Игорь Борисенко - Фантастика 2002. Выпуск 2
Перевернувшись через голову, он увидел преследующий его «тираннозавр», корпус которого переливался вспышками плазменных выстрелов, словно рождественская елка. Кормовая батарея противника по-прежнему не подавала признаков жизни. Лафарж открыл беспорядочную стрельбу, но теперь огневой мощи его корабля было недостаточно, чтобы эффективно парировать огонь Скорпиона. Потеряв еще одно орудие, он с трудом ушел с линии огня и в порыве отчаяния организовал стремительную контратаку. На мгновение его яростный натиск ошеломил Родригеса. Скорпион тоже устал, страшно устал. Сейчас все могло решиться за доли секунды — малейшая ошибка с любой стороны могла поставить точку в этом Поединке.
Первым ошибся Родригес.
Неимоверным напряжением воли не давая себе провалиться в беспамятство, подавляя слабость и невероятную дурноту, Ястреб увидел, как Скорпион раскрылся. Поднырнув под бешеный шквал лилового огня, извергаемого орудиями противника, Лафарж нанес молниеносный удар, которого Родригес парировать не сумел. Жидкое пламя прогрызло обшивку «тираннозавра», проникло внутрь корпуса, выжирая жилые помещения и автоматику. Остановившимся взглядом Ястреб наблюдал за гибнущим кораблем, надеясь, что от него отделится серебристая капсула катапульты, однако этого не произошло. Что-то сдетонировало в недрах «тираннозавра», и он размазался по экрану ослепительной плазменной вспышкой. Контроллеры услужливо понизили освещенность, оберегая сетчатку глаз Лафаржа.
Охотник закрыл глаза, обмяк в амортизационных ремнях, только сейчас почувствовав, что последние четверть часа все его мышцы были напряжены до предела. Он ни о чем не думал, ничего не осознавал, кроме нестерпимой боли, стремительно вращающейся между черепом и мозгом. Зафиксировавшая выход из режима боя медицинская система немедленно ввела Лафаржу релаксант, снимающий нервное напряжение — к сожалению, использовать его во время сражения не представлялось возможным, поскольку он значительно понижал скорость реакции.
— Поздравляю, Ястреб, — глухо, как сквозь вату, донесся до него голос Янковского. Страдальчески приоткрыв глаза, Ястреб мысленно приблизил к себе участок экрана, на котором медленно передвигались светящиеся точки. Трое федералов уже направлялись к Барракуде, Снайпер по-прежнему висел в пространстве. — Спасибо, что избавил от трибунала.
— Доброй охоты, Снайпер. — Пересохшие губы казались чужими, Лафарж почти не чувствовал их.
Янковский помолчал.
— Доброй охоты всем нам.
Он развернул свой «молот» и двинулся следом за подчиненными. Ястреб коротко вздохнул. Так было гораздо лучше. Ни к чему эти необязательные слова, воспоминания о боевом прошлом, дурацкие вопросы: «Как охота?» — «Как служба?»… Снайпер сам выбрал свой путь. Он многого не понимал в правилах Звездной Охоты и предпочел ей федеральный космический флот, однако в душе остался гордым и независимым охотником, готовым пожертвовать чем угодно во имя законов Братства. Впрочем, из-за этого
Лафаржу было бы еще тяжелее разговаривать с ним. Янковский не знал об уговоре между Скорпионом и Ястребом. Не знал он и том, что Ястреб, нарушив уговор, поразил корабль Скорпиона при атаке под углом в шестнадцать градусов — в то самое место, которое могла бы защитить молчавшая весь поединок кормовая батарея «тираннозавра».
Лафарж сам осознал это лишь тогда, когда очертания «тираннозавра» на экранах внешнего обзора сменились контурами огненного облака.
Безвольно повиснув в амортизационной системе, Ястреб наконец позволил себе отключиться.
4Он очнулся через несколько часов. Трудившаяся все это время медицинская система привела его организм в более или менее приличное состояние. Зафиксировав, что пилот бодрствует, автоматика начала выдавать на экраны текущую информацию. Движением головы Лафарж убрал ее с глаз долой. «Кондор» двигался по стационарной орбите вокруг Барракуды, и некоторое время Ястреб завороженно наблюдал за шевелящимся и перемешивающимся жидким пламенем на поверхности оранжевой звезды.
Откуда-то снизу всплыла и поползла в перекрестье прицела овальная лиловая пиктограмма, в центре которой комично вышагивала на тоненьких подламывающихся ножках карикатурная лошадка с глазами в кучку и блуждающей по морде блаженной придурковатой улыбкой. Это был вход в виртуальный охотничий клуб «Пьяная лошадь», где собирались охотники, находившиеся в пределах Обитаемых секторов. Дальняя подпространственная связь, которую приходилось использовать охотникам для посещения клуба, стоила им целое состояние, но бар «Пьяной лошади», в который допускали только членов клуба, никогда не пустовал. Заветной мечтой многих новичков было попасть в общество скучающих и сплетничающих за стойкой легендарных ветеранов.
Лафарж устремился к пиктограмме и нырнул в нее, заставив лошадку отпрыгнуть в притворном ужасе.
Бесконечные мгновения полета через канал подпространственной связи, мельтешащий шорох в ушах, искры из глаз — и он оказался в одном из входных тамбуров бара. Выйдя из кабины, он неторопливо направился к стойке, за которой сейчас стоял, ритуально перетирая стерильные бокалы белым полотенцем, хозяин заведения, Буйвол Мельник, в свое время охотившийся в одной команде с самим Енотом Роки и безумной Пьяной Лошадью. Буйвол не стал дожидаться паралича мозга и, двадцать лет назац в расцвете сил уйдя из большого космоса, основал Клуб, который несколько упорядочил анархический хаос ранней Звездной Охоты. Говорили, что в его уходе из Охоты виновата Пьяная Лошадь, безжалостно разбившая ему сердце и вскоре после этого погибшая в жестоком бою с федералами у Бетельгейзе. Несмотря на то что Мельник покинул Охоту, в Клубе он пользовался авторитетом и неизменно избирался третейским судьей для решения возникающих между охотниками споров, поскольку был самым старшим из присутствующих — не так давно ему стукнуло сорок три.
— Доброй охоты, старик, — сказал Лафарж, усаживаясь напротив него.
— Доброй охоты всем нам, — отозвался Буйвол. — Пиво будешь?
— Давай, — безразлично пожал плечами Ястреб. — Одним пивом больше, одним меньше…
Он опустил на стойку стиснутые кулаки.
— Выглядишь паршиво, — сказал Мельник. — Дрался?..
Лафарж отмахнулся.
— Давно хочу спросить: тебя не тошнит от регулярного общения со всякой мелюзгой, которая все время пищит, толкается, норовит потрогать тебя за нос и задать какой-нибудь идиотский вопрос о Еноте Роки? — вяло поинтересовался он, глядя, как привычно и ловко Мельник наполняет его бокал наркопивом. — Ты не собираешься ужесточить правила посвящения в Клуб?
