Роберт Мак-Каммон - Кусака
- Что она хотела сказать? Ну, про вред? - спросила Джесси.
- Не знаю. - Роудс покачал головой. - У меня до сих пор в ушах звенит. Черт возьми, она чуть не прошибла мной стену!
Чтобы подойти к окну, Джесси пришлось пройти перед Дифин. Та не шелохнулась. Джесси подняла жалюзи, чтобы взглянуть на небо. Солнце садилось, безоблачное небо на западе стало ярко-алым, как зев домны.
Однако внимание Джесси привлекло какое-то шевеление. Потом она разглядела и сосчитала: над Инферно темными стягами кружили стервятники, не меньше дюжины. Возможно, ищут падаль в пустыне, подумала она. Надвигающуюся смерть эти твари умели учуять за несколько миль. Зрелище не понравилось Джесси, и она опустила ставни. Теперь можно было только ждать возвращения Дифин из ее изоляции или возвращения вертолета с Ганнистоном.
Она легонько дотронулась до светлых дочкиных волос.
- Осторожнее! - предостерег Том. Но никакого шока, никакого иссушающего мозг энергетического удара не было. Джесси просто ощутила под пальцами волосы, которые тысячи раз гладила прежде. Глаза Дифин - Стиви оставались незрячими.
Джесси дотронулась до ее щеки. Холодная. Приложила указательный палец к шее, туда, где билась жилка. Медленно - ненормально медленно - но ровно. Выбора у нее не было: оставалось только поверить, что настоящая Стиви находится где-то в безопасности, живая и невредимая. Обдумывание любых других возможностей свело бы Джесси с ума.
Тогда она решила, что будет держаться. Что бы ни происходило, они с Томом пройдут через это до конца.
- Ладно, - сказала она и отняла руку от шеи Дифин, - сварю-ка я кофе. - Джесси изумилась тому, как ровно звучит ее голос, когда все внутри кажется студнем. - Это всех устраивает?
- Пожалуйста, крепкий, - потребовал Роудс. - Чем крепче, тем лучше.
- Договорились. - И Джесси, вновь обретя цель, засновала по кухне, окаменевшая инопланетянка указывала на окно, часы-кошка, тикая, отсчитывали секунды, а над Инферно в тишине собирались стервятники.
18. НОВАЯ ДЕВЧОНКА
Тьма начала свое восхождение на небо. Табло на Первом техасском банке показывало 88 градусов по Фаренгейту, 20:22.
В гараже под лампами накаливания Коди, закончив дневную работу, собирал инструмент для отладки своего мотоцикла. Около девяти часов мистер Мендоса закроет станцию, и Коди окажется перед обычным выбором: переночевать дома и несколько раз за ночь столкнуться с отцом, пересидеть до утра в провонявшей марихуаной крепости, где покоя не больше, чем в сумасшедшем доме, или выспаться на Качалке - не самом удобном, но, безусловно, самом спокойном из всех трех мест.
Мальчик нагнулся, чтобы взять из картонной коробки чистую ветошь, и из его кармана, весело звякнув о бетон, выпал стеклянный флакончик. Пузырек не разбился, и Коди быстро подобрал его, хотя мистер Мендоса сидел в конторе, читал газету в ожидании рейсового автобуса.
Коди поднял флакончик и посмотрел на кристаллы. Однажды он с подначки Бобби Клэя Клеммонса попробовал кокаин, и одного раза ему хватило. Коди весьма прохладно относился к наркотикам, поскольку понимал, как легко попасть на крючок и забрать себе в голову, будто жить не можешь без этой дряни. На его памяти крэк свел в могилу нескольких Щепов - например, старшего брата Танка, Митча: тот четыре года назад на своем "мустанге" выскочил на железнодорожное полотно и на скорости семьдесят миль в час врезался в подъезжавший поезд, угробив не только себя, но и сына мэра Бретта, и еще двух девчонок. Пить Коди тоже не пил; самое большее, что он себе позволял - несильно подкуриться сигареткой-другой с травкой, и лишь в том случае, когда от его решений не зависела чужая жизнь. Последнее дело позволять наркоте думать за себя.
Однако Коди знал и таких, кто отдал бы свою правую руку, лишь бы разок вдохнуть то, что выделяют кристаллы крэка. Легче легкого было бы отправиться в крепость, подогреть их на огне и вдыхать, пока мозги не посинеют. Но он знал, это не поможет увидеть мир яснее, а просто заставит думать, будто Мэк Кейд - единственное избавление от Инферно и при звуке хозяйского голоса Коди обязан вскакивать.
Он поставил флакончик на рабочий стол и на минуту задумался о кристаллах и о том, что говорил мистер Мендоса насчет ответственности мужчины за свои поступки. Может быть, это была старая как мир ересь, а может, правда.
Но Коди уже знал, что решил.
Он взмахнул молотком и обрушил его на флакон, кроша стекло, дробя желтые кристаллы. Левой рукой Коди смахнул крошево со стола в мусорное ведро. Осколки и порошок затерялись среди грязной ветоши и пустых банок из-под масла.
Цена его души была не шестьсот долларов в месяц.
Отложив молоток, Коди снова взялся собирать гаечные ключи и наковальни, которые требовались ему для "хонды".
Дважды коротко прогудел клаксон: низко, басисто. Рейсовый автобус из Одессы. Коди не поднял глаз, продолжая заниматься своим делом, а мистер Мендоса вышел поговорить с шофером - тот жил по соседству с родным городком Мендосы.
Пассажиры, в основном люди пожилые, один за другим выходили из автобуса, чтобы воспользоваться туалетом или купить в автоматах конфеты и лимонад. Среди них была молоденькая девушка с потрепанным коричневым чемоданом; с автобуса она сошла определенно насовсем - ее путешествие окончилось. Оглянувшись на шофера, она увидела, что он разговаривает с дюжим седым усатым мужчиной. На глаза ей попался светловолосый паренек, который с чем-то возился в гараже, и девушка направилась к нему, волоча чемодан за собой.
Коди собрал весь необходимый инструмент, выложил новые свечи зажигания и уже опускался на колени, чтобы приступить к работе, когда девичий голос у него за спиной сказал: "Извините пожалуйста".
- Вход в туалет из конторы, - Коди, привычный к тому, что пассажиры автобуса отрывают его от работы, мотнул головой.
- Г_р_a_c_и_a_с_, но мне нужно узнать дорогу.
Он оглянулся и немедленно поднялся, вытирая грязные руки об и без того перепачканную рубаху.
Девушке было лет шестнадцать или, может быть, семнадцать. Черные как смоль подстриженные волосы доходили до плеч. Светло-карие глаза на овальном личике с высокими скулами вызвали у Коди дрожь в позвоночнике. Ростом девушка была примерно пять футов шесть дюймов, стройная - на языке Коди, клевая телка. Пусть даже _м_е_к_с_и_к_а_н_к_а_. Светло-кофейная кожа и никакой косметики, лишь неяркий блеск для губ. Коди подумал, что уж ей-то красить глаза ни к чему: они, хоть и слегка покраснели от долгой поездки в автобусе, смотрели спокойно и тепло. Девушка была в красной ковбойке, брюках цвета хаки, черных кроссовках. В ложбинке под шеей лежало свисавшее с тонкой серебряной цепочки сердечко.
