Джон Уиндем - Затерянные во времени
Он продолжал методично дробить камень. На полу уже лежало множество маленьких камешков. Она следила, с опаской спрашивая себя, что он намерен делать. Как он сказал? У нее красивые руки? Да, это так, но...
— Вот видишь,— непринужденно заговорил он,— ограничений во времени нет, рано или поздно тебе придется все рассказать!
Он положил камень и посмотрел на лежащие перед ним обломки. Их было десять, маленьких осколков скалы, довольно узких и не более дюйма в длину. Ее охватило смятение...
Он взял один и приблизился к ней.
— Ну, где «Солнечная птица»?
— Нет,— ответила она.
— Это твой последний шанс, проклятая маленькая ослица!
Он сжал ее связанные руки своей крепкой ладонью, свободной рукой засунул острие осколка ей под ноготь и сильным толчком вогнал его.
Маргарет закричала от невыносимой боли.
— Ну, что теперь скажешь?
Рыдания душили ее. Она не могла говорить.
— Прекрасно!
Он потянулся за другим тоненьким осколком камня.
— А в мужестве тебе не откажешь!
Мигель с невольным восхищением обратился к рыдающей девушке, лежащей на полу.
Маргарет его не слышала. Она боролась с нестерпимой болью, цепляясь за соломинку решимости: она не должна говорить, не должна говорить...
Мигель сидел и угрюмо смотрел. Ему было более чем не по себе. Ну почему эта дура сразу все не рассказала? Ему не хотелось пытать ее. Еще недавно он ненавидел ее за предательство, но ненависть прошла. Он назвал ее ослицей, но, видит Бог, ослица не была бы такой упрямой. Он был не прочь... Нет, это было бы глупо. Когда он зашел так далеко... Во всяком случае, он попробует еще раз. Он взял каменный нож, который снял с одного из убитых пигмеев, и вернулся.
Маргарет смотрела на стоящего над ней человека. Тот что-то говорил. Сквозь пелену, застилающую глаза, она видела, как шевелятся его губы. Она пыталась расслышать, что он говорит. Слова, казалось, доносились издалека, но смысл она понимала: он говорил, что сделает с ней сейчас. Она слушала, и ее тело дергалось, словно по нему проводили каменным ножом. Но он продолжал говорить, вдаваясь в ужасные, тошнотворные детали. Она вскричала:
— Нет! О, Господи, не делай этого!
— Тогда скажи мне, где «Солнечная птица»!
Она помотала головой.
— Не скажу!
— Хорошо, тогда...
Каменный осколок начал опускаться. Маргарет не могла оторвать от него глаз. Почему, ну почему?.. Ей ничего не оставалось, как только согласиться. Через секунду он коснется, потом разорвет, затем, о, Господи... Коснулся...
Она закричала:
— Я скажу... Я скажу...
Она отшатнулась, рыдая от душевной муки. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной и униженной. Но если... Нет, она бы перенесла одну муку ради другой, вероятно, худшей. Рано или поздно она бы все равно сломилась... Но чувствовать себя поверженной было непереносимо горько.
Мигель отвернулся, радуясь, что она не видит его лица. Он вытер пот со лба и бросил каменный осколок в угол. Он чувствовал себя хуже, чем когда-либо. Никогда не следовало этого делать, но, слава Богу, угроза сработала...
Он вернулся к девушке и развязал ей запястья и лодыжки. Притащил из угла одежду, которую с нее недавно сорвал. Обрывки шелковой блузки он положил ей под голову вместо подушки, остальными тряпками укрыл. Затем прошел в угол пещеры и сел, прислонившись спиной к стене, и слушал ее рыдания, полные невыносимого отчаяния.
В голове Мигеля происходила революция. Весь его гнев и ненависть исчезли. Он чувствовал сожаление, что ему пришлось так поступить. В самом деле, ему с трудом верилось, что он способен на такую жестокость. Казалось, кто-то посторонний использовал его, как орудие. Наверное, Гордон объяснил бы такое поведение желанием жить, которое сильнее, чем тело, в котором оно поселилось. В Мигеле проснулись угрызения совести. Однако и коварство не покинуло его. Нельзя, чтобы она увидела его сожаления, решил мужчина. Она может стать еще упрямее и в конце концов победить. Он больше не повторит жестокостей, если...
Прошло много времени, прежде чем рыдания Маргарет ослабли, но, наконец, они стали стихать. Первоначальная ярость от поражения перешла в безнадежность. Мигель принес чашку с водой и подержал, пока она пила. Девушка подняла мокрое от слез лицо и посмотрела на него. Выражение лица Мигеля ее удивило. Она пробормотала сквозь слезы:
— Ах, Мигель, почему ты причинил мне такую страшную боль?
Мигеля рассердило, что она почувствовала его угрызения совести.
— Я должен был узнать,— коротко ответил он.
— И ты снова это сделаешь?
— Если понадобится, да!
Она пристально посмотрела на него.
— Я тебе не верю.
— Ты опять? Так ты...
Она содрогнулась.
— Нет... Нет! Я скажу! Ты победил меня... Сломал. Я тебе скажу! — Она лежала, рыдая от невероятной слабости, даже не трудясь спрятать лицо.
Мигель некоторое время смотрел как они плачет. Он больше не мог этого вынести.
— Скажи, где она, и я уйду!
— Не могу.
— Не можешь? — Он поднял руку.— Если ты...
— Нет! То есть я могу показать тебе дорогу, но описать не могу.
Мигель задумался. Ему следовало бы предвидеть, что описать дорогу будет невозможно.
— Хорошо, идем!
— И когда я выведу тебя к «Солнечной птице»...
Тут он замолчал.
— Но...
— Неважно, если ты убьешь меня не поздней, не сейчас! Я уже причинила весь вред, который могла, а там, может быть, появится шанс!
Придется подниматься на верхние уровни, размышлял Мигель. Пробираться одному было бы гораздо проще, но без нее «Солнечной птицы» не отыскать. А если она попытается поднять тревогу, Маргарет придется убить. Однако с этим можно подождать, пока не отыщется «Солнечная птица».
— Оденься,— приказал он.
Маргарет снова зарыдала.
— Не могу! Мои руки...
Он был вынужден сам одеть ее и снова завязал рот полоской шелка.
— Лучше не рисковать,— объяснил он.— Нам придется идти через туннели пигмеев. А теперь идем!
Мигель остановился на перекрестке двух хорошо освещенных туннелей.
— Куда? — вполголоса спросил он.
Маргарет кивнула вправо. Мигель гневно взглянул на нее.
— Ты играешь со мной, да? Я знаю, что этот путь ведет к храму Баст! Сколько раз ты проделывала этот трюк, проклятая маленькая змея? Я бы не прочь вернуться с тобой в забытые пещеры!
Маргарет округлила глаза от ужаса и мольбы. Она с силой замотала головой и кивнула вперед.
— Ладно,— Мигель пошел дальше.— Но если ты заведешь меня в ловушку, тебе поможет только Бог, больше никто!
Они вошли в грибную пещеру, где Маргарет с Марком впервые повстречали пигмеев. До «Солнечной птицы» оставалось не очень далеко. Маргарет смирилась со своей беспомощностью. Везение было на стороне Мигеля. Они не встретили ни одного пигмея, и никто не поднял тревогу. Мигель легко разгадал ее план обвести его вокруг пальца! В глубине души она чувствовала, что он не намерен брать ее с собой. Зачем ему такая обуза? А что он с ней сделает, ее мало волновало, казалось, это не имело значения.
