Михаил Ахманов - Меч над пропастью
– Ты не боялся перебираться на ту сторону?
– Нет. Ошу-Ги швырнул копье, потом велел Тукки идти и наловить ящериц. Он стал бросать их сквозь Воду, и мы все видели, что ящерицы живы.
«Этот Ошу-Ги был толковым парнем, – подумал Тревельян. – Жаль, что его убили! Из него мог получиться местный Ньютон или Архимед…»
Свечение усилилось.
– Сейчас, – прошептал Дхот-Тампа, – сейчас Вода оживет…
Гигантский экран подернулся рябью. Дыхание Дхота стало тяжелым и прерывистым. Похоже, кроме ряби, он ничего не мог заметить, но Тревельян, чьи чувства отличались большей остротой, видел мгновенно сменявшиеся картины, чередование которых было стремительным – доля секунды, и прежний пейзаж сменялся новым. Горы и пустыни, заросли таша, деревья мфа с желтой листвой и деревья сеннши, похожие на пальмы, моря и плоскогорья, выжженные светилами, вулканы с шапками дыма и мрачные ущелья, оазисы кьоллов, города туфан, поселения народа хеш… Одно из видений казалось знакомым – будто бы такой же круглый зал, такой же купол с ниспадающей завесой, такое же мягкое свечение и что-то еще, тоже знакомое, но не успевшее запечатлеться в памяти. Нахмурившись, Ивар потер лоб, однако фантомы уже растаяли, сменившись видом Кьолла: ущелье с вытоптанной травой, водные струйки, бьющие из расщелины, два источающих жар светила в мутных небесах. Местность была похожа на описанную Дхотом, но теперь выход из ущелья перегораживали телеги с высокими колесами и плетеными бортами, а дальше, за повозками, начинался лагерь, разглядеть который во всех подробностях было нельзя. Тревельян видел только верхушки конических шатров, шесты с пучками волос и клубы дыма, что застилали горизонт.
– Лагерь, – сказал он. – Стан Серого Трубача.
– Шелудивый нидда! – отозвался Дхот. – Я пущу ему кровь! Я вырву его печень! Я раздроблю ему кости! Я…
– Ты будешь держать зубы подальше от его горла. Иди и приведи остальных.
Бормоча проклятия, Дхот исчез. Ивар поманил к себе трафора.
– Что мы имеем, друг мой?
– Немногое, эмиссар. – Мозг отозвался нежным контральто. – Материал стен и пола – обычный камень, осадочные породы. Образование в центре зала – силовое поле, которое не поддается идентификации. Во всяком случае, мне это не по силам.
– Как тебе это зрелище? – Тревельян вытянул руку к зыбкой ткани экрана.
– Несомненно, искомый лагерь. Сравнение видеосъемки со спутника с данной картиной позволяет сделать определенный вывод. Там, за линией возов, – тысячи животных и людей. – Помолчав, трафор добавил: – Если их можно считать людьми.
– Это люди, – сказал Тревельян, – люди, и потому я не знаю, что с ними делать. Мы нашли проход, хотя совсем не такой, как ожидалось, и теперь перед нами другая задача: как переправить всю эту компанию обратно в степь.
– Возможно, с помощью такого же экрана?
– Не называй этот артефакт экраном. Назначение экрана – визуальная связь между людьми или между человеком и машиной. Здесь же нечто иное, более сложное – устройство для перемещения материальных объектов. Врата, ведущие от одной точки в реальном пространстве к другой.
– Портал через Лимб?
– Да. И нам неизвестно, проницаем ли он в обе стороны.
– Это можно проверить, эмиссар.
– Это нужно проверить! Когда мы окажемся на другой стороне, зафиксируй точку выхода. Проверка будет простой – я брошу камень и посмотрю, что с ним случится.
– Другие распоряжения, эмиссар?
– Перешлешь всю информацию на базу и вызовешь мой флаер – нечего ему болтаться за горами. – Тревельян в раздумье покусал губу. – Еще передай, что в ближайшую ночь – скажем, в три часа по времени Шенанди – я объявляю общий совет. Присутствовать должны все, включая доктора Миллер и Исаевых. Обсудим положение дел в связи с обнаруженным артефактом… Кстати, ты определил его возраст?
– Не очень точно, эмиссар. – В голосе Мозга прозвучали виноватые нотки. – Я не обнаружил в стенах, полу и куполе какие-либо устройства, но поверхность камня обработали очень давно, миллионы лет назад. Исходя из общих соображений, ни одна космическая раса нашей эпохи, включая лоона эо, не смогда бы спроектировать такой портал. Он кажется древним.
– Очень древним, – уточнил Тревельян. При мысли насколько древним он вновь почувствовал, как замирает сердце и ползут по спине ледяные мураши. Никто не знал, когда даскины покинули Галактику и какая бездна лет миновала с эпохи их владычества – миллион, или десять, или сто миллионов. Представить подобный срок – тяжкое испытание для разума, ибо мысль не может опереться на какие-то события, пусть легендарные, как Троянская война, или мифические, как гибель Атлантиды, но все же сравнимые по давности с человеческой жизнью. Людям мнится, что древность – то, что было тысячелетия назад, а все лежащее за гранью их цивилизации расплывается в огромные протяженности геологических эр, когда время будто бы вовсе не существовало. Кости ящеров – не слишком веский аргумент в пользу того, что время в прошлом никуда не подевалось и не зависит от человека – во всяком случае, не такой весомый, как пирамиды и древние папирусы.
С даскинами было иначе. Костей от них не осталось, зато во многих мирах, обитаемых или безлюдных, на астероидах и в атмосферах протозвезд, подобных Юпитеру, нашлись другие, более реальные следы. Среди них был контурный двигатель, завещанный младшим расам, был Портулан Даскинов – древняя карта Галактики, были устройства для ликвидации отходов, споры странных тварей, способных к телепатическому общению, и всевозможные другие артефакты, которые с равным успехом могли оказаться детскими игрушками, творениями искусства или военной техникой.
Теперь к ним кое-что добавится, решил Тревельян, всматриваясь в пейзаж за гранью портала. Если разобраться, этот миг был историческим, сулившим такие перемены, каких не представить и не объять человеку, пусть даже видавшему виды разведчику ФРИК. Его сознание могло бы помрачиться от этих великих перспектив, но он вцепился в одну, пусть не самую важную мысль: больше не будет кораблей. Никаких кораблей, ни лайнеров, ни боевых крейсеров, ни грузовозов! Шагать через порталы от звезды к звезде, идти из мира в мир – что может быть легче и доступней! Конец флаерам и «уткам» [30], стратопланам и гравилетам, десантным ботам и челнокам-подкидышам! Шаг, и ты переместился из Парижа в Мельбурн, другой, и ты уже на Марсе, третий – на Осиере, Сайкате, Гондване или в метрополии хапторов Харшабаим-Утарту…
«Впрочем, хапторы вряд ли обрадуются, – подумал он с усмешкой. – А вот доктор Нора Миллер – та будет просто счастлива! Для археолога и этнографа, помешанного на даскинах, найти доселе неизвестный артефакт – оправдание жизни и многих лет упорных поисков. Возможно, он уступит ей честь открытия… Хватит с него Обручей Славы и Венков Отваги… [31]«
