Роберт Шекли - Кн. 4. Алхимический марьяж Алистера Кромптона. Билет на планету Транай. Обмен разумов
К этому моменту Кромптону удалось завладеть телом.
— Послушайте, — сказал он, — все это неверно. Прежде всего, это тело принадлежит не Стэку. Это мое тело. Я Элистер Кромптон, и я стараюсь добиться реинтеграции всех компонентов моей личности.
— Все это нам известно, — сказал жрец. — Наши Мудрейшие в своих пещерах на Тибете и на вершинах гор в Калифорнии все это предвидели. Мы сочувствовали той неуместной одержимости, с которой вы бросились в погоню за несбыточной надеждой.
— Почему это несбыточной? Я прекрасно знаю, что делаю!
Жрец сокрушенно покачал головой.
— Все ваши знания порочны. Вы, наверное, считаете, что живете своей собственной жизнью и добиваетесь своих целей?
— Конечно!
— Но это совсем не так. Никакой независимой собственной жизни у вас нет. Это не вы живете, это вас живут. Вы просто автомат со встроенным «я»-рефлексом. Ваша жизнь не имеет никакого смысла, потому что вы даже не личность. Вы не более чем случайный набор непоследовательных и кратковременных стремлений. Ваше единственное назначение — служить непроизвольной колесницей, чтобы доставить к нам Аватара.
— А кто такой Аватар? Надеюсь, вы не имеете в виду Лумиса?
— И вы, и Лумис, и Стэк — все вы лишь ступеньки эволюции, не более. Миллионы лет назад в Совете, ведающем тайными документами человечества, была запланирована ваша встреча с единственной целью — доставить сюда бодхисатву Майтрейя[35], который вам известен под именем Бартона Финча.
— Финч! — вскричал Кромптон. — Но он же дебил!
— Так-то вы разбираетесь во всем этом! — сказал жрец.
— Вы это серьезно?
— Абсолютно.
— И вы настаиваете на том, что смысл всей моей жизни — доставить Финча в этот мир?
— Прекрасно сказано, — согласился жрец. — И вас будут почитать как непосредственного предвестника сверхчеловека. Вы как личность выполнили свое космическое предназначение, что должно послужить для вас великим утешением. Теперь вы можете отдыхать, Кромптон, — и вы, и Лумис, и Стэк, так как ваши кармические обязательства исполнены, и вы освободились от цикла страданий и перерождений, наслаждения и боли, зноя и стужи. Вы свободны от Колеса Жизни! Разве это не прекрасно?
— О чем это вы? — подозрительно спросил Кромптон.
— О том, что вы достигли нирваны!
— А что такое нирвана?
Этот вопрос вызвал оживление в рядах жрецов и послушников, поскольку в наше время редко выпадает возможность продемонстрировать свои эзотерические познания в ответ на столь прямо поставленный вопрос, — не то что в далекие времена дзэн[36] , когда в мире было еще много прямодушных людей.
— Нирвана, — сказал один из жрецов, — это опухоль на моем мизинце.
— Нет, — сказал другой. — Нирвана — это все что угодно, только не опухоль на вашем мизинце.
— Зачем вы так усложняете? — сказал третий. — Нирвана — это то, что остается после того, как вытекла вся вода.
И еще многие готовы были высказать свои соображения, но тут невысокий, но довольно почтенный жрец поднял руку, требуя тишины, и громко пукнул. Четыре ученика немедленно впали в состояние самадхи[37] . Казалось, окончательный ответ наконец-то найден, но тут другой невысокий и очень почтенный жрец недовольно буркнул:
— В этом больше вони, чем смысла.
— Совсем не легко объяснить нирвану, — сказал Кромптону первый его собеседник. — Для этого никакие слова не годятся, так что трудно дать определение. Короче говоря, вы просто ничего не будете чувствовать и даже не будете осознавать, что ничего не чувствуете.
— Мне это не нравится, — мгновенно отреагировал Кромптон.
— Да вы только подумайте, — сказал ему судья, — вы же отказываетесь от очень выгодного предложения. Этот религиозный джентльмен весьма мило предлагает вам нирвану в обмен на то, что из вас вылупится их бог, или дьявол, или какой-то чудодей, словом, этот самый Финч, а вы тянете волынку, будто он предлагает вам что-то ужасное.
— Эта нирвана, — сказал Кромптон, — похоже, не что иное, как смерть.
— Ну так что же, — сказал судья, — попробуйте, может это не так уж плохо.
— Если вам это кажется таким привлекательным, почему бы вам самому не попробовать?
— Потому что я недостоин, — сказал судья. — Но все-таки, где этот Финч? Я хотел бы получить от него автограф для сына. Трудно найти хороший подарок для ребенка двадцати двух лет, который дал обет жить в нищете и поселился в пещере Бхутан.
— Между прочим, — промолвил почтенный жрец,— я забыл сказать, что вместе с нирваной вы обретете полное и абсолютное просветление.
— Ну надо же! — сказал судья. — Это уже действительно кое-что!
— Но я не желаю просветления! — закричал Кромптон.
— Вот это, — заметил один из жрецов другому, — и есть настоящее просветление!
Почтенный жрец сказал:
— Хватит ходить вокруг да около. Приступим к церемонии.
Гобои заиграли туш. В воздухе разлилось сияние. Рои неземных созданий вступили в зал с четырех сторон Вселенной, чтобы приветствовать новоявленного бодхисатву. Были там, конечно же, индуистские боги, пришли Тор, Один, Доки и Фригг[38], переодетые в шведских туристов, потерпевших разочарование в любви. Явился сам Орфей в желтой шелковой рубашке и в джинсах «левис», сыграл на электрической аргентинской гитаре, включив ее в сеть через свой тумос. Показался и Кецалькоатль[39] в боа из перьев, за ним — Дамбалла в ожерелье из черепов и многие, многие другие.
Они целиком заполнили зал, зарядив атмосферу такой духовной мощью, что даже мебель и другие предметы приобрели квазичеловеческие черты и было слышно, как красный бархатный занавес говорил портрету Вашингтона: «Хотел бы я, чтобы мой дядюшка Отто увидел все это своими глазами».
— А теперь, — сказал Кромптону жрец, — не будете ли вы так добры убрать свою псевдоличность и позволить Финчу...
— Черта с два, — прорычал Кромптон. — Если Финч такая значительная фигура, пусть найдет себе другое тело. Это я оставляю себе.
— Вы расстраиваете все мероприятие, — сказал ему жрец, — Вы способны думать о ком-нибудь, кроме себя? Неужели вы не понимаете, что все сущее взаимоподобно?
Кромптон помотал головой. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулом кондиционера.
И вдруг в центре зала воздвиглось нечто гигантское. Черное, многоголовое, в ботинках девятого размера, по форме похожее на удава, проглотившего козу. Его конечности из слоновой кости испускали серебряное сияние, свисавшие со всех сторон щупальца сжимали самое разнообразное, острое и зубастое оружие.