Мэри Кларк - Убийство Золушки
Она была настолько расстроена, что вставила ключ в скважину, не проверив положения ручки, и дверь, вместо того чтобы открыться, закрылась. Пришлось повернуть ключ в противоположном направлении. Сделав это, Лори попыталась открыть дверь. Она приоткрылась на пару дюймов и застряла.
– Эй, – крикнула журналистка. Скорее всего, Джерри передвигал мебель в фойе, готовясь к съемке. – Эй! Джерри! Мы не можем войти.
– Дай я попробую, – сказала Грейс, выходя вперед. Она пригнулась, уперлась руками в дверь и стала давить. Сейчас девушка походила на игрока в футбол[69], который пытается сдвинуть защитную стенку из игроков противника. Она закряхтела от усилий, и дверь открылась ровно на столько, чтобы дать ей проскользнуть внутрь.
– Нет! – закричала Грейс. Через щель в двери Лори увидела, как ее помощница упала на колени в холле.
– Грейс?
Алекс попытался схватить ее за руку, но было слишком поздно. Лори пролезла внутрь и увидела, что Грейс стоит на коленях перед препятствием, которое блокировало дверь. Это был Джерри. Его лицо было трудно узнать из-за ран. Следы крови отмечали его путь из кабинета до входной двери, а в правой руке был зажат телефон. Лори почувствовала, что задыхается, и прислонилась спиной к двери. На стене было что-то влажное и липкое.
Она слышала, как Алекс колотит в дверь кулаками, но не могла заставить себя двигаться.
Джерри был в доме один. Он пытался позвать на помощь, пытался выползти на улицу, но, несмотря на все свои усилия, он все-таки был один. И он был весь покрыт кровью.
Талия Паркер постучалась в дверь кабинета своего мужа. Тот сидел там уже три часа – предполагалось, что он отсматривает трейлеры картин, которые в этом году будут бороться за выдвижение на награды Академии. Ничего не услышав, она медленно открыла дверь.
Он лежал, раскинувшись на софе, нога на ногу. Руки были сложены как раз под пультом, который лежал у него на выпуклой груди.
На широком экране телевизора актриса категории А замолчала на середине предложения. В комнате раздавался только низкий, приглушенный храп.
Талия осторожно убрала пульт, выключила телевизор и укрыла мужа легким одеялом. В тепле он спал лучше.
Вернувшись в спальню, она еще раз осмотрела одежду, которую выбрала для завтрашней встречи с телевизионщиками: сорочку без галстука, серые брюки и синий блейзер для него и белое облегающее платье и туфли на невысоком каблуке для себя. Все знали Фрэнка как требовательного режиссера, придирающегося ко всяким мелочам, но для нее он был просто мужем. Добрым и внимательным. И он нравился ей в консервативной одежде.
Когда Талия в первый раз услышала, что Фрэнк согласился на участие в этом шоу, она испугалась, что он может попасть в беду. Теперь, когда съемки были на носу, женщина была уверена, что права. Все это время Фрэнк был какой-то нервный и отрешенный, что на него было совсем не похоже. Она привыкла к тому, что ее муж решительный и уверенный в себе человек.
Он поздно ложился спать и что-то бормотал во сне, засыпая. И бормотал он не о сценаристах, переговорах и производстве, что иногда с ним случалось. Талия неоднократно слышала слова «полиция» и «Мэдисон».
Однажды она набралась смелости и утром спросила его об этом. Муж заверил ее, что совершенно не помнит сна, который заставил его произнести эти таинственные слова, но… в их семье актрисой была она, а не он.
Они жили вместе уже десять лет, в городе, в котором продолжительность отношений была короче эффекта от уколов ботокса, и это было потому, что они всегда боролись за то, что было нужно именно им. Иногда это значило, что Фрэнк делал вещи, с которыми она не могла сразу согласиться. Ведь именно Фрэнк не одобрил первого и единственного предложения Талии сняться в главной роли в художественном фильме. Он сказал, что режиссер картины «пугающе небрежен, даже по голливудским стандартам». Она даже хотела разойтись с ним, обвинив его в нежелании сделать из нее звезду. А потом, когда фильм вышел на экраны, он с трудом получил рейтинг категории R[70] из-за откровенных сцен, о которых, как сказала ведущая актриса, ее никто не предупреждал. Фрэнк был достаточно благороден, чтобы не сказать ей: «Ну вот, я же говорил», – но Талия получила хороший урок о преимуществах и недостатках семейной жизни.
С самой первой их встречи – а она играла проходную роль в его седьмом фильме – Фрэнк всегда старался заботиться о ней, даже если это значило огорчить ее.
Теперь она должна возвратить свои долги.
Моран ненавидела больницы, но не потому, что там стоял вечный хаос, не потому, что там ужасно пахло, и не потому, что они напоминали ей о бренности земного существования. Лори ненавидела больницы, потому что они напоминали ей о Греге. Она не могла стоять под этими лампами дневного света, окруженная запахами дезинфектантов, и не вспоминать Грега, в зеленой униформе, идущего по коридору со стетоскопом на шее.
Врач, который вышел в холл отделения неотложной медицины госпиталя Сидар-Синай, был совсем не похож на Грега. Это была женщина ненамного старше Лори, со светлыми волосами, стянутыми в хвостик на затылке.
– Джерри Клейн? – произнесла она.
Грейс вскочила со стула, который стоял рядом с Лори, и разбудила Тимми, голова которого лежала у матери на коленях. Мальчик стал тереть сонные глаза.
– С ним все в порядке?
Моран позвонила отцу, как только медики поместили Джерри в машину «Скорой помощи». Лео немедленно закруглил их посещение «Ла Бреа Тар Питс»[71] и высадил Тимми у больницы, чтобы тот мог побыть с Лори. Сам Лео отправился выяснять у полиции, что же все-таки произошло.
Лори крепче прижала голову Тимми к груди и погладила его по голове. Она больше не хотела, чтобы он слышал плохие новости.
Вслед за врачом появился Алекс с двумя чашками свежего кофе, которые он протянул женщинам. Моран была восхищена тем, как держалась ее ассистентка. Она жутко беспокоилась о своем друге, но при этом помогала устроить Тимми поудобнее и даже догадалась позвонить Дуайту Куку, чтобы сообщить ему, что в его дом проникли преступники.
– Я позабочусь о Тимми, – предложил Алекс, как будто прочитав ее мысли.
Когда мальчика увели, доктор представилась:
– Меня зовут доктор Шреве. Состояние вашего друга стабильное, но нападение было достаточно жестоким – ему были нанесены множественные удары тупым предметом. Серьезнее всего пострадала голова. Кровоизлияние повлияло на легкие, что привело к состоянию, похожему на кому. Видно, что ему уже получше, и мне кажется, что с точки зрения неврологии здесь всё в порядке или почти в порядке, но точно мы сможем это сказать только после того, как он придет в сознание.
