Дейтон Лайт - Муравейник
Однако, если их дозор ищет именно входы в пещерный город, если Редар или Сим невольно выдали их расположение, – вот тогда дело дрянь.
Единственный выход – неожиданно атаковать шары пращами, сбить смертоносцев на землю и закидать редаровыми снарядами, благо несколько целых глинянок еще осталось. А потом сидеть и надеяться, что за уничтоженными шарами не последует сотня других, которые непременно прилетят мстить за убитых сородичей.
* * *Правительница Айрис и Салестер быстро пробирались тайным коридором, что выводил на смотровую площадку дозорных. Мастер дозорных секретов говорил на ходу, отчаянно жестикулируя:
– Именно это меня и тревожит, Правительница. Почему два? Не хотят ли нас спровоцировать на нападение – вроде как, вот вам два беззащитных шара, атакуйте. А потом с огнем мести в каждом из восьми глаз сюда явятся толпой раскоряки и примутся убивать направо и налево.
– Может быть. Ты всегда ищешь второй и третий ответы на вопрос, Салестер.
Мастер секретов насупился. Очень он не любил, когда ему намекали на эту его черту. Ну да, любит он строить неожиданные версии. Что с того? Разве это кому-то мешает? Тем более, что он не раз уже оказывался прозорливее других. Как, например, в тот раз, когда муравьи впервые разорили одиночную нору пустынников. Все тогда свалили на смертоносцев – только он один усомнился, и его предположение было правильным.
– Меня волнует другое, – продолжала Айрис, – почему они летят так медленно? Ветер ли виноват? Или просто не знают точно, где вход, и ищут нас наугад? Как думаешь, мастер? Есть еще версии?
– Есть, – с вызовом ответил Салестер. – Шары летят медленно не только при слабом ветре. Низко и неспешно они передвигаются, когда перегружены сверх меры. А эти летят как раз очень низко.
– Ты считаешь – это не просто дозорные пауки? На шарах есть кто-то еще?
– Да. Люди, например.
– Люди?
– Легенды сказывают всякое, Правительница. В том числе есть одна и про раскорячьих слуг-охотников, специально обученных гоняться за дикими людьми, вроде нас. Посуди сама, Правительница: хорошо, нашли смертоносцы вход к нам – что дальше? Особенно, если всех укрыть на нижних уровнях. Тогда своим любимым оружием – волной ужаса – они ни в жизнь до нас не доберутся. Просто не пробьют, скала над головой у нас будет в десять перестрелов толщиной! Лезть в пещеры пауки побоятся, они не любят закрытых пространств, а вот запустить к нам такого охотника очень даже и могут… Рассказывают, что они крайне жестоки. И не стоить молить их о пощаде – они не понимают человеческую речь. Смертоносцы лишают людей разума, оставив только животную страсть к убийству и ненависть.
Некоторое время оба молчали. Наконец узкий, с нависающим прямо над головами каменным потолком туннель в последний раз изогнулся, и впереди забрезжил свет.
– Прикрой глаза, Правительница. Свет слишком яркий.
Дозорные обернулись на голос, хотели было вскочить, приветствуя главу города, но Айрис остановила парней жестом:
– Лежите, лежите. Не стоит…
– Это точно, – пробормотал Салестер вроде бы про себя, но Айрис, конечно, услышала, – не стоит. Вот недоумки тупые! Учишь их, учишь…
– Ты что там бормочешь, мастер? Не ругайся при мне!
– Сколько раз я им говорил: на площадку и обратно – ползком! Стоящего в полный рост на голом камне человека с того конца пустыни видно! Ты и я – в тени выхода, нас не заметят, их тоже во—он тем выступом прикрывает, – показал он рукой на неровный каменный козырек, – но только, когда лежат.
Дозорные виновато заерзали на камнях. Будет им после ухода Правительницы выволочка от Салестера! Пренебрежение правилами маскировки он не прощал никогда и никому.
– Ладно тебе распекать ребят, – Айрис примиряюще положила на плечо мастера секретов изящную руку. – Покажи лучше, где шары…
– Сначала закрой солнце ладонью, Правительница. Вот так. Теперь можешь смотреть. Так… Во-он они, видишь?
Айрис уже не нуждалась в указаниях. Два необычных темных облачка, висящих почти у самой земли – с ее немолодыми глазами и не скажешь на таком расстоянии, шары это или нет? Но дозорных не обманешь – у салестеровых ребятишек как раз с глазами все в порядке, – за сотни перестрелов отличат камень от тарантула.
Все-таки они явились. Правительница понимала, что должна была, наверное, испугаться, почувствовать неприятный холод в груди, но страшная истина вызвала почему-то совсем другую реакцию. Она – Правительница! И ее долг – в первую очередь заботиться о своих людях, бояться сейчас некогда.
Айрис порывисто обернулась к мастеру секретов:
– Сколько у тебя сейчас дозорных?
– Снаружи? – уточнил он, хотя понятно было и так. – Кроме этих, двое на Открытом пятачке, на северном склоне Шатрового пика, над тропой – трое… Все укрыты надежно, Правительница, как ты и приказывала – с десяти шагов не разглядеть!
– Хорошо! Пошли кого-нибудь на заслоны, пусть оттуда уйдут в глубь проходов, не маячат на виду…
– Прости, Правительница, уже сделано. Еще когда к тебе шел.
Легкое раздражение в глазах Айрис смутило Салестера, он начал было извиняться:
– Время было дорого…
Но она остановила мастера энергичным кивком.
– Все правильно. Я распоряжусь, чтобы всех перевели в нижние галереи. Особенно детей, они, вроде, легче всего поддаются волне страха?
– Так говорят…
– Ты тоже спустись.
– Я останусь с моими ребятами! Где они – там и я!
– Салестер! Не спорь со мной хотя бы сейчас. Твои знания важнее твоих эмоций. Иди вниз!
И такая сила была в голосе Айрис, что мастер дозорных секретов, вечно со всем несогласный Салестер, покорно поплелся в нижние галереи. Про себя он еще придумывал достойный ответ Правительнице – но вот хватило бы у него духу произнести это вслух?
В пещерном городе поднялась суматоха, по переходам метались перепуганные люди. Не зря Айрис боялась паники. Охотники Кенгара ходили по комнатам-пещерам, выводили людей, несли на руках заходящихся плачем ребятишек. Хуже всего было с ранеными в пещере Кивинары, мастера лечения ран. Те, что могли ходить, сами или опершись на плечи друзей, медленно ковыляли в нижние галереи. А вот тяжелых Кивинара передвигать не позволила, и даже прямой приказ Правительницы не заставил ее отменить свое решение. Доберутся смертоносцы до них или нет – это еще вопрос, а вот если начать передвигать их с места на место, то раны откроются точно. И тогда их уже ничто не спасет. Как сказал мрачный весельчак Огай (мрачным он стал с того дня, как муравьиные жвалы оттяпали ему ногу):
– Лучше уж тут помирать. А к раскорякам мы все равно не выйдем – незачем!
