ориентироваться в пропорциях, но они выглядели большими. Их бледные стволы изгибались, как луки, а до трети высоты над землей были покрыты блюдцеобразными наростами. Над стволами не было ветвей и листьев, а только плоские шапки, снизу волнистые. Вдруг в этом мрачном лесу появились три фигуры. Они шли: высокие, худые; с узких плеч свисали руки, почти паучьи, которые оканчивались восемью или десятью отростками, согнутыми в суставах. Головы были конусообразные, у основания опоясанные глазами. Ноздрями служили вертикальные щели, Рты открывались по сторонам. Трое этих созданий быстро двигались на стройных ногах, которые вместо ступней оканчивались круглыми постаментами. Кроме того, вокруг колыхались какие-то ленты, вероятно, украшения, повязанные между первым и вторым суставами рук. Создания были, безусловно, нагими, но Мюллер не смог обнаружить чего-либо, что могло служить органами размножения или указывало на млеко-питание. Кожа их, серая среди серого леса, должно быть, шершавая, была покрыта словно бы ромбическими чешуйками.
Эти существа с очаровательной грацией подошли к огромным грибам и взобрались на них. Стоя на самом краю шляпки, вытянули одну из конечностей, отличную от других. Она, видимо, имела специальное назначение и была вооружена пятью пальцами, твердыми и тонкими, как усики растений. Эти пальцы походили на длинные жала. Существа легко вонзили их в мягкие, резиновые стволы растений. В течение нескольких минут все трое, видимо, высасывали из своих деревьев сок. Потом спустились и продолжали прогулку по лесу.
Внезапно один остановился и наклонился, осматривая почву под ногами. Пучком конечностей поднял передатчик. На экране наступил хаос — Мюллер догадался, что передатчик переходит из рук в руки. Вдруг изображение потемнело и погасло. Зонд уничтожили. Куб видео также потемнел и погас.
После минуты молчания Мюллер произнес:
— Выглядит убедительно.
— Разумеется. Ведь это настоящее.
— Снимки переданы каким-либо внегалактическим зондом?
— Нет, — ответил Боудмен. — Это из нашей галактики.
— Неужели с Беты Гидры IV?
— Да.
Мюллер поборол дрожь:
— Можно еще раз взглянуть, Чарльз?
— Конечно.
Мюллер снова включил куб. И снова глаз зонда прошил слой туч; снова появились резиновые деревья, снова показались три странные фигуры, напились из стволов, заметили передатчик и уничтожили его. Мюллер смотрел, как зачарованный. До сих пор он никогда не видел разумных существ, не принадлежащих к человеческому роду. И никто из людей, как он знал, до этого их не видел.
Изображение исчезло.
— Снимки сделаны не более месяца тому назад, — сообщил Боудмен. — Исследовательский корабль завис на высоте 15 000 километров над Бетой Гидры IV и сбросил тысячу зондов. По меньшей мере половина упала на дно океана. Большинство других приземлилось в пустынных местностях, нас не интересующих. И только этот, единственный, передал нам изображение чужаков.
— Почему решили нарушить изоляцию этой планеты?
Боудмен медленно вздохнул.
— Мы сочли, что наступило время для контакта. Мы возимся вокруг них уже десять лет, а еще не поздоровались. Это не по-соседски. И поскольку эти гидраны и мы — единственные разумные существа в нашей галактике… есди кто-то не прячется неведомым способом… то мы признали, что следует с ними подружиться.
