Николай Муханов - Пылающие бездны
Миллионы людей бросаются к воздушным машинам, они осаждают государственные ангары, они крушат все на своем пути, застилая его трупами. Они обуреваемы одним стремлением — вырваться из сжимающихся с каждым часом объятий смерти. Флотилии военных санаэрожаблей становятся достоянием исступленной толпы, парализующей действия военных начальников.
Наконец, отдано распоряжение применить военную силу для подавления попыток самочинного захвата средств вооруженной борьбы. Атмосфера Марса кишит стотысячными стаями искусственных птиц, разрывающих в клочья друг друга. Стаи, вырвавшиеся за пределы атмосферы, тысячами гибнут в безднах пространства от неумелого управления.
Революционный Совет, проявляя нечеловеческое геройство в борьбе с вышедшей из берегов стихией, изнемогает под тяжестью непосильной задачи.
Вновь организованный Совет Диктатуры работает по восстановлению порядка до полного изнеможения. С возможностью потерять собственную жизнь никто не желает считаться. В критическую минуту наиболее сознательными элементами безраздельно владеет одна идея — сохранить жизнь миллионов, миллиардов человеческих существ, все равно какою ценою, все равно какими средствами. Люди, сознающие ответственность, с наслаждением жертвуют своей жизнью во имя спасения всех.
В течение двух недель Совет Диктатуры, состоящий из 48 человек, дважды потерял всех своих членов.
За этот же срок выловлено неоспоримых членов союза Ларгомерогов свыше десяти тысяч человек, немедленно испепеленных лучами фейлуфа. Вдвое большее количество подозреваемых наполняли неприступные места изоляций. Особые карательные отряды с лихорадочной поспешностью вели дело выяснения их личностей.
Революционному Совету посчастливилось обнаружить секретные списки членов трех подсекторов союза Ларгомерогов, числом свыше двадцати пяти тысяч.
Глухое опубликование самого факта, без указания имен, рассчитанное на успокоение масс, немедленно вызвало взрыв военных мятежей. Некоторые боевые части отказались подчиняться распоряжениям революционного правительства. Последнее обстоятельство объяснялось насыщенностью военной среды патрицианскими элементами, в большинстве — состоящей из Ларгомерогов, в меньшинстве — сочувствовавшей им.
Не зная, какими списками располагает революционное правительство, каждый из ларгомерогов стремился продать свою жизнь возможно дороже.
Одновременно в трех крупных колониях на планетоидах сильными военными группами были предприняты попытки захватить власть в свои руки. В двух случаях попытки увенчались полным успехом, в третьем — контр-революция была подавлена ценою многих жертв.
Революционный Совет вынес тайное постановление постепенно отстранить от командования начальников боевых флотилий старого режима. Постановление, фиксированное в строго-секретном порядке, в тот же день стало известным всем, кого оно касалось.
Некторые колеблющиеся воинские части немедленно подняли знамя возстания.
Все заставляло предполагать, что в среде Революционного Совета неблагополучно и что туда проникли Ларгомероги под маской революционных деятелей.
Волны анархии начинали заметно сбывать, благодаря решительным, героическим мерам, применяемым Советом Диктатуры. Среди широких масс населения постепенно водворялись порядок и спокойствие. Зато контр-революционность воинских частей возрастала катастрофически, под влиянием агитации Ларгомерогов.
Боевые силы бывшей федерации Марса резко разграничились на два враждебные лагеря.
Положение заставляло Революционный Совет опасаться за судьбы революции и грозило, быть может, в недалеком будущем, восстановлением прежнего порядка вещей, при коем решающее слово в делах управления федерацией фактически принадлежало даже не выборному правительству, а всесильному тайному Союзу Ларгомерогов.
Революционный Совет, спасая завоевания революции, решил действовать беспощадно и стремительно. Все силы, преданные революции, с быстротою урагана были брошены на мятежные части.
Однако, враги не дремали. Они с яростью отразили нападение и во многих местах сами перешли в стремительные атаки.
Начиналась самая жестокая, самая беспощадная из всех видов войны, известных человечеству, — война гражданская.
Глава шестая.
Страничка из прошлого Земли.
Аэрожабль Роне Оро-Бера, покинув Гроазур, направлялся к островам Атлантики.
В салоне собрались Гени с Лейянитой, Кэн и двое старых ученых.
Был день. Далеко внизу, переливаясь под лучами солнца, как в калейдоскопе, мелькали циклопические постройки, слившиеся в один беспрерывный, необозримый город. Воздух кишел встречными и обгоняющими их воздушными кораблями. Временами снизу доносился неясный гул колоссальных фабрик и заводов.
Старый Нооме в Гроазуре получил известие с Марса, что его любимое детище, его музей-лаборатория, сильно пострадало от бесчинства разнузданной толпы.
Старик был печален. До физической боли в сердце было жаль достижений всей долголетней жизни, проведенной в беспрерывном труде, — жаль завоеваний культуры, гибнущей таким бесцельным, жестоким образом.
— Вечно старая и вечно новая история! — говорил ученый, видимо стараясь ободрить себя. — История Марса насчитывает 350 наших веков. Если принять во внимание, что наш век, построенный на третичной системе счисления, продолжается 99 наших и 190 ваших земных лет, то культура Марса может гордиться весьма почтенной древностью, а именно — 665 земных столетий. Все это вы можете прочитать в мраморных и бронзовых анналах нашего Города истории — Анмароса, который вы, не сомневаюсь, неоднократно и подробно обозревали.
Роне Оро-Бер кивнул головой и продолжал внимательно слушать речь своего коллеги.
— Наша планета находится в более счастливых жизненных условиях, нежели Земля. Это с одной стороны. С другой — людям Марса, моим отдаленным предкам, благодаря целому ряду мероприятий, удалось избежать тех печальных последствий, которые претерпевала Земля через определенные промежутки времени. Я имею в виду так называемые «ледниковые периоды», повторяющиеся приблизительно через 30 тысяч лет, когда медленно сползающие от полюсов лавины льдов сплошным покровом одевают вашу прекрасную родину почти до тропиков, стирая всякие следы культуры на Земле. Наши древние историки и астрономы знают два таких печальных периода. В утешение могу заметить, что как только снова наступал благоприятный момент, наша прекрасная соседка, неизсякаемая в своей потенциальности, немедленно восстанавливала свое утраченное культурное могущество.
