Александр Прокопович - Очередной конец света
— А после расследования вы меня в цемент закатаете?
Павлов юмора не понял. Глядя в его влажные удивленные глаза, Макс гадал — он удивлен тем, что я раскусил его план, или тем, что такая здравая мысль не пришла в его голову самостоятельно?
— Господин управляющий, — Макс пытался смягчить, — я знаю, для чего заказывают роботов серии H2. Я так понимаю, копали туннель, наткнулись на радиоактивные отходы… Так рано или поздно все равно об этом узнают, и ездить на метро от этого не перестанут. К чему эта секретность?
Макс не любил электронику. И роботов не любил особенно. То есть дома, конечно, имелся экземпляр, корпорация сотрудникам предоставила, и было бы глупо отказаться. На этом личная роботизация следователя корпорации «Русские Роботы» заканчивалась.
Макс писал в блокноте карандашом. Привык к поднятым бровям и к незаданному вопросу. Ему так было удобно. Так же как удобно в старом плаще, в джинсах и клетчатой рубахе. Темные круглые очки завершали его особые приметы. Если однажды утром Макс оденется иначе, ему придется доказывать, что он — это он.
Пока в блокнот было записывать нечего. Очень хотелось попрощаться с господином Павловым, который, кажется, сросся с бокалом. Уже пустым.
— Все-таки, что стряслось с серией H2?
— Скажем так… — Павлову все же удалось отделить стекло от губ, — выборочный отказ выполнять приказы оператора.
— Вы хотите сказать, что они не выполняют Второй Закон?
— Выполняют. Просто… не всегда. В конце концов, они работают в экстремальных условиях. И не только эти ваши новые. Там у нас работают еще из серии H1, просто у них сбои значительно реже, может, команда оператора была нечеткой…
Инструкции корпорации «Русские роботы» в случае установления факта нарушения любого из Трех Законов была проста. Роботы должны быть немедленно деактивированы. Позитронный мозг изъят и передан в лабораторию корпорации для установления причин сбоя. В случае невозможности изъятия — мозг должен быть уничтожен.
Все было просто за исключением того, что этот самый факт нарушения должен установить человек компетентный, а не сотрудник господина Павлова.
— Что-то мне подсказывает, если бы все дело было в отдельных сбоях, меня бы здесь не было. Угадал?
— Все должно работать так, как тому положено быть…
— Что дали результаты плановых проверок?
Павлов не удержался, коньяк неумолимо требовал сигар. Как же трудно работать, когда всегда под рукой — ящик сигар и бутылка коньяка.
— Все тесты пройдены со стопроцентным коэффициентом надежности.
— Тестирование проходило в Управлении?
— Естественно, тут. У нас созданы все условия, наши робототехники ежегодно проходят переподготовку в вашей компании…
— А никому не пришло в голову, что тестировать нужно на месте сбоя? В тех же условиях? Это, наверное, слишком трудно для ваших спецов?
Ничто так не раздражало Макса, как глупость. Три четверти случаев, с которыми ему приходилось иметь дело, существовали только потому, что представления о человеческом интеллекте — старательно культивируемый миф. Вероятно, чтобы собакам не пришло в голову объявить себя венцом творения. Чем дольше жил следователь Макс Полонский, тем сильнее он убеждался в простой и печальной истине: большая часть человечества глупа, причем глупа внезапно. Этим люди отличались от роботов. У этих IQ стабилен от схода с конвейера до кончины под плитой пресса.
— Простите меня за настойчивость. Что случилось на самом деле?
Павлов не торопился отвечать. Павлов разочаровался. Ему хотелось, чтобы этот человек как можно быстрее исчез из его кабинета. Без вопросов, без требований. Павлов вообще не понимал, почему к нему приехал детектив, он ждал ремонтника. Вероятно, он что-то не то сказал Олегу. Все от нервов, а теперь выкручиваться.
— Макс, вы не против, если я вас буду называть просто Макс?
— Меня все так называют.
— Замечательно. Вы правы, есть еще существенная деталь…
Павлов вышел из-за стола, плавно, по широкой дуге обошел стол, с грацией и неспешностью океанского лайнера, меняющего курс. Павлов наклонился к Максу и тяжело задышал в ухо:
— Вы понимаете, прежде чем роботы попали на тестирование, их пришлось довольно долго проводить через дезактивацию. Вы меня понимаете?
— Стандартная процедура?
— Нет. Полный комплекс. Как на рудниках. В тех условиях, в которых они работают, их тестировать невозможно. Слишком сильное облучение. Но дело не в этом. Как вы помните, у нас две партии роботов. Новые работают в активной зоне, а старые — в зоне с радиационным фоном значительно более низким. Все началось где-то через неделю после последнего тестирования. Сначала сбои. Но то, что произошло потом… Мы были вынуждены отключить все изделия. Старая партия не просто перестала выполнять приказы, роботы полностью прекратили работу и набросились на роботов новой партии. Я думал, что такое возможно только в фильмах.
— Драка между роботами?
— Скорее избиение. Новые почти не отвечали.
— Как долго это продолжалось?
— Несколько минут. Я приказал отключить всех, и теперь мы простаиваем, поверьте, это обходится Управлению очень дорого — включить их я не могу, а чтобы спуститься туда, нужна группа добровольцев-смертников из федеральной тюрьмы.
— Костюмы не спасают?
— Спасают, только в них еще и работать надо. Никогда не пробовали работать со стокилограммовым грузом на плечах, при температуре внутри костюма около сорока градусов и почти ничего не видя сквозь запотевшее стекло?
Павлов закончил свой маневр и снова угнездился в кресле. Мрачно посмотрел на бутылку. Наполовину опорожненная бутылка не вдохновляла начальника Управления, потянувшись, он достал еще одну такую же. Увиденное — понравилось ему куда больше.
— Макс, вы должны провести расследование на основании тех материалов, которые предоставлю вам я, вы должны это сделать, не выходя из того кабинета, в который вас отведут. Либо вы решите проблему и дадите нам рекомендации, либо не решите, и мне придется просто потребовать от вашей компании две вещи — замену ваших изделий и эвакуацию толпы железных придурков из зоны жесткой радиации. И я не знаю, что вам обойдется дороже.
Как выражается ваш шеф — я доступен?
Павлов был доступен. При всем размахе поставок «Русских роботов» отказ от партии новейших машин довольно серьезно ударил бы по карману корпорации. Но это еще можно пережить, а вот история о драке между роботами может просто смести «Русских роботов» с рынка. Если Макс не поймет, в чем тут дело, надо будет смело просить не отпуск, а выходное пособие, пока у компании есть хоть какие-то деньги.
