Роберт Шекли - «Если», 1999 № 09
— Мне казалось, что видел, — ответил Форзон, наблюдая за королем, маячившим в высоком окне.
— Казалось? Как это понимать?
— Я не знаю, как они выглядят.
Гаек, казалось, был глубоко потрясен.
— Не хотите ли вы сказать…
— О, я прекрасно запомнил внешность моих людей, когда я видел их в последний раз! Но теперь они наверняка выглядят по-другому. По части маскировки они большие искусники.
— Но вам показалось, что вы кого-то видели?
— Да, двух мужчин, похожих на членов моей команды. Однако в моем состоянии и не то могло почудиться, ведь я три дня ничего не ел… В любом случае это уже не имеет никакого значения. Если кто-то из них еще не изменил свою внешность, то к утру непременно изменит. Все явочные квартиры, где я хоть раз побывал, будут оставлены навсегда. Вы совершили огромную ошибку, и теперь я для вас совершенно бесполезен.
Гаек побелел как полотно. Очевидно, это была его ошибка, а он, как никто другой, знал, чем кончают королевские министры в подобных случаях.
— Я заставлю тебя быть полезным! — рявкнул он и поспешно просигналил гвардейцам. И тут из-под потолка зазвучал густой, гулкий голос, усиленный акустикой помещения:
— Почему этот человек не ел три дня?
Гаек словно обратился в статую.
— Принесите ему поесть, — распорядился король.
Почти сразу же появились слуги, которые поставили стол и разложили приборы, но потом наступила пауза: по-видимому, королевские повара впали в такой же шок, как и премьер-министр. Король покинул свое место за окном и появился в зале как раз в тот момент, когда наконец принесли еду.
— Садись и ешь, — приказал король.
Форзон почтительно склонил голову и повиновался. Король небрежным жестом отослал Гаска в дальний конец зала и без церемоний уселся за стол напротив узника. Форзон задумчиво понюхал кусочек хлеба… и с волчьим аппетитом набросился на еду. Тарелка опустела в два счета, и перед ним сразу поставили другую. Слуги подносили все новые и новые блюда, а Форзон все ел и пил, пил и ел. Король не произнес ни слова, пока пленник не насытился и слуги не принялись убирать остатки роскошной трапезы.
— Ты говорил, что хочешь покинуть Курр, — промолвил монарх мягко, почти дружелюбно.
— На моем месте вам захотелось бы того же, Ваше Величество.
— Я отпущу тебя, — произнес король, — если ты заберешь свою команду.
— Мои люди рассеяны по всему Курру. Не представляю, как бы я мог вступить с ними в контакт.
— Ты сможешь связаться с ними, если тебя выпустят на свободу?
— Вряд ли. Но если я и впрямь буду свободен, вполне вероятно, что они сами свяжутся со мной.
— И тогда ты покинешь Курр и заберешь свою команду?
Форзон заколебался, понимая, что и чистая правда, и чистая ложь на корню загубят наметившийся прогресс. Король нетерпеливо шевельнулся.
— Прошу прощения, но я пытался понять, станет ли Команда Б повиноваться моим приказам. Ведь у нее есть своя специальная миссия… Должно быть, вы слышали о ней, Ваше Величество?
Король в упор взглянул на координатора, но ничего не сказал.
— Боюсь, я не смогу объяснить так, чтобы вы действительно поняли. Тут, пожалуй, поможет лишь одно…
— Что именно?
— Проведите несколько дней в королевской темнице, Ваше Величество. В качестве заключенного.
Он ожидал ужасного взрыва знаменитого королевского гнева, но король лишь по-птичьи склонил голову набок и воззрился на визави с глубоким изумлением. Похоже, он воспринимал старшего инспектора Джефа Форзона скорее как загадку, которую необходимо разрешить, чем как пленника, которого необходимо поставить на место.
Внезапно король резко встал и замер. Один из слуг с грохотом выронил тяжелый поднос, но никто не обратил на это внимания. Гвардейцы опустили оружие и разинули рты, Гаек в дальнем конце зала стрелой метнулся к стене и припал к оконной прорези…
Высоко над городом взлетели чистые и ясные голоса Форзоновых труб, и город радостно откликнулся бесчисленными звонкими отголосками.
Глава 14
Музыка труб продолжала витать над причудливыми крышами Курры, но ее было плохо слышно в комнате, куда поместили Форзона после того, как король Ровва небрежным мановением руки удалил его из собственных мыслей и зала аудиенций. Оконные прорези выходили на тот же внутренний двор, который он видел из первой роскошной камеры, только новая находилась немного выше. Весь двор был забит солдатами, построенными правильными рядами; должно быть, войска держали в резерве на случай попытки освободить Форзона, а после король о них забыл.
Торовы трубачи играли несколько часов и закончили далеко за полдень. Прошло еще не менее часа, прежде чем жизнь в замке вошла в нормальную колею: по коридору снова зашагали дежурные гвардейцы, во двор начали въезжать груженые фургоны, солдат наконец распустили, и кто-то, вспомнив про Форзона, прислал ему еду и питье.
Когда стемнело, узник рухнул на кровать и заснул мертвым сном. Почти сразу же, как ему показалось, кто-то энергично потряс его за плечо.
— Инспектор?
Форзон промычал нечто невразумительное.
— Давай-ка вставай! Быстрее!
Очнувшись, он увидел темную фигуру, обрисованную падающим из коридора светом факела. Дверь камеры была открыта настежь.
— Кто это?
— Ультман! Потратил кучу времени, чтобы тебя найти. Поторопись, мы опаздываем. — Без промедления Ханс направился к двери, пробормотав в коммуникатор: «Я нашел его, будьте готовы». Форзон вскочил и последовал за ним.
В коридоре ему пришлось перешагнуть через два неподвижных тела, и Форзон мимолетно посочувствовал гвардейцам, которым наверняка обеспечат свидание с черным ящиком, как только они очнутся. На первом же перекрестке обнаружились еще три тела, и Ультман, размашисто шагавший впереди, предупредил:
— Поторопись! Я дал им слабый заряд.
Он указал на нисходящий пандус, и они помчались вниз на предельной скорости. Когда спуск закончился, Ультман велел ему прижаться к стене, дошел до угла, где горел факел, и осторожно выглянул в поперечный коридор. Форзон заметил, что на Хансе незнакомая форма, а его лицо, полускрытое капюшоном… Совершенно чужое лицо с грубым шрамом от удара мечом.
— Кажется, все тихо, — пробормотал тот и поманил Форзона к себе. — Я не смог достать тебе форменный плащ, гвардейцы стали чересчур подозрительными. Но думаю, обойдется. Пошли.
Форзон не сдвинулся с места.
— Координатор, — сказал он.
— Раштадт?
— По-моему, он на этом этаже.
