Роберт Говард - Альмарик
Кулл, по-прежнему упрямо держась на ногах, сжимая свой окровавленный топор в одной руке, а другой опираясь на плечо Сино, обратился к ломавшему руки Ту и приказал: -- Принеси мне таблицу, на которой высечен этот закон о рабах.
-- Но, владыка царь...
-- Делай, что я говорю! -- взревел Кулл, поднимая топор, и Ту поспешил повиноваться.
Пока он ждал, и дворцовые женщины хлопотали вокруг него, перевязывая ему раны и тщетно пытаясь разжать железные пальцы, сомкнувшиеся на окровавленной рукояти топора, Кулл внимал сбивчивому рассказу Сино.
-- Ала услышала, как Каанууб и Дукалон говорят о своих замыслах. Она спряталась в маленьком чулане, чтобы поплакать над своими... нашими бедами, а тут явился Каанууб, собиравшийся в свое загородное поместье. Он трясся от страха при мысли, что их планы могут сорваться, и заставил Дукалона оговорить все детали заговора еще раз до его отъезда, дабы он уверился, что ничего не может сорваться. Он не уехал до позднего вечера, и только тогда Але удалось выбраться и прибежать ко мне. Но от городского дома Дукалонов до дома валь Доров далеко, и девушка не может быстро пройти такой путь пешком. И хотя я собрал своих людей и тут же бросился сюда, мы чуть не опоздали.
Кулл прикоснулся к его плечу.
-- Я не забуду этого.
Тут появился Ту с таблицей закона и почтительно положил ее на стол.
Кулл жестом удалил всех, кто стоял рядом с ним, и остался один.
-- Слушай, народ Валузии! -- воскликнул он, из последних сил пытаясь удержаться на ногах. -- Вот я стою здесь -- ваш царь. Я изранен почти до смерти, но я выживал и с худшими ранами.
Слушайте! Я устал от всего этого. Я не царь, я раб! Я связан вашими бесчисленными законами! Я не могу ни наказать злодеев, ни вознаградить моих друзей, следуя этим законам, обычаям, традициям. Клянусь Валкой, я стану царем на деле, а не только по названию.
Вот стоят двое, спасшие мою жизнь. Отныне они вольны пожениться, если захотят того!
Тут Сино и Ала с радостным криком кинулись друг другу в объятия.
-- Но закон! -- возопил Ту.
-- Я -- закон! -- взревел Кулл, замахнувшись топором. Лезвие, сверкнув, упало, и каменная таблица разлетелась на сотни осколков. Люди в ужасе заломили руки, молча ожидая, что на них рухнут небеса.
Кулл отступил, сверкнув глазами. Вся комната качалась перед его затуманенным взором.
-- Я -- царь, государство и закон! -- прорычал он, схватил похожий на жезл скипетр, лежавший рядом и, разломив его пополам, отшвырнул обломки.
-- Вот что будет моим скипетром! -- вскричал Кулл, взмахнув окровавленным топором. Багряные капли окропили придворных. Одной рукой царь ухватил узкий обруч короны и вновь прислонился к стене. Лишь это удержало его от падения, но в его руках еще таилась сила льва.
-- Я стану либо царем, либо трупом! -- проревел он и мышцы его вздулись узлами, а глаза страшно блеснули. -- Если вам не нравится мое правление -- подходите и отберите у меня эту корону!
Сжимая левой рукой корону, он вознес над ней правой грозный топор.
-- Сим топором я правлю! Он -- мой скипетр! Я сражался и потел не для того, чтобы быть кукольным царьком, каким бы вы хотели меня видеть, и править по-вашему. Теперь я буду править по-своему. Не хотите сражаться -- повинуйтесь. Справедливые законы останутся неизменными, а те, что пережили свое время, я уничтожу, как уничтожил вот этот. Я -- царь!!
Побледневшие аристократы и испуганные женщины медленно преклонили колени, склонившись в страхе и почтении перед обагренным кровью гигантом, высившимся над ними с горящими глазами.
-- Я -- царь!
Удар гонга
Где-то в горячей красной тьме возникло биение. Пульсирующая каденция, беззвучная, но ощутимая, росла и ширилась в недвижном воздухе. Человек пошевелился, слепо пошарил вокруг себя руками и сел. Сперва ему показалось, что его качают плавные волны черного океана, поднимая и опуская монотонной чередой, что было ему почему-то неприятно. Он ощущал пульсацию и дрожь воздуха, и начал двигать руками словно пловец, пытаясь обороть эти ускользающие волны. Но вот дрожал ли воздух вокруг него, или в его голове? Этого он определить не мог, и у него родилась безумная мысль -- уж не заперт ли он в своем собственном черепе?
Пульсация ослабла, сошлась к своему центру, и он сжал руками раскалывающуюся от боли голову, попытавшись вспомнить. Вспомнить что?
-- Странно... -- пробормотал он. -- Кто я или что я? И где? Что случилось, и почему я здесь? Может быть, я всегда был тут?
Он поднялся на ноги и попытался оглядеться по сторонам. Кругом царила полная тьма. Он напряг глаза, но не увидел ни проблеска света. Тогда он пошел, поминутно останавливаясь и вытянув перед собой руки, в поисках света, столь же инстинктивных, сколь поиски света пробивающимся ростком.
-- Это наверняка не все, -- задумчиво прошептал он. -Должно быть что-то еще -- а что отлично от всего этого? Свет! Я знаю -- я помню Свет, хоть и не помню, что он такое. Очевидно, я знал иной мир, нежели этот.
Вдали возникло слабое сероватое сияние. Он побежал к нему. Сияние ширилось, пока ему не стало казаться, что он движется по длинному и все время расширяющемуся коридору. Затем он внезапно вырвался в тусклый звездный свет и ощутил лицом холодный ветер.
-- Это и есть свет, -- пробормотал он. -- Но и это еще не все.
У него появилось ощущение, что он находится на огромной высоте. Высоко над его головой, вровень с его глазами и под ним горели среди величественного сверкания космического океана огромные звезды. Он задумчиво нахмурился, глядя на них.
Тут он ощутил, что он уже не один. Высокая смутная фигура слабо обрисовалась перед ним в звездном свете. Его рука инстинктивно метнулась к левому бедру, но тут же упала. Он был наг и безоружен.
Фигура приблизилась и он увидел, что то был человек, по всей видимости глубокий старец, хотя черты лица в слабом свете казались расплывчатыми и обманчивыми.
-- Ты новичок здесь? -- вопросила эта фигура глубоким ясным голосом, похожим на звон нефритового гонга. И при звуке этого голоса в мозг услышавшего его человека тонкой струйкой начала возвращаться память.
Он задумчиво потер подбородок.
-- Теперь я вспомнил, -- промолвил он. -- Я -- Кулл, царь Валузии. Но что я тут делаю, безоружный и раздетый?
-- Никто ничего не может пронести с собой сквозь Врата, -отозвался другой загадочно. -- Подумай, Кулл из Валузии, разве ты не помнишь, как ты явился сюда?
-- Я стоял у входа в залу совета, -- протянул Кулл, припоминая. -- Страж на наружной башне как раз ударил в гонг, чтобы отметить истекший час. И тут внезапно звук этого гонга превратился в яростный поток сотрясающего все звука. Все потемнело, и у меня перед глазами на миг вспыхнули красные искры. А потом я проснулся в пещере или каком-то коридоре и уже ничего не помнил.
