Константин Бояндин - Этап
– Нельзя было стрелять? – предположила Надежда Петровна. – Но они начали первыми!
– Нет, – возразил молчавший все это время Степан. – Извините. Не они, мы. Я. Нервы не выдержали.
– Что сделано, то сделано, – кивнул Федор. – Я тоже не сразу понял, в предыдущий раз. Идемте, наша цель совсем близко!
* * *– Очень странно, – признал Федор, входя в зал первым. Огромный двенадцатигранный зал – крышей ему было пронзительно-синее небо. И где, спрашивается, тот купол, который виднелся издалека? Он что, прозрачный снизу? – Ничего нет. Вот это изображение было, – он указал на пол. – Колонны были. Но были еще зеркала, вон там, между колоннами. И были вещи, просто не повернуться от вещей было. Наверное, оставляют те, кто здесь уже побывал. У меня тогда не было фотоаппарата, делал зарисовки по памяти.
Дарья и Мария фотографировали – все, каждую мелочь, и только потом позволили себе опустить камеры и оглядеться. И восхитились. И сами колонны – каждая о двенадцати гранях – и опоры их, и кольцеобразное возвышение, на которое опирались колонны – все было покрыто не то орнаментом, не то надписями. Все, кроме черного круга в центре зала – из белого камня, на вид – мрамора.
– Нужно все заснять! – Дарья потянула Марию за рукав. – Что, никто больше не взял фотоаппарат? У вас же есть мобильники! Снимайте, кто может, не стойте! Потом отдайте их мне, или дяде Сереже!
На полу был изображен диск, похожий на циферблат, только вот вместо чисел у делений изображены круги, состоящие из белых и черных половинок. Один круг, два... и так до двенадцати. И черный круг, шагов в пять диаметром, в центре зала.
– Диаметр зала двадцать семь метров, – сообщила Дарья, у которой нашелся и лазерный измеритель расстояния. Во дает, подумал Николаев, столько всего запасла, я и представить не мог. – Внутренний диаметр двадцать три. Надо все здесь измерить и сфотографировать!
Бартоломью, на лице которого читался неприкрытый восторг, что-то сказал по-английски и постучал пальцем по запястью.
– Он говорит, через восемь минут сброс, – пояснил Федор. – Меня потом вернуло домой, к нам всем. Бартоломью говорит, что надо стоять на черном круге, чтобы попасть к себе. Если только не держать кого-то за руки.
– Он-то откуда знает? – проворчала Мария. – Вот зараза... пришли сюда, и снова уходим, да? Что мы сделали не так?
– Не нашли двенадцатого, – предположил Жора.
– Или вошли с оружием, – добавил Федор. – Команда, которую я сюда провожал, не доставала оружия. И мне запретили. И мы прошли сюда, вообще никого по дороге не встретили.
– Черт, – Мария поджала губы. – Ладно, будем искать двенадцатого. Предупреждать надо было!
– У нас все записано, – напомнила Надежда Петровна. – Федя описывал весь поход сюда. Но я вот тоже как будто забыла. Только здесь и вспомнила все советы.
Бартоломью, кивнув, что-то добавил на своем языке.
– Он говорит, это нормально, – пояснил Федор. – Там, в лабиринте, вы ничего не вспомните из чужих рассказов об этом месте. Вспомните только здесь.
– Весело, – Николаев вытер лоб ладонью. – Скоро сброс, да? Тогда пора готовиться.
– Минутку! – Дарья умчалась к одной из колонн, оставила там записку и придавила ее камнем. – Пусть останется! – пояснила, вернувшись. – Вдруг останется!
– Логично, – согласился Федор. – Давайте все оставим здесь что-нибудь, на память! У нас пять минут!
...Если бы не вспышка, сброса бы и не заметили. Николаев, Мария и Дарья заметили, что стоят в лесу – снова в лесу – что кругом июль, одуряюще пахнет хвоей, а Кошка сидит на плече Николаева. Так там и сидела, похоже.
25
– Ладно, – Мария не сразу отпустила остальных . – Черт, но как там было красиво! А это... ого! Даша, ты видишь?!
Оба их рюкзака остались с ними. А вот одежда все та же, у всех. У Николаева рюкзак не перенесся, зато был все тот же портфель. Ну и бластер в кобуре.
– Обалдеть, – прошептала Мария, расстегивая рюкзак. И тут же восторженно взвизгнула, пару раз подпрыгнула, хлопая в ладоши, и кинулась к Николаеву. – Здорово! – поцеловала его. – Смотри! Они перенеслись, рюкзаки перенеслись! И все, что в них!
Дарья тоже заглянула в свой, и тоже пришла в буйный восторг. Ее Николаев поднял в воздух, уже знал, что Дарье это очень нравится. Так и обнимал, смеющуюся и дрыгающую ногами.
– Это те, которые у тебя в портфеле были, – пояснила Мария Николаеву. – Я не хотела брать – они ж тонкие совсем, и без карманов. Просто сумки, большие сумки с лямками. Даша заставила меня, даже ругалась, почти неприлично.
– Не «почти», а неприлично, – поправила Дарья, сбрасывая свою зимнюю одежду. – Дядя Сережа!
Он уже понял и отвернулся, пряча улыбку. Через пять минут все были одеты по сезону.
– С ума сдуреть! – Мария сияла. – Теперь заживем! Даша, и почему ты раньше это не предлагала?
– Я предлагала! Но все взрослые такие зануды! Ой, у нас мало места для бумаг, ой, микрофильмы нужно взять, ой, надо драгоценности перенести, ой, деньги класть некуда! Я сто раз уже предлагала!
– Ну, не злись! – Мария обняла ее. – Не то в угол поставлю. Имею право, ты сама сказала, что я тебе как мама. Ведь я тебя послушалась, да?
– Послушалась, – согласилась Дарья. – Мне до сих пор стыдно, что я такие слова сказала! Дядя Сережа, а где мы?
– Томск, – пояснил Николаев, глядя на экранчик навигатора. – Дорога рядом – слышите машины? Кошка! Эй, ты куда?
– В кустики, – предположила Мария, и прыснула со смеху. – Ну, поохотиться. Пусть! Мы же не торопимся. Ох, я сегодня отпраздную! Даша, не смотри так, один день можно!
– Нельзя, – Дарья взяла ее за руки. – Я от тебя это слышала тысячу раз. Один только стаканчик, ты же видишь, я совсем трезвая. А потом «ой, как я напилась!» Хватит. Если решила, то хватит!
– Вот зануда, – вздохнула Мария. – Все, молчу. Хорошо. Мы с тобой открываем кружок трезвости. Вход свободный, – она потянула Николаева за рукав. – Сережа, тогда дома, чур, не пьет никто. А то я за себя не ручаюсь. Ну, кому ягоды? Я отсюда вижу, что здесь ее полно!
* * *Удивительно, но в этот раз они прибыли на почтамт первыми. А вторыми были... Федор и Бартоломью. Американец улыбался до ушей – и видно было, в самом деле рад.
– Здорово, – улыбнулся Федор. – У меня много интересных новостей. Даша, можно, я к вам... то есть, мы к вам, как только вы в себя придете? Я рассказал Бартоломью про компьютеры, он в полном восторге. Не верит, что такое бывает!
Дарья поморгала непонимающе.
– У них там конец пятидесятых, – пояснил Федор. – Ну, вот наши телефоны. Звонить лучше мне, Бартоломью плохо говорит по-русски. Но хорошо понимает.
– Yeah, – отозвался Бартоломью тут же. – It was a real pleasure to meet you, – и осторожно пожал руки всем.
