Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 23
Грибердсон не переставал улыбаться.
Он сказал:
— Боюсь, что перемещение во времени подействовало на вас неблагоприятно. Назовем это темпоральным шоком или темпоральным синдромом. Не следует катапультировать человеческое существо во время, столь далекое от его эпохи. Человек оказывается в обстановке, органически чуждой ему, и как следствие — возникают неврозы, а может быть, даже психозы.
— В таком случае на вас шок должен был подействовать в той же степени, что и на нас…
Она замерла. Грибердсон смотрел поверх ее плеча куда-то на холм и явно был встревожен.
— Что случилось? — спросила она.
Обернувшись, Речел посмотрела на верхушку холма, но увидела лишь снег, блестевший на солнце, сосны и ели, орла в небе и несколько серых теней справа от вершины, но внимание Грибердсона привлекло нечто другое.
— Кажется, там что-то шевелится, — сказал он. — Среди деревьев.
Ни о чем не думая, она сделала шаг вперед и обвила его руками. Желание, долго скрываемое в глубине души, теперь вырвалось, и он понял это так же, как и она сама, но было уже поздно.
Речел не отпрянула, а поднялась на носках и поцеловала его. В этот момент пуля просвистела в дюйме от ее головы, положив конец беседе. Затем донесся звук выстрела.
Грибердсон повалил ее в снег и упал рядом. Речел подняла голову. Теперь она стала похожа на снеговика, снежная пудра залепила лицо сплошной маской, на которой были лишь большие голубые глаза.
— Это Драммонд, — сказала она. — Но как он решился? Это совсем на него не похоже. Он же не убийца.
Но Грибердсон знал, что кто-кто, а ее муж способен на многое, но только произнес:
— Не будем пока никого обвинять. Сначала нужно убедиться.
Вторая пуля легла совсем рядом, взметнув снежное облако. Грибердсон откатился в сторону.
— Отличная стрельба. Или ему просто везет. Спрячься за валун.
Речел бросилась к указанному валуну, и пуля взметнула снег в нескольких дюймах от ее ноги.
Стараясь не угодить под пулю, Грибердсон крикнул:
— Судя по разнице времени между звуком выстрела и падением пули, он от нас в четырехстах ярдах.
— Но зачем Драммонду это понадобилось? — застонала Речел. — Мы же не виноваты.
— Зачем? — спросил Грибердсон. Больше он ничем не сказал, но Речел поняла.
Гораздо чаще люди совершают нелогичные поступки, чем логичные.
Грибердсон дождался, когда в валун ударила следующая пуля, осмотрел пистолет, чтобы убедиться, что ствол не забит снегом, и приказал Речел оставаться на месте.
Он прыгнул в снег, моментально перекатился и оказался за деревом. Речел услышала два выстрела. Справиться с искушением и не выглянуть — было выше ее сил.
Но людей она не увидела. Вершина холма казалась пустой. Где-то неподалеку у его подножия прятался за деревьями Грибердсон.
Неожиданно она услышала голос Джона.
Она вновь осторожно выглянула и заметила возле вершины крошечную человеческую фигурку.
Грибердсон махал рукой, приглашая ее подняться. Затем он поднес к губам мегафон, и голос его, словно голос бога, загремел у нее в ушах.
На подъем ушло полчаса. Пологий склон горы весь был занесен глубоким снегом. Наконец, задыхаясь, как астматик, она остановилась.
Смотреть в ту сторону, куда указывал Грибердсон, она не хотела, но понимала, что рано или поздно придется. И ничуть не меньше ей не хотелось показывать Джону свою слабость. Она очень дорожила его уважением, которого никогда не чувствовала.
У снежной полосы, закрыв ладонями лицо и раскачиваясь, сидел Драммонд. Откинутый капюшон позволял видеть кровавую ссадину у него на затылке. Ружья рядом с ним не было.
Грибердсон показывал на следы, которые вели вниз, на другую сторону гряды.
— Драммонд следил за нами, — сказал Грибердсон, — но он утверждает, что стрелять не собирался, и я ему верю. Пока он шпионил, кто-то подкрался сзади, ударил его по голове, обстрелял нас из его ружья и убежал, когда я стал приближаться.
— Это ведь не Роберт, — сказала Речел.
— Я тоже так думаю, — сказал англичанин. — Но если это абориген, то значит, кто-то из нашего племени. Только они знают, как стрелять из ружья. Из них стрелял один Дубхаб, но едва ли он мог быть так меток.
— Возможно… — заговорила Речел и замолчала на полуслове.
— Может быть, стрелял Драммонд, а тот, второй, затем оглушил его и отобрал ружье, — закончил за нее Грибердсон.
— Это ложь, — сказал Драммонд.
— Скорее — логическое построение, — ответил англичанин. — И не вздумайте еще раз обвинить меня во лжи. Вы сейчас в таком положении, что оправдаться будет трудно.
— Вы хорошо себя чувствуете, Драммонд? — спросила Речел.
В голосе ее звучало участие, но она не сделала ни шагу в его сторону.
— Такое чувство, будто голову разнесли на куски.
С помощью фотокамеры Грибердсон обследовал его череп. Спустя шесть секунд он извлек пленку из кассеты, проглядел ее через увеличительное стекло и сказал:
— Трещин нет, но вы получили легкое сотрясение мозга.
— Легкое? — возмутился Драммонд.
— Скажите спасибо, что остались в живых. Вы дважды избежали смерти.
— Вы что, издеваетесь надо мной?
— Не будьте ослом, — сказал англичанин. Он помог Драммонду подняться.
— Я знаю, что вы видели, как мы целовались. Это было вызвано стечением обстоятельств. Но я обещаю, что это не повториться, если вы не будете продолжать строить из себя олуха.
— Что? — спросил Драммонд.
— Это древнее выражение, — сказал Грибердсон. — Еще одна пуговица в копилку ваших абсурдных подозрений. Вы забыли, что я не только врач, физик и антрополог, но еще и лингвист.
Они стали спускаться, Грибердсон шел впереди, за ним Речел, поддерживая Драммонда. Глубокие следы нападавшего вели к лагерю. Один раз Грибердсон остановился и приказал спутникам укрыться за сугробами. Тревога оказалась ложной, и он махнул рукой, показывая, что можно идти дальше. В четверти мили от лагеря следы исчезли. Здесь повсюду выглядывали из-под снега валуны, и человек стал прыгать с одного камня на другой. Каменная осыпь простиралась далеко, к тому же вокруг было много следов других дикарей, и ему удалось скрыться.
Разумеется, ему пришлось прятать ружье и подсумок с боеприпасами. Разобрав ружье на части, его легко можно было пронести в лагерь под просторной меховой одеждой. Но если вор рассчитывал спрятать его в своем жилище, то он очень рисковал. В лагере, а тем более в шатре, слишком мало укромных мест.
Если спрятать оружие под шкурами, оно будет обнаружено тут же, как только кто-то из семейства сядет на них. Скорее всего, ружье находилось где-то здесь, в россыпи каменных обломков.
