Евгений Загданский - Прыжок в бессмертие
Кстати, о Кроуфорде. С ним нужно встретиться. Можно было бы просто найти предлог для прямого разговора, но прямой ход и последняя ставка-вещи равнозначные.
Потерять Кроуфорда — значит потерять лошадку, которая может еще ходить в упряжке. Он в атомных делах фигура… Нет, прямой разговор — это слишком рискованно. А впрочем… Нет, нет, сначала надо закончить операцию с Манджаком".
Байлоу позвонил Медж и пригласил ее к себе. Он великолепно понимал, что разговор с дочерью может оказаться неприятным для обоих. Но что делать? Должен же он рано или поздно точно знать, в какой степени он вправе рассчитывать на ее помощь. В конце концов, не для себя же одного он старается.
Байлоу подошел к окну и задернул штору, затем поворотом рычажка выключил Микки, зажег свет и, взяв с письменного стола тяжелое пресс-папье, постучал для собственного успокоения по стенам. В гостиницах Буэнос-Айреса, по его мнению, подслушивание рассматривается как национальный вид спорта.
Здесь каждая скотоводческая фирма следит за своими конкурентами бдительнее, чем в свое время "Интеллидженс сервис" наблюдал за работой немецкого абвера. В гостинице условия не очень подходящие, но и разговор с Медж откладывать больше нельзя.
Расхаживая по просторному номеру гостиницы, Байлоу хотел сам получше разобраться в одолевающих его мыслях.
Да, выиграть дело с Манджаком — значит выиграть все.
Пусть это еще и сейчас кажется немного фантастическим… Манджак ведет игру не совсем открыто. У него есть какие-то свои цели. И дело здесь не только в воскрешении его отца. В конце концов, не все ли ему равно, кого они там вернут к жизни под номером первым? Это должен понимать и Манджак. Значит, он руководствуется чем-то иным. Но чем? Может быть, какие-либо политические мотивы? Нет, нет, Манджак никогда не хотел ничего знать о политике. Его интересовала только наука… Единственное уязвимое место Манджака — это его сын. Манджак мечтает о том, чтобы сын продолжил его дело так же, как он в свое время взялся за незавершенное дело своего отца. Что ж, Байлоу ничего против этого возразить не может. Его расчеты были совершенно правильны. Через Майкла можно будет держать все под своим контролем. Однако где же Медж?
Байлоу посмотрел на. часы и тяжело вздохнул. Она всегда заставляет себя ждать. Что это, женская приверженность к чистке перышек или сознательный ход, чтобы вывести его из равновесия?
— Черт возьми, это становится неприличным, — проворчал Байлоу, снова посматривая на часы.
— Ты, как обычно, — услыхал он за своей спиной голос Медж, — не обращаешь на меня никакого внимания.
Он застыл от удивления. Когда же она успела зайти в номер? Однако у него хватило выдержки не повернуться в ее сторону. Еще чего… Медж собирается навязать ему свою волю.
Он может терпеть ее капризы, но и только.
— Ты ошибаешься, Медж, — спокойно ответил Байлоу, — я рассчитываю на твои силы в одном важном деле. Очень важном деле. Мы с тобой как-то начали этот разговор, и его нужно довести до конца. Можешь ли ты в течение трех-четырех минут выслушать несколько тривиальных истин?
— Я постараюсь, отец.
Байлоу решил: серьезность разговора требует, чтобы он мог видеть лицо дочери. Усевшись в кресло лицом к Медж, он продолжал:
— Ну, так вот. Мы все не случайно держимся за легенду о рае и аде. Вместе с кончиной веры в эту легенду умрет многое. Умрет и то, что для нас с тобой особенно дорого. За последние несколько десятков лет люди сумели воплотить в жизнь все, о чем они даже смутно мечтали на протяжении тысячелетий. Только одна проблема все еще не под силу человеку — проблема бессмертия. Но, если мне не изменяет интуиция, люди находятся на пороге решения и этой задачи. Ты понимаешь, конечно, о чем я говорю. "Комплекс Манджака" сделает переворот в человеческой психике. Мы даже представить себе не можем всех последствий этого открытия. Впрочем, кое-что можно предвидеть. Прежде всего на другой же день после того, как мир облетит весть о работе его машин, от престижа господа бога не останется и следа. Не останется на земном шаре и верующих. Ты же знаешь — в бога никто не верит, его только боятся, а теперь страх перед ним исчезнет. Нам, понимаешь, мне, тебе, ну еще Теду Манджаку и Майклу, придется дать людям новый моральный кодекс. Ведь вопрос о повторной жизни того или иного индивидуума будем решать мы. Поэтому-то я и говорил тебе не так давно, что ключи от Эдема скоро будут в твоих руках. Тебе для этой цели нужно сделать буквально несколько шагов. Какие у тебя отношения с Мaйклом?.. Что изменилось после вашего свидания на острове?
— Отец, ты бы лучше спросил, какие у меня отношения с богом.
Удар был поистине неожиданным, и Байлоу не выдержал.
У него в горле, будто кость, застряло какое-то слово. Сначала он позеленел от злости, потом начал робко улыбаться:
— Молодец, Медж, ловко подшутила…
— Я не шучу, отец. Я люблю тебя, но хочу, чтобы кесарю осталось кесарево, а богу — богово. То, что ты задумал, слишком опасно. Мое решение благословили отцы церкви… Скоро ты обо всем узнаешь. Больше я ничего тебе не скажу.
— Так это ты рассказала иезуитам, их "Черному папе", о моих замыслах?!
Судорожно всхлипывая, Медж. бросилась к двери.
Однако Байлоу одним прыжком преградил ей дорогу.
Прямо с аэродрома Джен отвезли в институт Росси. Девочка была так слаба, что пришлось вызвать специальную машину для перевозки тяжелобольных.
Солидад и Кроуфорд вместе с Росси, даже не переодевшись с дороги, также приехали в институт. Все хотели скорее узнать действие препарата Росси. Солидад верила, что девочка будет здорова. Верила, Но где-то в глубине сознания все же шевелилось сомнение. Чем ближе была эта проверка, тем больше волновалась Солидад.
Ее в операционную не пустили. Усадили вместе с Кроуфордом в кабинете Росси и выключили телевизионное устройство — незачем ей видеть, что будет происходить в операционной. Кроуфорд вначале пытался ее успокаивать, а затем, видя, что его слова не действуют, сел в кресло и глубоко задумался.
Изредка в кабинет забегали медицинские сестры, сообщали, что Джен чувствует себя хорошо, анализы крови показали резкое уменьшение количества лейкоцитов.
В шесть часов вечера, Кроуфорд, чтобы хоть как-нибудь отвлечь Солидад от терзавших ее мыслей, включил радиоприемник.
Солидад не вникала в суть передачи. Но вот в последних новостях начали рассказывать о розысках пропавших французских ученых.
Солидад невольно прислушалась, ведь Джен так хотела, чтобы этих людей нашли. Будет ли теперь возможность у Солидад рассказать ей об этом? Почему нельзя отдать свою жизнь, чтобы вернуть здоровье близкому и дорогому тебе существу?
