Владимир Михайлов - Особая необходимость
— Ну, — сказал Сенцов, — значит, решились. Я уверен, что мы не ошибемся: разум не может подвести другой разум. Мы должны верить Разуму — хотя бы он принадлежал другим существам…
В рубку, вытирая с лица пот, вошел Коробов.
— Приготовления закончены… — доложил он. — Вахту в полете будем нести?
— Поскольку Правилами предусмотрено, — ответил Сенцов.
— Кто первый?
Сенцов пожал плечами, давая понять, что считает вопрос лишним и даже не заслуживающим ответа.
— Тогда ты, может, отдохнешь? — спросил Коробов.
— А как же! — сказал Сенцов. — Обязательно… В санатории! На Земле…
В последний раз осмотрели ангар, стоя в проеме люка. Коробов заметил внизу, почти под самой эстакадой, забытый кем-то при третьей — и последней — переноске кислородный баллон, один из служивших для питания скафандров. Коробов усмехнулся: вопреки поверью, по своему опыту он знал, что стоит забыть что-нибудь на месте — и тогда ты обязательно уедешь по-настоящему.
Потом все собрались на середине входного отсека. Раин вошел последним. Замигали лампочки, и стальные рычаги, распрямляясь, медленно вдавили втянутый кусок обшивки на место. Все меньше становилась светлая щель. Рычаги, дойдя до места, глухо лязгнули.
Проходя в коридор, космонавты освобождались от скафандров. Сенцов еще раз обошел все каюты, проверяя — все ли закреплено, как надо, не сдвинется ли груз во время старта.
Все медленно вошли в рубку. Двигаясь, как во сне, расселись в воздухе. У каждого вдруг мучительно засосало под ложечкой…
Сенцов остановился у пульта.
— Ну, так что же? Что скажешь, второй пилот?
— Интересно, — откликнулся Коробов, — каков все-таки этот новый способ передвижения в пространстве?
— Доберемся и до него, — сказал Раин. — Жаль, что ты не видел того, что показывала машина. Да, немало интересного в следующий раз мы найдем на Фобосе… Не исключено, что мы сможем наладить связь с ними. А со временем — встретиться…
— А может, завернем на Фобос сейчас? — спросил Калве.
— Ого… — засмеялся Коробов. — Ничего себе размах…
— Не можем, — ответил Сенцов. — Но вообще-то мы там побываем. В полном составе. Так, Виктор?
Он опустился перед пультом. На миг крепко зажмурил глаза. Потом нажал белую кнопку…
Низкий гул наполнил рубку. На пульте замигали разноцветные огоньки. По одному из экранов заструились светлые линии. Сначала редкие, они постепенно собирались во все более плотный пучок.
Рядом вспыхнул второй экран. На его зеленоватом фоне возник непонятный рисунок: несколько рубиново-красных цилиндров, каждый в нескольких местах перехватывали толстые спирали кабелей.
— Вы только посмотрите… — изумленно воскликнул Сенцов и потянулся за карандашом. Внезапно блокнот, положенный Сенцовым на пульт, всплыл, повис в воздухе. Все почувствовали странную легкость, от которой успели уже отвыкнуть… Искусственная гравитация выключилась. В то же время воздух сделался как будто плотнее, двигаться стало трудно — невидимое, но плотное одеяло накрыло их, закутало со всех сторон. Стало легче дышать, и Сенцов понял, что аппараты подают в рубку чистый кислород и что автоматы заключили их в невидимую, но плотную среду, чтобы не было неприятностей при перегрузках. Теперь по чуть заметному дрожанию воздуха стало возможным заметить, как этот не сжатый, но уплотненный кислород проникает в рубку сквозь щели между плитками пола. Газ, на котором они сидели, спали — «Тяжелый кислород».
— Ну вот, — сказал Коробов. — Даже не верится. Летим… И ведь придут времена, когда школьники станут путать эпохи и страшно удивятся, если учитель им скажет, что звездоплавание началось в двадцатом веке, а вовсе не в десятом, как сказал ученик Петров, и что Джордано Бруно погубила инквизиция, а совсем не гравитация…
— Не забудут! — сказал Сенцов уверенно. — Итак, быть по местам!
Под все более нарастающий гул ракета дрогнула и медленно заскользила вверх. Это были лишь первые сантиметры из тех миллионов километров пути, пройти которые ей предстояло, но они в каком-то отношении были самыми главными и самыми трудными…
Распахнулись, ушли в стороны стены. Ускоряя ход, ракета проскочила шлюз. Рубку обняла темнота, в прозрачном куполе мелькнули ребра эстакады — и, выброшенная мощным магнитным полем, ракета скользнула в пространство.
— Летим! — ликующе крикнул Азаров и чуть не прикусил язык.
Кругом загремело сильно и мелодично. Тела налились тяжестью… Это включились двигатели, разгоняя ракету.
— По голосу — похоже на обыкновенные, химические… — сквозь зубы проговорил Коробов.
Сенцов не ответил. Втиснутый в воздух, он напряженно смотрел на экран с красными цилиндрами, словно чего-то ждал. Ускорение возрастало, в глазах темнело. Но вот гул оборвался. Ускорение исчезло. Все одновременно подняли головы. По губам Азарова промелькнула горькая усмешка. Калве сказал Раину:
— Страшно было…
— Еще будет, — усмехнулся Раин. — Но, как сказал один старинный писатель, — это — совсем другая история…
И тогда Сенцов увидел, как из одного из рубиновых цилиндров на экране вырвался ослепительный, узкий луч света. Еще один цилиндр выбросил луч. Еще…
— Он! Фотонный! На квантовых генераторах! — крикнул Сенцов, откидываясь в кресле.
Невыносимый, хотя и притушенный фильтрами свет бушевал теперь на экране. Снова напряглись тела, на шкалах приборов рванулись вверх красные полосы… В полной тишине главный двигатель корабля набирал ход.
— Следующая остановка — Земля! — торжественно сказал Сенцов. — Он не станет останавливаться на круговой орбите, ему это незачем. Интересно, а где он приземлится?
— Судя по тому, что мы знаем об их климате, — откликнулся Раин, — где-нибудь в умеренном поясе, на равнине. Возможно, и в наших краях. А вот как это произойдет?
— Раз взлетает автоматически, то и сядет так же, — сказал Сенцов. — Теперь я ему верю…
Глядя на один из экранов — на нем, стремительно удаляясь, уменьшался шар Марса и совсем уже неразличимым казался только что покинутый ими звездолет, — Коробов сказал:
— Похоже — лететь будем считанные дни… Этот тебе не пойдет по орбитальной траектории. Он идет по траектории светового луча!
— Недаром он так и выглядит! — ответил Сенцов. — Что ж, по сути дела, надо бы уже начинать готовиться к посадке…
— Я все-таки хотел бы разобраться в этом кибернетическом устройстве, — пробормотал Калве и покосился на Сенцова.
— Стоп! — сказал Сенцов, всем телом радостно ощущая, как плавно, все быстрее и быстрее разгоняется корабль. — Я вам разберусь! Вы не думайте, что коли корабль чужой, на нем Правила недействительны. Корабль теперь наш!
