Вячеслав Назаров - Вечные паруса
— А тем, кто не индеец, это помогает? — спросил Солсбери, осторожно вводя носилки в направляющие желоба камеры.
— Не знаю. Индейцам древнее заклятье тоже не помогло, кстати. Злые духи оказались сильнее.
— Мы еще с ними повоюем, с этими злыми духами… Ну, как говорится, с богом. Начали, Джой…
Прозрачный колпак камеры закрылся, верхний свет погас, а внутри камеры вспыхнули невидимые светильники. Искалеченное человеческое тело казалось сейчас вплавленным в огромную глыбу янтаря.
— Давайте общую антисептику. Какая у вас концентрация стерола?
— Пять-двенадцать.
— Добавьте еще три-четыре единицы. И следите за уровнем "Пэ-аш".
— Есть — пять-шестнадцать. "Пэ-аш" около двух…
— Давайте…
Тысячи сверкающих фонтанчиков забили под янтарным куполом, и через секунду лежащее тело покрылось хлопьями пены. Сначала пена была темно-красной, потом стала светлее, а через несколько минут стала снежно-белой.
— Довольно. Ну, а теперь попробуем немного поштопать. Это должно, ускорить дело, если оно, конечно, сдвинется с мертвой точки.
Солсбери одел перчатки биоэлектронного манипулятора и слега пошевелил пальцами. Под куполом выросло и покорно зашевелилось множество гибких серебристых щупалец,
— Дайте рентген. Так… Чуть поярче… Начнем с грудной клетки.
Теперь уже ни Солсбери, ни Джой не смотрели на купол камеры. Серебристые щупальца обвили тело и, чуть подрагивая, погрузились в зияющие раны. Солсбери сидел, напряженный и неподвижный, не отрывая глаз от экрана. Щупальца манипулятора подчинялись не грубым движениям пальцев, а неуловимым изменениям биотоков, мысленным командам хирурга, переданным туда, под купол. Поэтому работа их была быстра и точна. Порой казалось, что в камере живет какое-то таинственное существо, а люди только неподвижно следят за его действиями. Но отрывистые слова, которые бросал Солсбери, и мгновенная реакция Джой говорили о напряжении:
— Крупнее. Еще крупнее… Уберите кровь, ничего не вижу, Левее, к сердцу… Так. Жестче излучение. Слишком жестко, мягче… Так.
Только через час Солсбери откинулся на спинку стула, хрустнул пальцами. На лбу его блестели крупные капли пота.
— Перекур! Вы устали, Джой?
— Не больше, чем вы, шеф, — Джой попробовала улыбнуться бодро, но это ей не очень удалось.
— Значит, вы очень сильный человек, Джой.
— Нет. Просто женщины выносливее мужчин, вы должны это знать, как биолог.
— Это просто самообольщение слабого пола. Мужчины честнее. Я, например, дьявольски устал и не отказался бы от чашки крепкого кофе. Как, Джой?
Джой посмотрела на янтарный купол с вплавленным в него человеческим телом.
— Но он… Клетки ведь продолжают умирать. Уже прошло семь часов.
Солсбери задумчиво покусал нижнюю губу.
— Вы как всегда правы, Джой. Поэтому вы сейчас приготовите кофе, а с введением СД справлюсь я один.
— Но…
— Никаких "но". Это приказ. Или вы хотите оставить меня без кофе?
— Ну, хорошо, пусть вам будет хуже.
Джой сняла белую шапочку, и волосы черной волной упали ей на плечи. Она закинула их за плечи и встала.
— А вы все-таки очень красивы, Джой. Почему вы не выходите замуж, а?
— Потому что вы, мистер Солсбери, имели неосторожность родиться на тридцать лет раньше меня. Больше вопросов нет?
— Сдаюсь, сдаюсь, Джой, я в полном нокауте. Ответ так же крепок, как и ваш кофе.
— Я постараюсь, чтобы кофе был еще крепче.
— Ну и отлично.
Джой ушла, а Солсбери снова взялся за манипуляторы.
Между вакуум-камерой и столом дистанционного управления, противно скрипя в пазах, встала полуметровой толщины стеклянная стена.
Из глубины лаборатории выполз стальной куб с желто-красными предупредительными кружками радиоактивности. Лента конвейера подтянула куб вплотную к люку-клапану камеры. Легкий хлопок перепада давления — и куб оказался внутри купола. Щупальца манипулятора начали медленно свинчивать крышку куба. Через минуту крышка поднялась над контейнером. Одна из серебристых змей юркнула внутрь, секунду задержалась там и вынырнула наружу, держа в зажиме крошечную пробирку. Ненужный теперь контейнер с хлопком вылетел наружу, прямо на ленту конвейера, которая немедленно утащила его прочь.
— Мистер Солсбери, кофе готов.
— Одну минуту, Джой.
От ближайшего металлического шкафа отделилась верхняя часть и повисла на длинной штанге над самой камерой. Солсбери вывел верньер с надписью "Облучение" почти до отказа. Между повисшей пластиной и куполом возникло характерное голубоватое сияние ионизированного воздуха.
В пробирке стремительно разгоралась до нестерпимого блеска крошечная звездочка.
Тело под куполом вдруг зашевелилось, резко дернулось, словно человек хотел вскочить.
Джой за спиной доктора слабо вскрикнула, и звон упавшей чашки заставил Солсбери резко обернуться.
— Что с вами, Джой! Вам плохо?
Джой расширенными глазами глядела на купол.
— Он… Он шевелится…
— Фу, черт, — Солсбери облегченно вздохнул. — Вы меня напугали, честное слово. Это же электризация. Непроизвольное сокращение мышц под действием электричества. Сильное облучение создало электрический потенциал между телом и носилками. Произошел разряд, и мышцы резко сократились. Неужели вы забыли, как дергается лягушачья нога от прикосновения батарейки. Не ожидал, Джой, не ожидал. Ассистентка Солсбери не помнит школьных азов! Вот это номер.
Густая краска залила лицо женщины, и, чтобы скрыть смущение, она с особым старанием стала собирать осколки чашки.
— Да нет, доктор, я просто подумала… Так неожиданно…
— Чудес ждать пока рано. Надеюсь, кофе еще остался?
— Да, шеф, я сейчас принесу.
Синий мерцающий туман выбирался из пробирки, совсем как всемогущий джин арабских сказок. Может быть, только с той разницей, что этот джин был очень осторожен и выбирался неохотно. Было что-то пугающе живое и осмысленное в клочковатых спиралях, в порывистых скачкообразных движениях, которыми расползались по пространству светящиеся сгустки. Вот один лохматый протуберанец дотронулся до мертвенно белого лба пилота, отпрянул, снова дотронулся, торопливыми мелкими судорогами ощупал лицо и вдруг одним рывком окутал все тело.
Джой подкатила к пульту маленький столик, на котором стояли две чашки и печенье в маленькой японской вазе.
— Мне все время не по себе, когда я его вижу. Мне кажется, что он живой…
— Кто — он?
— Синий Дым…
— Ну, это, пожалуй, чисто женская реакция, так сказать, художественные ассоциации. Хотя ведет он себя действительно странно. Точнее — загадочно.
