Алексей Корепанов - Время Чёрной Луны
Хруфр утомленно прикрыл глаза и потер виски. Я молча смотрел на него и пытался собраться с мыслями. То, что он рассказал, было похоже на правду, и могло быть правдой, только что теперь мне с этой правдой делать? Разве мог я пойти против себя, разве мог дать согласие на то, чтобы превратиться в нечто иное?
Предсказуемые и управляемые… Жить и размножаться на радость матушке-Вселенной… крохотная, во всем подобная другим частичка огромного людского желе, безбрежного податливого желе из людей…
– Проблем хватает, Доргис. – Хруфр вновь устало потер виски. – Взять те же Плоды Смерти. Это ведь не игрушки, не погремушки безобидные; если сдетонируют – мокрого места не останется от Вселенной. Вернее, только и останется одно мокрое место. А есть, к сожалению, и другие погремушки, еще и похлеще, пожалуй. Кое-кто, например, продолжает искать истинное имя Всевышнего. А ведь вам, наверное, известно, что если произнести это имя наоборот… – Хруфр положил ладонь на стол, словно раздавил что-то.
Я уже не удивлялся его информированности: видать, серьезное это было Учреждение. Я принял к сведению его страшноватые слова и тоже решил блеснуть информированностью. Я сказал:
– Насколько мне известно, Плоды Смерти находятся сейчас в абсолютно недоступном месте.
– Не будьте наивным, Доргис, – с усмешкой ответил Хруфр. – Абсолютно недоступных мест не бывает. И, вздохнув, повторил: – Проблем хватает…
– По-моему, дело не в том, что вы нужны Вселенной, – медленно начал я. – Это не Вселенной, а вам нужна предскаэуемая управляемая масса, бездумные потребители. Вам, Учреждению. Ну хорошо, допустим, вы этого добились. А дальше? Какова конечная цель Учреждения? Это третий вопрос.
Хруфр удивленно поднял свои аккуратно причесанные волосок к волоску густые брови.
– У нас нет какой-то одной определенной конечной цели. Блюсти равновесие, стабильность, исключить случайные факторы…
– А вам не скучно будет жить в такой Вселенной?
– Мы будем жить спокойно, Доргис. Не вздрагивая от шума за спиной.
Грустно было все это слышать. Блюстители равновесия… Нивелировка разумных существ, мыслящих существ. Неужели такая нивелировка возможна? Горько, если возможна. А если нет? Если они, исполнительные служащие этого грозного Учреждения, поймут, что нивелировка невозможна, они просто доберутся до Плодов Смерти или других «погремушек» и уничтожат Вселенную. И сотворят на ее месте новую, по своему хотению и разумению. Неужели действительно их цель – блюсти какое-то мифическое равновесие? Нет, пожалуй, Учреждение не стоит уничтожать, не разобравшись, что к чему. Проникнуть в его секторы, отделы и подотделы и выяснить, кем и для чего оно создано – а потом уже решать…
Но сейчас мне предстояло решить совсем другое. Хруфр меня не торопил, но было видно, что он ждет моего ответа. Эх, если бы помог мой камешек: потереть, задумать желание – и оказаться в мире, где нет никакого Хруфра…
Я сунул руку в карман и ничего там не обнаружил: ни камешка, ни расчески, ни троллейбусного талона. Вероятно, киборги обыскали меня при доставке в Учреждение.
– Камешек мы изъяли, – несколько даже извиняющимся тоном произнес Хруфр. – Как потенциально опасное образование.
– И расческа тоже для вас опасна? – съязвил я.
– Так положено, – отрубил Хруфр. – Итак, как насчет девушки? Кстати, я уточнил, пока вы обедали. – Он покосился на телефон. – Ее зовут не Илонгли, а Илонлли. И-лон-лли. Именно так.
Аудиенция, кажется, подходила к концу. Я должен был дать окончательный ответ. Хруфр вновь вынул зажигалку, но курить не стал; просто машинально крутил пальцем колесико, то сотворяя, то гася безобидный огонь, и, насупившись, ждал, когда я скажу о своем решении.
Я подумал о том, что гибель Илонлли будет всегда висеть на мне. Но пусть даже мне будет тошно до конца дней (сколько их там еще осталось в колоде, которую – карта за картой – сбрасывает на стол некто, затеявший эту игру?), пусть я буду убийцей, пусть поступаю нечеловечно и жестоко, и небеса проклянут меня за мой выбор, – но я не могу поступиться тем единственным, что у меня есть. Не могу отказаться от дара, проклятия моего, тяжкого бремени моего, и спасения моего, единственной отрады моей, единственной отдушины в этом мире. Иначе зачем тогда жить?
Я не мог отказаться от дара. К тому же, не покидала меня подспудная уверенность в том, что если я ни на что не променяю дар, Хруфр оживит Илонлли: зачем им нарушать свой принцип, коли ничего они этим не смогли добиться? Пускай даже в бесконечности будущих времен – но она вернется в мир, и вновь откроются ее прекрасные зеленые глаза. Да, в этом случае я никогда больше не увижу ее, и вскрытие покажет, каким рубцом легла на сердце потеря, но таков, вероятно, удел человеческий: потери, потери, потери…
И еще я знал, что уже не раз делал выбор раньше – и вновь попадался Хруфру, и вновь оказывался здесь, у этого стола, в этом Учреждении. Что ж, значит, суждено мне до бесконечности общаться с существом, которое когда-то было мной, и каждый раз отвечать ему отказом.
А вдруг мне когда-нибудь удастся ускользнуть от них? Эх, если бы не эти постоянные темпоральные сдвиги, если бы я мог запомнить хоть что-то из этих встреч, не забыть о существовании Учреждения… Оставить где-нибудь хоть какой-то знак, хоть какой-то след, зацепку, хоть что-нибудь, что не стерлось бы при очередном темпоральном сдвиге… Записать – и отдать кому-нибудь эту запись, чтобы в очередной изменившейся для меня реальности прочитать эту запись и, вооружившись, вполне сознательно отправиться на поиски Учреждения…
Виталя! Отдать записи ему, они ведь не заметили его, Хруфр о нем даже не упомянул; парнишка не интересует Учреждение! Найти Виталю…
Но как его найти? Да и не позволит Хруфр никого искать; сразу после моего отказа он вновь забросит меня в прошлое и будет рассчитывать, что жизнь изменит меня в желательную для него, Хруфра, сторону. Ну что ж, выбор сделан…
– Итак? – вкрадчиво произнес Хруфр, поглаживая уже закрытую папку-накопитель. – Сдаем дело в архив и оформляем документы в мир исполнения желаний? Для вас двоих, Доргис, для двоих.
– Нет, – твердо ответил я. – Видимо, суждено нам и впредь продолжать наши беседы. Это мой окончательней ответ, Хрыкин.
Хруфр с силой хлопнул ладонью по папке и, нахмурившись, потянулся к серому телефону. Ткнул пальцем в кнопку с цифрой «семь» и, подождав, пока абонент отзовется, сказал:
– Ответ тот же.
Выслушал, кивнул.
– Да, как и решили.
Положил трубку и взглянул на меня:
– Мне очень жаль, Доргис, что так получается. Поверьте, вы сами виноваты в создании той ситуации, которая в данный момент имеет место.
