Владимир Щербаков - Семь стихий
- Это нетрудно: чуть-чуть поправить движение мемеханической руки, не так ли?
Одно это рассказало мне больше об их уровне и возможностях, чем я смог бы усвоить из многотомного трактата. Я представлял, что это значило, у меня захватило дух, и я попытался вдруг совсем не к месту выразить восторг. Она сухо остановила меня. Тогда в нетерпении я воскликнул:
- Это удивительно, вы раскрыли мне глаза на саму проблему! Но я могу упрекнуть вас в противоречии: наша с вами встреча была контактом! А ведь его не должно быть! Уровни несопоставимы.
- Не должно... - задумчиво сказала она. - Вы говорите о той, первой встрече? Когда я увидела, как мальчик провалился в яму?.. Что ж, вы правы.
- Но ведь вы спасли меня тогда! Как же, позвольте, согласуется это с проблемой контактов столь разных сообществ? Как вы могли это сделать, не нарушая ваших же принципов? Уж это-то вам объяснить не удастся!
- А как бы поступили вы?
- Я? Почему я?
- А вот почему. Представьте, что вы потратили много, очень много сил на то, чтобы выручить - я не нахожу более подходящего слова - другого, другую... там, за тридевять земель, где-то в космосе, Аиру, например. Выручить, спасти - и это стоило таких трудов, что вы и ваши друзья смертельно устали и кто-то произнес слово "подвиг". Но рядом, заметьте: рядом! - погибает человек. Даже не в двух шагах, нет, а совсем близко. Так близко, что вы ощущаете почти физически тепло его протянутой руки. Что вы сделаете? Вспомните о теоретических предпосылках? Об информативности контактов? Ну?
- Я думаю, что... нет. Да, я понимаю.
- Ну вот и все. Я упрощаю вопрос, на самом деле все было несколько сложнее. Но в общем так. Понятно?
- Но потом, позже, через много лет, я снова увидел вас! Это было на опушке леса. На вас было зеленое пальто. Я помню встречу: красные и желтые листья, теплая осень, наш эль... Это было?
- Возможно. Но мы говорили только о контактах. Вы знаете, сколько надо энергии, чтобы сделать эль невидимым? Не ваш, а НАШ эль?.. Он не должен мешать: сквозь него должны быть видны деревья, кусты, багровый лес на заднем плане и все остальное. А для этого нужно излучать фотоны так, чтобы получалось новое изображение, чтобы весь эль превратился в объемный экран. Вписался в местность, в пейзаж. Превратился в огромное декоративное панно. И когда мимо нас проносится терраплан, или гелиостат, или любой другой экипаж, мы должны управлять свечением этого гигантского панно, так чтобы с разных точек оно было принято за нечто другое - за группу деревьев, например. А если нас наблюдают с двух разных точек? Тяжелая задача. Это утомляет.
- И потому я видел ваши корабли ночью в тайге?
- Может быть.
- Они летели в направлении Берега Солнца. Там осуществляется... проект, вы знаете...
- Знаю. Странный проект. Он мне напоминает вашу легенду о Прометее. Вы хотите овладеть звездным огнем. Но что вы знаете о самих звездах? Об их недрах? Почти ничего.
- Мы знаем, что звезды - источник энергии. Мы действительно ближе к той цивилизации, что постигла тайны генов, к биоцивилизации. Мы лишь чуть уклонились в сторону: теперь мы поклоняемся звездам, Солнцу, естественному реактору. Мы хотим сохранить пространства планеты свободными от термоядерных станций - пусть цветут сады. Мы сделаем океан легкими и сердцем планеты.
- Ну что ж, может быть, это ваш путь... Но кто знает, что ждет нас и вас в будущем? Звезды... если бы вы могли представить, сколько тайн еще скрыто от вас и даже от нас. Наш поиск приносит поразительные находки... Но теперь мне пора. Я вернулась к вам, чтобы исправить ошибку... ту, давнюю ошибку, в которой я не могу все же никого винить. Я не могу отнять у вас воспоминаний, но пусть происшедшее будет казаться вам сном. Поверьте, у нас нет иного выхода. Прощайте!
Я попытался удержать ее. Но она спокойно поднялась со стула и ушла. Я остался один и несколько минут раздумывал о происшествии, и голова у меня почему-то кружилась. С необыкновенной ясностью возникали вдруг обрывки фраз, я словно еще продолжал спорить и убеждать ее. Все было напрасно: какая-то невидимая работа происходила в моем мозгу. Но я уже спал.
Рано утром серые ветки тополей качались на ветру как тени. И было свежо от открытого настежь окна. Я поднялся с постели. Легкое головокружение живо напомнило мне ночь: я умылся, оделся, вышел на улицу, прошел около километра по пустынной улице, направился к шумевшему морю. У двух скал кружили ветры. Под рассветными полотнищами облаков бежал по морю корабль. Я сел на камень, морщинистый валун, и бездумно следил за кораблем... Уж не созданный ли моим воображением гармонист навеял странные грезы о космосе?
Я решительно встал и быстро пошел домой. Я не в силах был пока разобраться: требовалось время. Взбежав по лесенке, я вошел в комнату, где была она. Приблизился к окну, притронулся к спинке стула, на котором она сидела будто бы ночью... Справа на подоконнике я заметил красную горошину. Я осторожно сжал ее пальцами. Она была твердой, прохладной, блестящей. Бусина. Все, что она мне оставила на память.
МОРСКИЕ КЛАВИРЫ
На набережной среди пестро одетых людей меня догнал Энно. Я почувствовал, как рука его сжала мое плечо, и в ту же секунду услышал густой приятный голос:
- Вот мы где прячемся!
- Рад видеть, Энно. Тысячу лет...
Он тут же поволок меня куда-то, я не сопротивлялся, но и не помогал ему, просто переставлял ноги, удивляясь очевидному, неопровержимому факту: он был еще молод. Почти ровесник. "Да нет, - подумалось мне, - теперь я старше его".
Он втиснул меня в свой эль ("самая быстроходная машина в мире"), и мы взлетели, я и глазом моргнуть не успел.
- Прощайся с берегом, - добродушно прогудел Энно.
- Ты с ума сошел - работа!
- Какая работа, если впереди три выходных! Чудак.
Он не понимал, не знал, не догадывался. Каково мне будет на "Гондване" теперь? У них это очередное плавание, шестнадцатая или семнадцатая экспедиция. Это их дом. И что бы там ни случилось, они оставались там. И тоже кое-что, наверное, помнили. И не распускали нюни.
- Ладно, - сказал я. - Покатай.
- Я тебе покажу настоящее каноэ, - по-детски улыбнувшись, таинственно, вполголоса сказал Энно.
Я узнал: Соолли теперь на Байкале, временно, на каком-то сверхсовременном глубоководном аппарате, потом собирается опять на побережье, будет работать по проекту "Берег Солнца"; Ольховский по-прежнему командует экспедицией, они идут в тропики - в Индийский, потом в Атлантику. Он сумел промолчать о главном.
Энно остался верен себе, и меня совсем не удивляли его чудачества. По его словам, он работал целый год, и ему помогали все киберы "Гондваны": наконец-то он нашел им подходящее дело - вместе они построили "летающее каноэ". Это не игра слов: каноэ полинезийцев скользят по океанским просторам легко и быстро, и такой способ передвижения, по словам Энно, напоминает поездки на эле; но никогда раньше не спускалось на воду парусное судно с такими удивительными характеристиками.
