Андрей Валентинов - Похождения комиссара Фухе
— Врешь ты все! — промычал Фухе и решил больше ничего не говорить. Он отвел взгляд и уставился на разложенные у каминной решетки щипцы, щипчики, клещи, буравчики и прочую дребедень, слегка ржавую от крови и изрядно накаленную от близости огня.
— Любуешься? — заметил его взгляд Скорфани. — Нравится? Ну вот что. Если не хочешь, чтобы тебя перед свежеванием познакомили еще и с этой коллекцией, ты сейчас сядешь за стол и напишешь все о деятельности твоего начальника Конга и вашего генерала Кальдера, чтобы у нас был, наконец, повод для войны с вашей нейтральной пока державой! Пиши поподробней, чем дольше писать будешь, тем позднее тебя жарить начнут.
Фухе подошел к столу, осмотрел его, вздохнул, сел на стул и начал терпеливо исписывать лист за листом. Хотя общение с бумагой всегда приводило его в плохое настроение, теперь он самым тщательным образом писал все, что он думал об Отто Скорфани, о его родственниках и предках по мужской и женской линиям, а также о соседях, начальниках и сослуживцах. Исписав десятый лист, он с удовлетворением вздохнул и промолвил:
— Готово!
— А ну, давай! — потребовал Скорфани, подходя к столу.
— Минутку, я только промокну чернила, — заявил Фухе, хватая со стола пресс-папье. Реакция у Скорфани была отличная, и он успел заслониться рукой от удара. Пресс-папье не разнесло вдребезги череп террориста, но его правая рука тут же повисла плетью.
— Ах ты! — хрипел Скорфани, пытаясь дотянуться до Фухе левой рукой. Эй, охрана!
Дверь камеры распахнулась, но вместо ожидаемых охранников на пороге выросли Альбер и Жан — макизары из группы Фухе, сброшенные вместе с ним на парашютах той памятной ночью.
— Привет, Бюрократ! — крикнул Альбер. — А мы тебя уже второй месяц ищем! Пойдем отсюда, а то эти болваны очухаться могут!
23. СНОВА САПОГИ
До начала церемонии оставалось еще полчаса, когда Фухе, Конг и Кальдер вошли в конференц-зал культурного центра имени Жоржа Помпиду.
— Рановато мы, — заметил Кальдер, поудобнее усаживаясь в кресле и кутаясь в захваченный из гостиницы плед.
— В самый раз, — ответил Фухе. — Нужно еще успеть сказать высокому собранию пару слов и аппаратуру наладить.
— По-моему, ты все же перестраховываешься, — с сомнением в голосе заметил Конг. — Едва ли эти типы из «31 августа» решатся на такое. С чего это ты взял, что именно сегодня готовится терракт?
— Интуиция, — буркнул Фухе.
— Ха! — усмехнулся Конг. — Про твою интуицию, шнурок, уже два десятка лет анекдоты ходят. Никакой интуиции у тебя нет и не было! Просто ты везуч до невозможности. Ну, не подоспей тогда твои Альбер и Жан, что бы ты делал?
— Как нибудь уж, — неопределенно ответил Фухе. — А то, что мы благополучно до Франции добрались, это тоже, по-твоему, везение?
— Конечно! — согласился Конг. — Именно везение. И то, что тебя после этого Скорфани так и не смог поймать — это тебе просто феноменально везло. Он ведь самого Муссолини украл! А мы, если помнишь, именно тогда летели с тобой в Италию к Бадольо, помнишь?
— Август сорок третьего, — кивнул Фред.
— Именно! Тогда же Скорфани бомбу нам в самолет подложил, а в результате только и делов, что у тебя брюки сгорели!
— Не горели у меня брюки, — мрачно заметил Фухе. — Только левая штанина чуть припеклась.
— Чуть! — возмутился Конг. — Зачем же ты тогда под шотландца работал? Ради смеха?
— Ради конспирации, — еще более мрачно заметил комиссар.
— Ну да, как же! А потом, помнишь, во время высадки в Нормандии, когда тебя с группой послали под Кан, где как раз находился батальон «Вюртемберг-777», что тебя тогда спасло?
— Интуиция, — упорно стоял на своем Фухе. — Я тогда почувствовал, что не стоит без разведки лезть в Кан.
— Ну это ты врешь! — не согласился с ним Конг. — Ты просто пьяный был, а твои головорезы без тебя в Кан не пошли. Я и говорю: везуч ты больно!
— Не очень, хе-хе, не очень, — проскрипел Кальдер. — Сапожки-то, сокровище национальное, хе-хе, реликвия драгоценнейшая — прахом пошли.
— И вовсе не прахом, — не согласился Фухе, — а утонули на той чертовой субмарине вместе со всеми.
— Ну так уж и со всеми! — сказал Конг. — А Скорфани? Он-то спасся!
— Спасся он без сапог, — уверенно заявил Фухе. — Сам видел. И вообще, мне пора.
Комиссар смело вышел к президиуму, залез на трибуну и гаркнул, перекрывая разговор присутствующих:
— Господа! Коллеги! Позвольте мне перед началом заседания занять у вас немного времени — пять минут, не больше. Прежде всего, прошу запомнить, что по сигналу «Алекс»…
Фухе прекрасно уложил свою речь в пять минут. Завершив выступление, он поспешил вернуться на свое место. И вовремя: президиум заполнили высокопоставленные гости и не менее высокопоставленные хозяева; и торжественное заседание началось.
— Ну и словечко ты выдумал, — шепнул Конг комиссару. — Тоже мне сигнал — «Алекс»!
— Самый нормальный сигнал, — возразил Фухе. — Со смыслом. И вообще не будем мешать.
Они стали вслушиваться в речь первого оратора, но дослушать ее до конца им было не суждено. В самый разгар выступления откуда-то из-за президиума послышался шум, затем по проходу рванулось десятка два крепких парней в маскхалатах и масках. Из боковых дверей также выскочила дюжина незваных гостей. Вся эта компания неплохо подготовилась к визиту — об этом говорили захваченные ей с собой прекрасные автоматы «Узи» и разнообразные пистолеты, которыми она была экипирована достаточно обильно.
— Эй вы, ракалии, ни с места! — заорал один из пришельцев. — Не двигаться! Сидеть всем спокойно — не то получите порцию на ужин!
Зал замер. Молодчики умело, по всем правилам заняли оборону, причем несколько негодяев держали под прицелом присутствующих.
— Слушайте внимательно! — продолжал орать тип в маске. — Мы, боевая группа «31 августа» из подпольной «Армии СС», берем весь ваш дом престарелых в качестве заложников! Мы требуем выкупа в сто миллионов долларов, немедленного освобождения и амнистии всем тем, кого вы называете «военными преступниками» и права выступить по Евровидению! Каждый час мы будем убивать по одному заложнику, пока французское правительство не согласится!
Между тем из-за стола президиума на свет Божий появилось новое действующее лицо этой драмы — в зал вошел высокий худой старик в полной эсэсовской форме с тремя железными крестами.
— Видал? — шепнул Фухе Конгу.
— Вижу, — ответил тот. — Скорфани собственной персоной.
— Да я не о том, — прервал его Фухе. — Сапоги-то, сапоги!
