Александр Авраменко - Бездна
И бросил синий цибик на койку… Они уединились в мужском сортире. Там хоть и воняло, но было не так холодно. Клиент опустил штаны до колен, долго возился, вытаскивая своё хозяйство, наконец извлёк сморщенный стручок, и Верочка поняла, что ничто не даётся за так в очередной раз… ей пришлось долго работать и руками, и языком, и губами, прежде чем наниматель издал довольный вопль облегчения и выплеснул вонючую сперму ей на лицо. Вытирая потёки и торопливо заглатывая ещё тёплую жидкость девушка в душе посмеивалась над простофилей: и сахаром разжилась, и поужинала бесплатно. Нет, даже здесь она смогла вполне сносно устроиться…
…В непокорённый Берлин вступали освободители. Почти год держалась из последних сил столица Рейха. Солдаты вместе с жителями дрались в окопах, вырытых на улицах города, защищали до последнего вздоха баррикады. Через Польшу транспортными планерами доставлялось продовольствие и другие припасы для осаждённых. Мало того, непрерывным потоком шло пополнение, эвакуировались женщины и дети. Столица Рейха держалась в сплошном кольце осады. Истекая кровью, но не покоряясь оккупантам. И не только от того, что все защитники знали — пощады не будет. Нет! Просто… Ну как бы это сказать, они знали, что пока Берлин держится, существует и Рейх! Фатерланд! И защитники столицы держались. И наконец наступил час освобождения! Ведя ожесточённые бои, преодолевая многочисленные водные преграды, наведя сотни мостов, к Берлину пробились освободители. И теперь по Унтер-ден-Линден шли колонны войск, провожаемые блестящими от недоедания глазами чудом уцелевших жителей. Грохотали дизелями доселе невиданные «Т-34М», покачивая набалдашниками дульных тормозов. Точно так же шлёпали траками «Т-4» с такими же пушками. Колыхались в кузовах бронетранспортёров на шасси устаревших русских танков плотные шеренги гренадёров и пехотинцев. Тянулись бесконечные колонны артиллерии за тягачами, урчали моторами фургоны с продовольствием для голодных берлинцев. И радостные крики, которыми встречали освободителей, взлетали к ярко-голубому небу, в котором проплывали сотни тяжёлых многомоторных самолётов «Туполева», «Юнкерса», «Дорнье» и «Хейнкеля», в сопровождении юрких «Мессершмитов» и «Яков», «Лавочкиных» и «Фоке-вульфов». Страшным ударом новые союзники перерезали кольцо блокады Ленинграда, пробили коридор к Кенигсбергу, взяв в гигантский котёл почти миллион триста тысяч англичан и французов. Со стороны моря их блокировал Кригсмарине вместе с Балтийским флотом. Все попытки Британии ввести в Балтику Королевский Гранд-флит разбились о многокилометровые минные поля и десятки подводных лодок, перекрывших вход в море наглухо. С десантных планеров был выброшен десант на Ханко, Эзель и Церер, в мгновение ока захвативший острова и полуостров, и уже через четыре дня там стояли в ещё старых царских капонирах невиданные доселе пушки 405 мм калибра. Откуда взяли русские эти орудия, и, главное, как доставили их туда, оставалось полной загадкой для лордов Адмиралтейства…
Второй удар русских и немцев был направлен на Север, переброшенные из Сибири после подписания Японией Пакта Нового Тройственного Союза, сибиряки лесами, в полной тайне от разведывательной авиации французов, были доставлены в Архангельск. После этого эти дивизии преодолели непроходимые, как считалось, болота, и стремительным броском захватили мурманскую железную дорогу, доставляющую грузы через Петрозаводск в Финляндию. А затем при массированной поддержке бронепоездов освободили Петрозаводск и отбросили финские войска к старой линии государственной границы, остановившись на линии Маннергейма. Закрепившись там и оставив достаточно сильные заслоны, чтобы деморализованный противник не смог организовать контрнаступление, основная часть свежих сил устремилась на Север, освобождать Мурманск. Одновременно на побережье Кольского Полуострова в районе Оленьей Губы был высажен многочисленный морской десант. У оккупантов не хватало сил, чтобы следить за всей территорией полуострова, и практически без всякого противодействия за четверо суток на берег сошли почти пятьдесят тысяч человек десантников и было выгружено сто десять лёгких танков. И это — не считая артиллерии и миномётов, затем десантники перекрыли единственную шоссейную дорогу Мурманск — Петсамо. Прекратив тем самым поступление никеля в Империю. А с юга, через Лоухи и Кандалакшу уже двигались могучие танковые армии освободителей…
Карина с завистью смотрела на своих более удачливых подруг, которых кружили в танце галантные кавалеры. Их районная организация «Дойче Бундес Медхен» устроила для солдат освободителей настоящие танцы. Подключенная инженерами радиола крутила музыку, и парочки кружились в вальсе и польке, шептались по углам, угощались в начавшем работать баре лимонадом и пивом. И пусть у партнёрш можно было сосчитать рёбра под платьями, тем не менее все были счастливы. Особенно — солдаты. Оккупанты были отброшены от Берлина почти на сто километров, а воздушное пространство города надёжно прикрывали Второй и четвёртый Союзные Воздушные Флота. Уже началось восстановление города, в котором активно принимали участие и войска, и жители. Вышли из бескрайних просторов СССР первые эшелоны со стройматериалами, многочисленные беженцы приступили к осаде управлений по делам репатриантов, желая возвратиться на Родину. Но это будет позже. А сейчас в Берлине на одной из многих танцплощадок Карина Эзель с завистью следила, как её подруги кружатся в танце с бравыми гренадёрами. Она была высокой стройной блондинкой с точёными чертами. Иногда над ней посмеивались и говорили в шутку, что её отец какой нибудь граф или барон. На самом деле девушка не знала своих родителей. В жуткие двадцатые её подбросили на ступеньки приюта, где она и выросла, и получила свои имя и фамилию. В шестнадцать лет Карина расцвела такой неестественной красотой, что парни просто боялись к ней подходить, а подруги страшно завидовали. Да, иногда бывает и такое… Вот и сейчас, только завидев девушку солдаты смущались, краснели и молча проходили мимо, приглашая её менее красивых, а значит, более земных подруг… Девушка молча теребила руками уже и так весь истерзанный платочек, стоя у стены в гордом одиночестве, неужели ей не повезёт? И никто-никто не осмелится пригласить её?! Полусумрак танцплощадки скрывал слёзы, уже заблестевшие на её глазах под длинными ресницами. Распорядитель громко объявил последний танец, и Карина в отчаянии опустила голову, ей опять не повезло… Внезапно в поле её зрения появилась пара неизвестного вида блестящих сапог. Они не прошли мимо, а остановились точно напротив неё. Неужели?! Сердце яростно застучало. Она несмело подняла глаза. Русский?! Да, перед ней стоял высокий крепкий офицер, в новенькой добротной форме с кучей неизвестных орденов и значков. В уголках широких непривычных петлиц чёрного цвета ярко блестели крошечные танки. Панцерваффе? Танкист смущённо улыбнулся, и вдруг девушка поняла, что русский ужасно смущён. И даже немного напуган. Впрочем, как и она… И Карина так же смущённо улыбнулась и протянула свою руку. Зазвучала музыка. Широкая мужская ладонь легла на её талию, девушка подняла глаза и встретилась с партнёром взглядом, мгновенно утонув в синих, как море, глазах…
