Михаил Тырин - Контрабандист
– Не колышет, – с сочувствием сказал мне рыжий сержант на КПП, даже не взглянув на мои рекомендации и направления.
На Гарсии стояла студеная осень. Я ежился под ударами колючего ветра, пока солдаты неторопливо просматривали вещи и документы прилетевших. Тут и там на площадках высились серо-зеленые туши военных транспортников, словно мы попали на кладбище кашалотов. Душа неистово скучала по уюту и комфорту.
За периметром я спросил Сологуба, мне сказали: «В штаб», – и указали на стометровую диспетчерскую башню. Она выглядела угрожающе – в том смысле, что на первый взгляд могла рухнуть в любую минуту. Я даже удивился, когда обнаружил там исправный лифт.
На меня посматривали с нездоровым интересом – я оказался здесь единственным не в военной форме. Более того, я был в оранжевой экспедиционной куртке, которую по неведению считал здесь наиболее уместной и специально купил.
Мне пришлось миновать еще пять постов, пока поднимался, и везде мои бумаги проверяли очень добросовестно.
Сологуб оказался моложавым полковником, таким энергичным, что от него хотелось прикурить. Он весь перекатывался, как ртуть, ни дать ни взять шило в заднице. Я представился, он ткнул в меня пальцем и сказал: «Вы-то мне и нужны, побудьте здесь». И тут же умчался, обдав меня ветерком.
Мы находились в самом верху башни, в круглом застекленном помещении, из которого открывались бескрайние виды на гарсианскую поверхность.
Я глянул – и обомлел. Километрах в четырех от нас клокотало черное марево, словно сотканное из миллионов дымовых завес. Косматые черно-серые хвосты поднимались над землей, переплетались в немыслимо запутанном, непроглядном хороводе и растворялись друг в друге. Это адское зрелище заполняло едва ли не весь горизонт. Не хватало только молний, непрерывно бьющих с разъяренных небес, – и тогда бы точно казалось, что кто-то распечатал врата преисподней.
– Первый раз видишь Темный круг? – рядом со мной остановился молодой штабной офицер.
– Там поселение? – спросил я.
– Вернее будет сказать, довольно большой город и шахты. Были, по крайней мере. Говорят, несколько разведчиков оттуда утром вернулись.
– И что рассказывают?
– Ничего не известно, с ними пока врачи занимаются. Может, вечером на совещании объявят. А можешь в эвакуационный лагерь сходить. Там гражданские – человек двести. Каждый день выходят, то по одному, то аж по двадцать человек. Пообщайся – они там такое рассказывают… А ты сам откуда?
Мы не договорили, поскольку в этот момент заработал громкоговоритель, и абсолютно все повернулись к большому монитору. Я, естественно, тоже поинтересовался.
Изображение шло с небольшой высоты – метров, может, пятьсот. Думаю, с беспилотника типа «Летающий глаз». Довольно скоро я разглядел две точки – двоих людей, бегущих со стороны Темного круга.
– Гражданские? – предположил кто-то рядом со мной.
– Нет, наши, разведчики, – ответили сзади. – Их по радиометкам увидели.
– Вертолеты на перехват! – скомандовали через громкоговоритель. – Поднять эвакуаторы с боевым экипажем.
В следующую минуту я увидел, кого собирались перехватывать.
Беглецов настигала какая-то жуткая штука. Я не мог ее толком разглядеть: то ли огромный таракан, то ли галера, бегущая на веслах, как на лапах.
– Что это? – ошарашенно выдавил я.
– Если б кто знал… – глубокомысленно ответил мне незнакомый голос из-за спины.
Видимость вдруг стала значительно лучше – должно быть, начали снимать с другой точки и сводить два изображения в одно. В следующую секунду начали работать орудия на вертолетах, взбивая пыль под ногами-веслами чудовища. Все, кто был в штабе, взволнованно загомонили.
Еще несколько секунд – и бегущее исчадие ада зарылось носом в землю, а затем просто переломилось пополам. Я чуть не оглох от ликующих криков.
Люди на мониторе продолжали бежать. И не просто бежать, а нестись без оглядки, из последних сил, падая от усталости и снова вставая. Не сбавляя скорости, они влетели в черепахообразный салон эвакуатора, и машина рывком оторвалась от земли, унося их от неведомой опасности. Вокруг меня все как один аплодировали и шумно радовались. Я тоже на всякий случай пару раз ударил в ладошки.
– Ну, слава богу, еще двоих отбили, – сказал Сологуб, энергично хлопая кого-то по плечу.
Тут его взгляд упал на меня. Он в мгновение ока оказался рядом, снова ткнул мне в грудь пальцем.
– Спустишься в лагерь, найдешь расположение отряда «Оса». Отряд специальных операций – ОСА. Запомнил?
– ОСО, – сказал я.
– Что «осо»? – нахмурился полковник.
– Отряд специальных операций – это ОСО. Если пограмотному.
– Послушай, ты, грамотный! Спустишься в лагерь, найдешь расположение отряда «Оса». Там спросишь майора Грошера, это мой зам. В первую очередь переоденься, а то ходишь тут, как Санта Клаус… Сегодня вечером брифинг по поводу новой вылазки в Темный круг, ты должен там быть.
– А-а… – заикнулся я, но полковник меня даже слушать не стал.
– Все вопросы к Грошеру. И учти, у нас тут ученых не очень любят.
– Да я не ученый…
– Бездельников из правительства еще больше не любят, – и он умчался, как торнадо.
А я отправился к майору Грошеру, размышляя, кем мне надо стать, чтоб меня хоть кто-то полюбил.
Федеральная колония Гарсия,округ Лавансаль, расположение отдельногомиротворческого корпуса «Радуга»,тот же день
Переодевшись в пятнистую форму, я ощутил себя героем маскарада. И тщетно пытался себя убедить, что, наоборот, замаскировался под цвет окружающей действительности и соответствую моде.
Впрочем, слышал мнение, что старые солдаты так же нехорошо себя чувствуют в гражданской одежде.
Отряд «Оса» оказался совсем небольшим, всего около тридцати человек. Зато все, включая пилотов и связистов, – офицеры, из чего я заключил, что передо мной самая что ни на есть элита.
Перед началом брифинга майор Грошер отвел меня в сторонку и предупредил:
– Я понимаю, что тебе придется рассказывать странные вещи, но ты не тушуйся. Ребята у нас с мозгами, а кроме того, они в общих чертах ситуацию знают. Поэтому будь точным и внятным.
– Что именно знают ребята? – уточнил я.
– Знают, что Темный круг – это территория, где действует какое-то поле. И оно, это поле, как бы искажает восприятие реальности. Так что к странностям они готовы.
Я тяжело вздохнул.
– Да нет, ваше благородие, ни черта они не готовы. Вы их специально решили не пугать перед вылазкой?
– В каком смысле?
– В таком, что это вовсе не поле. И оно искажает не восприятие, а саму реальность. И не просто искажает, а напрочь корежит, месит, дробит на части и лепит по-новому.
