Филип Фармер - Миры Филипа Фармера.Том 08. Магический лабиринт
Не может ли брат Фениксо сказать, разрешит ли Ла Виро поставить пароход в его столице для длительного ремонта?
— Я не могу отвечать за Ла Виро, но думаю, он согласится. Ведь есть надежда обратить вас в веру Второго Шанса.
— Зубы Господни, — ухмыльнулся Иоанн, — мне все равно, скольких из команды вы подцепите на крючок, дайте только потопить пароход Клеменса! Вы, наверное, не знаете, что Клеменс пытался убить меня и моих верных людей, чтобы пароход достался только ему и его свиньям приспешникам. Да поразит Бог молнией этого хорька! Но я со своими храбрецами одолел его и едва не убил. А после мы увели пароход, Клеменс же стоял на берегу, и ярился, и сыпал проклятиями, грозил нам кулаком. Я смеялся тогда, думая, что вижу его в последний раз. Но я ошибался.
— А вам известно, как далеко от вас Клеменс?
— По моим расчетам, он будет отставать всего на несколько дней, когда мы починим моторы. В свое время нас сильно задержали повреждения, причиненные их десантом.
— И это значит… — Герингу не хотелось облекать свою мысль в слова.
— Да, это значит, что будет бой! — свирепо осклабился Иоанн.
Герингу было ясно, что их широкое и длинное озеро превосходно подходит Иоанну. Там много места для маневра. Только король пока не считает нужным говорить об этом вслух.
Иоанн принялся ругать Клеменса, обзывая его лживым предателем, кровожадным и алчным чудовищем. Он — настоящее исчадие ада, а Иоанн — его невинная жертва.
Но Геринга он этим не одурачил. Зная и Клеменса, и Иоанна, Геринг был уверен, что как раз последний — лжец, предатель и захватчик. Интересно, как это тем, кто участвовал в угоне, удалось утаить правду от тех, кто вступил в команду после?
— Ваше величество, — сказал Геринг, — ваше путешествие было очень длинным, многотрудным и опасным. Вы, должно быть, понесли большие потери. Сколько из вашей первоначальной команды осталось в живых?
— Странный вопрос. — Иоанн прищурился. — Отчего вы задали его?
— Не имеет значения, — пожал плечами Геринг. — Просто из любопытства. На Реке так много дикого населения, и я уверен, у вас не раз пытались отнять пароход. Ведь он…
— Это сокровище стоит куда дороже, чем весит в алмазах! — улыбнулся Иоанн. — Да. Это так. Клянусь Господним задом, я мог бы многое порассказать о битвах, которые мы вели, спасая «Рекс» от вражеских покушений. По правде сказать, из тех пятидесяти, что вышли из Пароландо, осталось только двое. Я и Огастес Струбвелл.
Значит, Иоанн постарался, подумал Геринг, чтобы ничей длинный язык не рассказал правду новобранцам. Скинь человека за борт ночью во время грозы, и всплеска никто не услышит. А не то капитан или помощник вызывают матроса на ссору и отчисляют его за неумелость или неподчинение. Мало ли способов убить человека или отделаться от него? А если прибавить еще войну, несчастные случаи и дезертирство…
Теперь Геринг понял, что у Бёртона есть еще одна причина не говорить, кто такой брат Фениксо в действительности. Если бы Иоанн узнал Геринга, королю стало бы ясно, что Геринг знает цену его рассказам. И тогда, возможно, король устроил бы Герингу «несчастный случай» до прибытия в Аглейо, чтобы Ла Виро не получил о короле неблагоприятных известий.
«Не слишком ли я подозрителен?» — подумал Геринг. Но в душе он знал, что не слишком.
Глава 24
Они покинули салон и перешли в комнату на носу техасской палубы, полукруглую, со стенами из небьющегося стекла. Часть задней стены составляла шахта лифта, ведущая в рубку. Здесь стояли столы и стулья, несколько диванов и небольшой бар. Здесь, как почти повсюду на пароходе, звучала музыка из радиоузла, но ее можно было выключить. После разговора о перемотке, которая должна занять не меньше двух месяцев, Геринг завел беседу о предстоящем сражении. Ему хотелось бы сказать: «Кому нужен этот бой? И для какой цели? Неужели ваши люди и люди Клеменса должны гибнуть, получать увечья и терпеть жестокую боль из-за того, что случилось несколько десятилетий назад? Мне думается, что вы с Клеменсом оба не в своем уме. Почему бы вам не прекратить эту распрю? Ведь у Клеменса есть теперь свой пароход. Зачем ему два? Да двух у него и не будет, потому что один пароход предполагается уничтожить, и я подозреваю, что это будет ваш, ваше величество. Зная размеры и потенциал корабля Клеменса, сомневаться не приходится».
Вслух он сказал:
— Может быть, сражаться с Клеменсом еще и не придется. Неужто он спустя столько лет все еще жаждет мести? И неужели вы до сих пор хотите ему отомстить за попытку убить вас? Время часто охлаждает страсти и дает власть холодному рассудку. Быть может…
Иоанн повел широкими, массивными плечами и вскинул руки ладонями вверх.
— Поверьте, брат Фениксо, я возблагодарил бы Бога, если бы Клеменс образумился и стал мирным человеком. Мне война ни к чему. Я — сторонник всеобщего братства. Я ни на кого не поднял бы руку, если бы никто не поднимал руку на меня.
— Я искренне счастлив это слышать. И знаю, что Ла Виро счастлив будет стать посредником, чтобы уладить все ваши споры миром. Ла Виро, как и все мы здесь, жаждет предотвратить кровопролитие и добиться того, чтобы в ваших с Клеменсом отношениях восторжествовала добрая воля, а быть может, и любовь.
— Сомневаюсь, — нахмурился Иоанн, — чтобы этот одержимый демоном, кровожадный злодей согласился хотя бы на встречу со мной… разве что для того, чтобы меня убить.
— Мы приложим все усилия, чтобы устроить такую встречу.
— Меня тревожит, что Клеменс никогда не перестанет меня ненавидеть, и вот из-за чего: в битве за этот пароход случайно была убита его жена — скорее, бывшая жена. Они расстались, но он по-прежнему любил ее. И он считает, что я виновен в ее смерти.
— Но ведь это случилось еще до прекращения воскрешений. Ее могли перенести б другое место.
— Не имеет значения. Вероятно, он ее больше никогда не увидит, поэтому она для него все равно что мертва. Собственно говоря, она умерла для него еще до своей кончины. Как вам, может быть, известно, она влюбилась в одного носатого француза, де Бержерака. — Иоанн громко рассмеялся. — Этот француз был в числе десантников, напавших на «Рекс». И я двинул его ногой по затылку, когда прыгнул с их мясорубки. Он же проткнул шпагой бедро капитану Гвалхгвинну. Он единственный, кто одержал над Гвалхгвинном верх в битве холодным оружием. Гвалхгвинн утверждает, что его отвлекли, иначе де Бержерак никогда бы не пробил его защиту. Гвалхгвинну не понравится, если мы с Клеменсом заключим мир. Он жаждет поквитаться.
Герману захотелось посмотреть, так ли думает Бёртон на самом деле, но оказалось, что англичанин ушел.
