Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга вторая
— Дали небесные! — сорвалось с губ, опалило жаром. — Я надеюсь об Эрмэ, Аторис, ты говорил не всерьез?
Обернулся Ордо, обвел взглядом комнату, приблизился почти бесшумным шагом.
— Не знаю, — ответил-таки! Ответил!
Сел в третье кресло, так что бы видеть обоих. Потянувшись, стянул из вазы кисточку винограда, общипывая, забрасывал ягоды в рот.
Сказать бы "ты эту затею брось". Но как тут скажешь? Только повернуться, устраиваясь поудобнее, так, что б не тревожить свежей, только что обработанной, раны.
— Больно? — спросил Илант, вскакивая на ноги….
— Сиди, чудо….
Переведя взгляд, посмотреть в лицо Ордо. Нет, до сих пор так и не понял, не догадывается даже, почему прикрыл его собой. Правда ярость ушла. Теплится в глубине глаз светлячок благодарности.
Ничего, ненадолго. И ведь видно, что собственная благодарность Ордо в диковинку. Что если б мог — скрутил ей голову, как куренку. Привык ведь уже — не верить. Ненавидеть и презирать.
Только улыбнуться побелевшими кончиками губ. Отмахнуться от заботы Иланта.
— Ты лучше иди, вина принеси. Мститель….
Вновь посмотреть на Ордо, кусая губы.
— Дурак ты, Аторис, — заметить с ехидцей.
Усмехнулся Ордо.
— Интересно мне, кто тут больший дурак, — ответил с издевкой, — Ты чего на нож полез? Жить надоело?
— Тебя пожалел, — ответил глухо. — Ради тебя Илант бы руки сдерживать не стал. Убил бы….
— Ну и убил бы, — спокоен голос, нет в нем сожалений. — Что такого? Все в жизни бывает. Ну а ты Рэну к рукам бы прибрал. Тоже неплохо.
Улыбнуться слегка. Больше глазами, нежели шевеля губами.
— Зачем ты бунт поднял, Аторис? Для чего? Столько крови пролил. Ненависть, как болезнь, и не одну душу ты в этот костер бросил. Помнишь, каким был Илант? Не меньше отца тебя любил. А теперь? Каждый день, да не по разу — «убью». Не о тебе говорю. Как жить ему с этим?!
— Не моя забота.
Только вздохнуть в ответ, прикрыть ресницами глаза, чувствуя, как уходят силы, как вгрызается в тело боль.
Ничего, не так страшно, когда болит тело. Когда болит душа — вот тут не стерпеть. Только ранят слова Аториса, как тот самый кинжал.
— Не твоя. — согласиться спокойно. — Тебе, похоже, все равно. Что б ни случилось — не твоя забота. Эх, Аторис. Когда-то ты таким не был.
— Когда-то и солнце светило иначе.
Легок тон, почти насмешлив. От кого набрался этого? Кто научил? Жизнь?
Посмотреть бы в самые глаза, словно извиняясь произнести "ни в чем я перед тобою не виноват". Только не скажет же! Никогда не скажет. Потому, как его вина. И не сможет забыть об этом.
— Мальчишка-то в чем виноват? Другие чем виноваты?
— А Вэйян?
Хороший ответ. Холодный. Чем бы ни жило сердце, поступки говорят о другом.
Улыбнувшись, стянул Ордо со стола вторую кисточку винограда. Выбирал виноградины, обрывая самые спелые, самые темные. И не спешила уйти с губ улыбка, такая хорошая славная, светлая. Словно бы все, что осталось в нем прежнего. Того, что наполняло сердце когда-то, давно.
— Ладно, шайтан с тобой, Аторис. Только на Эрмэ не суйся.
— Почему? Хочешь остаться в посредниках? — легок тон, почти смешлив. — В принципе, я не против. Плати и сговоримся!
— Дурак ты, Аторис, — произнести покаянно, устало. — Отец твой, что б тебя из Империи выцарапать душой поплатился… и жизнью. Ты же сам хочешь вернуться назад.
Удивленно взлетела в изломе бровь. Стрельнул темный глаз золотистыми искорками.
— Странно. Ты моего отца знал…. Чудеса….
— Знал, — ответить, боясь заглянуть в глаза. — Твоего отца вся Раст-Танхам знала. Да и Лига забыть не смогла.
— Ну и мне скажи, что б и я знал, — а у самого усмешка на губах. Бесенята в глазах. Ни волнения, ни тревоги. — А то кто не спросит, не знаю, что и сказать. Какого я рода, племени. Привык быть подкидышем. А тут, интригуешь ты, Дагги. Хоть посмеюсь.
Нет, не гаснет насмешинка. А гнева на него так и нет; усталость есть и сочувствие.
— Пятьдесят лет живу, а тут такая возможность!
— Напрасно грешишь на меня, что жену твою соблазнял, Аторис. Так уж получилось, не на тебя дети твои похожи. На деда. Ареттаром звали. Не слышал о таком?
Еще шире улыбка Ордо. Но не долго играла. Мелькнула, погасла. Странная оторопь в черных глазах.
— Врешь!
— Не вру, — тихо ответить, не пустив дрожь в голос, собрав волю в кулак. — Не вру, Аторис. Иди в «Каммо», кого хочешь — спроси! Им не веришь — спроси у Вероэса. Он-то знает. Лучшим другом певцу был. Спроси!
"Спроси!" Изо всех сил держаться, не отводя взгляд. Признаться бы! Только что признанием этим изменишь?
— Стало быть, и Вероэс это знал?
— Вероэс, а еще я и Альбенар Хайадару.
— И ты?
— Куда же без меня?
И вновь тишина. Что там, в черных глазах? О чем думает Ордо — не постичь.
— Почему я не знал? — устало, тихо.
Только развести руками. Сам ведь просил Вероэса не говорить. Сам умолял молчать. Боялся, что мальчишка так или иначе до корней докапываться начнет. Боялся, что приведет дорога на Эрмэ.
Да она и так привела. Ведет, точнее.
Сизый дым плывет по воздуху. Не удержался Ордо, закурил, глотает дым, словно он чем-то помочь может. Наивный!
— Чего я еще не знаю? — спросил Аторис. — ты давай, выкладывай! Раз уж начал.
— Что еще? Локита терпеть отца твоего не могла. А Энкеле один из ее людей.
— Врешь!
— Аторис, Аторис…. Нас с тобой ссорить лишь ей и на руку. Больше никто и на Эрмэ не возьмется мне дорожку переходить. Смотри сам, конечно, кому верить, кому не верить. Только по старой памяти я тебе бы помочь мог. Да хоть ради рыжей и своевольной девчонки, что ты мне в дочери пишешь.
Усмехнулся Ордо, мотнул головой. Вспыхнули на мгновенье глаза, словно отразив улыбку. Только улыбки как раз и не было. Вот растерянность — да, немного.
Мягкими шагами мерил пространство комнаты, словно большой кот. Легок шаг хищника, почти бесшумен. Как шаг многих из касты воинов. Никуда не убежать от этого, не деться. Пусть наполовину, но воин! Говорит кровь! Сама знаки дает! И никакое воспитание того не сотрет. Как и огненности и силы.
— Скажи мне тогда, коего дьявола Энкеле-то в бунт понесло?! Раз он Локите служит?
— Дурак ты, Аторис. Умничка, но дурак. Кто сказал, что Локита за Лигу болеет? Она ее рвет на кусочки, что бы Эрмэ сожрать смогла не подавившись! Думаю, без ее участия не обошлось. Она это умеет. Неявно, исподволь. Вспомни, кто контрабандистов сюда пригласил. Ты? Или Энкеле? Кто за бесценок все богатства разбазаривать начал? Теперь вот служить Эрмэ тебя склоняет. Как бы мне в пику. Ну, давай, давай, купись на его посулы еще разок! Если Эрмэ сюда придет, для рэан места не останется. Вспомнишь не раз, что тебе говорю, только поздно будет!
