Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания
Волк уходил в глубокий космос. В прогнозах Бер-Росс немного ошибся: планета прожила еще не пять, а двадцать минут. Поэтому взрыв ее был виден со звездолета как короткая вспышка среди звезд.
— Она исчезла совсем? — спросила Юлька, провожая взглядом погасшую планету.
— Когда предмет существует там, где не должен существовать, реальность в конце концов уничтожает его, — откликнулся Оливул. — Экзистор остановил Игру, и энергия перестала поступать к планете.
«Вот не думал, что Донай мог построить и разрушить Экзистедер», — произнес Пэр.
— Донай не строил его. Он пользовался готовым потоком.
— Это был Мир нашей матери, — пояснила Юлька. — И она своими руками уничтожила его.
— Или перевела в другое измерение, — подсказал Бер-Росс.
— Вашей матери? — не понял Данила.
— Юлия — первая дочь Аз-князя Диербрука, прямая наследница княжеского Жезла, — сказал Оливул, нежно глядя на подругу.
— Ты это знал?! — чуть не подскочила девушка.
— Нет-нет, до сегодняшнего дня — нет, — уверил Белый князь. — Я догадался, когда ты говорила с братом.
— Ты же лежал без сознания, как ты мог меня слышать? — прищурилась Юлька.
— Откровенно говоря, я был в полном порядке, — признался он. — Всего лишь хотел усыпить бдительность Доная и открыть пространственные цилиндры. Но тут явилась ты.
Грег и Гор, дремавшие, сидя на диване, подняли головы.
— Каким образом ты преодолел зависимость от кристалла? — спросил один из них.
— Исчезла искусственная жизнь — перестал работать и кристалл. Представляю, как я разочаровал Доная!
— Да уж, он явно жаждал театральных эффектов, — хмыкнул Данила и потер рукой свою челюсть. — А здорово дерется, черт!
— Эй, подожди, — испуганно перебила Юлька. — Оливул, получается, что я твоя двоюродная сестра?
— Да. А что это меняет?
Юлька приоткрыла рот, но так и не нашла ответа. Белый князь рассмеялся, притянул девушку к себе, обнял и горячо поцеловал.
— Между прочем, — встали близнецы, — она и наша двоюродная сестра. И мы еще не выразили благодарность за свое спасение.
И оба по очереди чмокнули ее щечку.
— Так! — Данила закинул ногу на ногу. — Кажется, у Оливула появился серьезный конкурент в двух лицах!
«Данька, как тебе не стыдно!» — вступился Пэр.
Но у Юльки уже был готов ответ.
— А знаешь, племянничек, — начала она с самым невинным выражением на лице.
— Чего?! — Данила подался вперед.
— Как? Разве ты забыл? — продолжала девушка под беззвучный смех Оливула и близнецов. — Твой отец был троюродным братом Россов и Бруков по мужской линии. Отсюда вытекает, что ты приходишься мне двоюродным племянником.
— Только не это, — вырвалось у Гаюнара.
По кают-компании раскатился дружный хохот.
— Пора проложить следующий курс, — сказала Каляда, когда все успокоились.
— Здесь нам больше делать нечего.
— Постойте, — Оливул поднял руку, — зачем блуждать по космосу? Я с великим удовольствием приглашаю всех в мой маленький Мир. У нас будет вдоволь времени для отдыха и подготовки дальнейших планов. К тому же многим не помешает элементарная тренировка в хождениях по Структуре.
Раздались одобрительные возгласы. Серафима подвела итог.
— Тогда, Оливул, тебе быть штурманом.
— Это не трудно. Пэр, подготовь, пожалуйста, Волка к структурному проходу.
«Отлично! Как много раз я делал это с Гаюнаром!» — зеленое облачко исчезло в стенах кают-компании.
Через полчаса Крылатый Волк медленно двигался в абсолютной черноте. По словам Бер-Росса достичь цели звездолет должен был на следующее утро.
Данила отправился спать, Грег и Гор опять устроились на диване, и Юлька, вооружившись расческой, взялась за их непослушные волосы, ставшие после превращений в драконий гребень похожими на комок свалявшейся шерсти. Пэр шнырял по кораблю, Серафима вернулась на капитанский мостик, а Оливул стоял перед обзорным экраном, наблюдая за хитрыми завитками каналов, встречающихся на пути Волка.
Каляда вошла в зал и остановилась рядом с Белым князем.
— Великий сказал тебе, как поднимаются крылья? — вполголоса спросил Оливул.
Он стоял к ней спиной, и беззвучный утвердительный ответ запечатлелся в сознании.
— Око Великого смотрит на нас, — добавила Каляда вслух. — Я чувствую его с того момента, когда мы шагнули на борт Крылатого Волка. Мы стоим в начале своего Пути, и чуть только к нам присоединится седьмая Стихия, мы пойдем вперед, а Они будут наблюдать.
Оливул не ответил. Взор его вновь окунулся в Пространство.
— Тебя тревожит Донай? — спросила Серафима тихо.
— Я ранил его сегодня, — он тяжело вздохнул и провел рукой по повязке на своем предплечье. — В гневе я забыл, что он мой брат.
— Ты спас ему жизнь, убив медведя, — напомнила женщина. — А ваше противостояние должно было однажды разразиться грозой. Он на многое теперь посмотрит иначе. Все образуется.
— Надеюсь…
Засыпая, Оливул бросил взгляд на пустующую койку. Волк был построен для семи душ, и где-то в Мирах, ожидая своего звездного часа, одиноко странствовал дух Седьмой Стихии.
Из дымки сна поднялся синий всадник с лицом, закрытым капюшоном.
— Кто же ты, незнакомец? — прошептал Белый князь.
Всадник повернулся к нему, но лик по-прежнему оставался в тени.
— Ты знаешь меня, — ответил приглушенный голос.
Чернота текла за иллюминатором, мелькали редкие каналы, проносились Миры. Крылатый Волк плыл в пустоту…
Книга 2
ВЫЧЕРКНУТЫЕ ИЗ СУДЬБЫ
ГЛАВА 1
СЕДЬМАЯ СТИХИЯ
— Блестящая победа, герцог! Все получилось в точности, как вы предвидели. Мосты разрушены у самого основания, и лазутчики Великих не скоро решаться вновь заговорить в нашей Структуре. Первый Экзистедер вне опасности. Но, прошу вас, откройте свой секрет, почему вы ни на мгновение не усомнились в поражении Диербрука?
— Информация и логика, мой мальчик. Идея сотворить Счастье была слишком неестественная для Судьбы, где правит дух Семи Стихий — основа основ.
— А каким образом вы безошибочно заранее определили источник потока, метод переноса Сил Созидания? Вы даже…
«Как присуще всем им, отдаваясь чувствам, усложнять события. И ничто не изменишь — такими мы создали их, и Космос, консолидированный с Жизнью, не остудил рассудок даже внемиренцев. Они не понимают, что победа была слишком легкой. Но следующий шаг будет серьезным. Куда более серьезным, чем они способны вообразить. Надеюсь, у меня еще есть время выстроить защиту…»
— Вы чем-то озабочены, герцог?
«Во внимательности ему не откажешь. Когда огонь юности угаснет и уступит место жару зрелости, из него получится хороший помощник».
— Отчасти. Я подумал о тех Мостах, которые наши друзья заметили в недрах Судьбы. Впрочем, об этом рано беспокоиться.
«Проблема на сегодняшний момент не конкретна. Однако, голоса из-за границ Судьбы научили Несуществующих помнить — то доподлинный факт. Пустота, дыра, чужак, Кочевник — здесь им дали имя, а имя есть образ, и образ существует. Мне следовало бы элиминировать их у самого истока. А теперь они помнят, а значит — эволюционируют».
— Старглайдер приземлился.
— Спасибо, мой мальчик, я слышал. Любопытство твое давно терзает определенный вопрос, не так ли? Задай его, не стесняйся.
— От вас ничто не скроется! — юноша звонко рассмеялся. — Я вот что не могу объяснить: почему Волк принял именно этих внемиренцев? Серафима Каляда, Оливул Бер-Росс и Грег-Гор Гай-Росс, Иолория Аз-Брук — наследная княжна нашего Лучезарного Мира-Спутника, Данила Гаюнар — вы ведь не очень привечали его отца, и, наконец, призрак Пэр. Почему именно они?
— Так пожелали Стихии.
— Не понимаю. Твердь, Вода, Огонь, Воздух, Космос, Жизнь и Смерть — это абстракция. Как абстракция может чего-либо желать?
— Не старайся понять, молодой человек. Прими, и логика сама найдет отображение в твоем рассудке.
«Увы, иногда приходится скрывать правду за правдой. Да, Стихии пожелали. И все же в первую очередь они доверились моему Разуму, указавшему на избранников. Никто не знает эту Судьбу лучше меня».
— Герцог, а как быть с седьмым? Кого изберет Седьмая Стихия?
— Терпение, мой друг, немного терпения. Смерть не спешит сказать свое слово.
По террасе застучали тяжелые шаги. Прибывший быстро раскланялся и без предисловий заговорил:
— Все подтвердилось, милорд Ортский. Мосты заняли Кочевники.
1
Впереди показались огромные белые врата, опутанные замысловатым узором. По мере того, как Крылатый Волк приближался, они отворялись, являя удивленным взорам широкую дорогу, устеленную искрящимися звездами.
