Пирс Энтони - Макроскоп
Иво опять попытался представить, что же там произошло с Брадом. Она была потрясена до глубины души, и сейчас цеплялась за философские и другие предлоги.
– Мне кажется, я уже о чем-то подобном размышлял, – начал Гротон. – Я спрашивал себя – человек, который просыпается утром – тот же, что который ложился в кровать? Или, возможно, человек меняется вместе с составом тела – с каждым глотком еды, с каждым актом выделения? В конце концов я решил, что люди действительно все время меняются – но это не имеет большого значения.
– Не имеет значения!
– Главное в том, что мы действуем, в то время как существуем, – сказал он. – Мы проживаем день, и когда он проходит, не жалеем о нем. Но в следующий день уже новое "я" несет за все ответственность. Оно действует согласно обстановке, следующее за ним "я" тоже, в этом нет ничего плохого или хорошего, так уж предопределено.
– Опять астрология? – презрительно спросила Афра.
– Когда-нибудь вы будете о ней лучшего мнения, – спокойно ответил Гротон.
Она фыркнула, и Иво с удивлением подумал, что он считал раньше манерность чем-то неестественным. Также ему пришло в голову, что, может быть, причина ее яростной реакции на замечания Гротона кроется в том, что глубоко в ее душе живет мысль о том, что в них что-то есть.
– В любом случае, – продолжал Гротон, – нам нужно пройти процесс, либо выкинуть белый флаг. Вопрос ясен – либо от ООН убегут другие "я", либо сдадутся "я" истинные.
– Вы, – сказала Афра, – отъявленный казуист.
– Так что будем делать? – спросил Иво.
– Ладно, поскольку я больше всех возражаю, то пойду первой. Все же я хочу иметь сторонние свидетельства. Я видела это, а вы нет. Но когда увидите процесс, поймете, о чем я... Мне наплевать на все предопределения, я хочу быть уверена, что я – это я.
Лицо Гротона не переменилось:
– Никто не сделает это лучше вас самой.
– Нет, вы сможете. Я хочу, чтобы кто-то еще проверил, что я – это я.
– Какое это имеет значение?
– Имеет.
– Обратная связь, – сказал Иво, и Афра неожиданно одарила его улыбкой.
Она расстегнула блузу.
Все трое смотрели, не смея рта раскрыть. Афра раздевалась спокойно, методично и полностью. Она предстала перед ними – великолепная фигура женщины в расцвете.
– Я хочу, чтобы меня подержали.
– Тактильное свидетельство – очень важная вещь, – произнес Гротон, без тени иронии, но с места не сдвинулся.
– Я этого не понимаю, – сказала Беатрикс, явно смущенная происходящим больше, чем мужчины.
– Я хочу чтобы вы, все вы, ощупали меня, – сказала Афра, будто давала инструктаж по хранению крупы. Голос ее был спокоен, но румянец, зародившись на щеке, соблазнительно передвигался вниз. – Это для того, чтобы вы в последствии верили не только своим глазам и ушам. – Она слабо улыбнулась. – Или «душе». Чтобы вы поверили, что это та же девушка, хотя бы снаружи. Когда вы увидите, как я плавлюсь, вы никогда не поверите в возможность воскрешения, если у вас не будет свидетельств всех ваших чувств. А если не поверите вы, то как поверю я?
– Для меня все девушки на ощупь одинаковы, – выдавил Иво, лицо его пылало.
– Давайте, – прошептал Гротон.
– Я?
Гротон кивнул.
Иво встал и почувствовал, как ему показалось, еще большую неловкость, чем Афра. На негнущихся ногах он приблизился к ней. Поднял руку и неуверенно остановился. Он был бы рад избавиться от своего влечения к ней, лишь бы прервать эту сцену.
– Представьте, что вы доктор, – участливо посоветовала Беатрикс, но в голосе ее уже была слышна легкая истерика.
Иво подумал, что ей это вряд ли очень уж нравится.
Нравится ли это ему? Брад как то раз назвал его целомудренным, а Брад точно знал что, говорил.
– Нет, – возразила Афра, – формальный осмотр – это бессмысленно, делайте что угодно, только чтобы потом вы узнали меня.
– Я уже имею некоторое представление о вас, – Иво понимал, что краска на лице его видна, – событие редкостное, так как лицо довольно смуглое. Однако после встречи с Афрой он понял, что такое возможно не так уж и редко. Кровеносные сосуды лица расширялись, требуя все большего количества крови – это тоже было чем-то вроде обратной связи. Он смущался, потому что его смущали. Имеет ли Афра представление о том, что он чувствует по отношению к ней?
– Для меня это также непросто, как и для вас, – сказала она. – Я не пытаюсь разыгрывать из себя проститутку, просто не вижу другого выхода. Сюда. – Она схватила его руку и прижала ее к своему животу.
Иво застыл, потрясенный и словами, и действиями Афры. Возбужденный мозг напомнил Иво, что прошло всего меньше сорока восьми часов после первой их встречи, и вряд ли много больше с начала всего этого приключения. Его полусжатая рука была прижата к ее теплому, гладкому мерно вздымающемуся животу.
– Она пытается сохранить индивидуальность, – попытался как-то поддержать его Гротон. – Дело даже не в теле как таковом. Нужен опыт – эмоциональный, духовный, сексуальный – слова не имеют значения.
– Сексуальный? – глупый вопрос вырвался сам собой.
– Нет, не стимуляция в эротическом смысле, – терпеливо ответил Гротон. – Можно участвовать в половом акте, не вступая в физический контакт. Скорее, это общее переживание. Ваши действия и эмоции являются важнейшим элементом, так как придают глубину ощущениям. Смысл всего появляется тогда, когда вы сопереживаете. Ведь она не существует сама по себе, ей нужны зрители. А иначе она не реализуется, как непрочитанная книга или никем не услышанная симфония. Чувствуйте сами и заставьте чувствовать ее; пусть это будет незабываемый опыт. Чувствуйте!
Афра резко кивнула, по ее телу пробежала дрожь и передалась Иво.
– Да, мне кажется, вы понимаете это даже лучше, чем я, – ответила она Гротону.
– Просто так вы пытаетесь оставить память о себе, – сказал Гротон. – Я знал, что мужчины и женщины не очень-то отличаются.
Она опять удивленно кивнула, и Иво почувствовал напряжение ее диафрагмы. Он все еще стоял, отведя стыдливо глаза, не в состоянии осуществить ее замысел. Его рука, темное пятно на белой коже, обмерла и, казалось, была зашита в пластик, – неподвижная и невероятно неуклюжая.
– Иво, – сказала она. – Это моя жизнь, мое естество. Я боюсь – я соглашаюсь с этим, я заявляю об этом, я горда этим. Мне нужна поддержка, впрочем, вам, я думаю, она нужна тоже, коль нам предстоит входить в этот цикл. Можете смеяться надо мной, но сделайте это, даже если вам не нравиться.
– Боюсь, что мне это понравится, – пробормотал он.
Это было что-то отличное от тщеславия. Иво понимал это сейчас, но, увы, понимание не помогало. То, что он ощупает Афру, вряд ли поможет, и Иво подозревал, что Гротон тоже это понимает, несмотря на все его рассуждения. Но женщины, в отличие от мужчин, созданы для ласки. Издать книгу имеет смысл, а это...
