Сергей Лукьяненко - Звездная тень
– Если бы я сам знал, что ищу… – прошептал я.
Галис кивнул.
– Верю. Мой тебе совет, Петр… войди во Врата.
Предложение убираться с планеты было высказано.
– Я уже вошел.
Галис потер подбородок:
– Тогда и не знаю… тогда я не прав. Что ж. Доверимся Тени.
– Доверимся, – осторожно согласился я. Ну! Скажи еще что-нибудь!
– Пойдем, я покажу тебе «дельту», – предложил Галис. – Пока уж ты здесь – будешь работать на равных с ребятами. Может, и найдешь себя…
В последней фразе уверенности не было совершенно.
– Много людей на базе? – поинтересовался я по пути к ангару. Странной казалась эта пустота…
– Сейчас – никого, кроме нас. А вообще – триста двадцать шесть человек.
Ого. У меня уже создавалось ощущение, что все военные действия ведутся десятком фанатиков…
Галис сделал паузу и добавил:
– Без тебя. Я пока не стану тебя считать, хорошо?
Да уж как угодно… Считай не считай – я и впрямь здесь чужой.
Двери ангара разошлись перед нами, Галис на миг остановился:
– Ты не привык к мысленному управлению?
– Нет.
– Хорошо. Код входа – «тревога».
– Запомню, – жадно вглядываясь в освещенное нутро ангара, ответил я. Помещение было небольшим, да и стоящие внутри машины размерами не отличались. Чуть поменьше земного истребителя. «Дельтами» их называли, очевидно, из-за треугольной формы. Можно было условно выделить небольшие толстые крылья, зеркальный колпак вверху скрывал кабину. «Дельты» стояли прямо на плоском брюхе, никаких колес или опор я не заметил.
– Как я понимаю, машина незнакомая, – обронил Галис.
– Абсолютно.
– Эта будет твоей. – Капитан подошел к ближайшему аппарату, похлопал по гладкой обшивке. – Здесь все машины новые. Открытие кабины будет на слово… на слово «гость».
Я проглотил насмешку.
Галис выжидал, и я негромко сказал:
– Гость…
Зеркальный колпак растаял, превратился в сверкающую гибкую ленту. Лента поползла вниз, словно язык металлического зверя.
– Входи, – иронически предложил Галис.
Неуверенно ступив на блестящую поверхность, я приготовился карабкаться вверх. Этого не потребовалось – лента дрогнула под ногами и буквально впихнула меня в кабину. Потеряв равновесие, я рухнул в широкое кресло. То мгновенно зашевелилось подо мной, обтекая тело. «Лесенка» уже трансформировалась обратно в колпак. Изнутри он был идеально прозрачен.
– Ну как? – спросил снизу Галис.
– Очень любопытно, – буркнул я. Интересно, он меня слышит?
Кабина очень небольшая, по сравнению с ней внутри скаута Геометров просторно. Есть пульт… и на нем две воронки с серебристо-ртутной жидкостью!
– Разберешься с управлением? – поинтересовался Галис. – Или опять незнакомая система?
Может быть, он меня все-таки подозревает?
Резким движением я опустил ладони в терминалы.
Колющая боль. Короткое головокружение. Я буквально чувствовал, как «дельта» сливается с моим сознанием.
Пилот?
Да.
Какова степень ее разумности? Что это – кастрированный компьютер Геометров, полноценная личность, примитивная управляющая система?
Мы едины.
Едины, – согласился я.
Словно обвал – лавина звуков, образов, ощущений. Нет, «дельта» не была разумной. Лишь придаток к телу… но какой придаток!
Я видел сквозь стены ангара. Ощущал движение машин по улицам городка. Слышал дыхание Галиса и шорох веток на деревьях. Мир стал огромным, доступным, подвластным. Даже в корабле Геометров у меня не было ощущения такой силы… И в то же время – что-то оставалось отсеченным, недоступным. Например – звезды. Словно «дельта» жила вполсилы.
– Машина контролируется не полностью, – сказал я. Не губами, а металлическим телом машины. Слова прокатились по ангару возмущенным ревом. Галис поморщился.
– Соизмеряй силу, Петр. Да, часть функций блокирована. Я не совсем уверен в тебе. Но для боевого патрулирования тебе возможностей хватит.
Я не обращал внимания на его слова. Хотелось опробовать хотя бы имеющиеся силы. Двинуться… взлететь… пронзить небо тяжелым ударом, сминающим скалы, сжигающим воду…
– Хватит. Для начала – хватит. Выходи.
Хотелось возразить. Не словами – действием. Взмыть сквозь хрупкий потолок, насладиться подвластной стихией…
Я опомнился в последнюю секунду. Галис, похоже, именно такого поступка и ждал. С сожалением, почти с физической болью я рванулся из слишком могучей для меня «дельты». Мир с беззвучным воплем свернулся в крошечную точку кабины. Меня била дрожь, кресло, уже закутавшее меня плотным коконом, медленно расслаблялось.
– Выходи! – повторил Галис.
Кабина неохотно открылась. Я поднялся, с удовольствием поймав взгляд Галиса, обманутого в лучших надеждах. Скользнул вниз по гибкому языку трапа.
– Хорошая машина, капитан. Спасибо.
Галис молчал.
– Что-то не так?
– Я был уверен, что ты ее не удержишь, – очень спокойно сказал капитан.
– Почему это?
– Она застоялась. Полгода в ангаре, без вылетов, без пилота. «Дельта» создана для боя, она давит на сознание.
– Зачем? – тихо спросил я.
– Если бы ты взлетел, я… остановил бы ее. – Галис смотрел мне в глаза. – Нам не нужны пилоты, не способные контролировать доверенное им оружие.
– Добрый ты, как погляжу.
Я и сам не заметил, как стал говорить с капитаном в тех же интонациях, что и Снег.
– Кто-то должен быть добрым, – в тон мне сказал Галис. – Хорошо. Я доволен, что ты справился. Теперь запомни. Это – твоя машина. Ты – мой пилот. Я – твой царь и бог. По тревоге ты занимаешь свое место в течение двух минут. Сидишь в кабине и ждешь. Получив задание – выполняешь. Расширять рамки приказа не советую, не выполнять его – тем более. Нарушение я могу простить. Но могу и не простить. Ты никогда не будешь знать, что последует за проступком.
Он повернулся и вышел.
Прекрасный инструктаж.
Очень хороший мир.
И самое страшное – что я слушал его слова чуть ли не с радостной дрожью!
Как там говорится про Тень? Полная свобода и счастье? Неограниченные возможности развития и самосовершенствования?
Дед, как мне тебя сейчас не хватает…
И не такого, каким ты стал – ехидным циником, заточенным в чужое тело. Тебя – прежнего. Как в детстве. Пусть преследующего свои цели. Но всегда готового приласкать, утешить… и дать ответ. На любой вопрос.
Зря ты кокетничал, дед. Из тебя бы вышел великолепный Наставник. Может, я потому так не люблю Геометров, что в каждом из них вижу тебя. Это ведь такой беспощадный наркотик – любовь. Особенно – любовь настоящего Наставника. И можно сколько угодно говорить, что наркотики – зло, но, попробовав их однажды, ты обречен. Даже отказавшись от сладкого дурмана, даже прокляв его – будешь вспоминать, будешь корчиться в муках от желания снова ощутить – беззаботную эйфорию травки, буйное всемогущество экстази, душевную проникновенность алкоголя… теплую ласку воспитания…
