Эдгар Пенгборн - Дэви
— Ох, — сказал я, — да те гадские настурции просто напрашивались на это.
— Ай, я тоже смеялась, когда он рассказал мне, и он смеялся, немножко, но только это серьезно, Дэви, потому что связано с грехом, который он совершил, когда ему было девять, бедный мальчик. Они с маленькой соседской девочкой показывали друг другу свои штучки, и ма поймала их в ягоднике. Девочку она просто отшлепала и отвела домой, но Джеда не выпорола. Он говорит, что поэтому и считает свою маму самой великой святой, которая жила на свете, потому что она только заплакала и сказала ему, что он разбил ей сердце после того, как она родила его в боли и пыталась вырастить из него человека. Поэтому с того раза он никогда не делал это с женщиной, кроме одного раза…
— Он — что? Никогда?..
— Только один раз. С той проклятой шлюхой из Кингстона, о которой он рассказывал, после того проклятого путешествия на корабле… Ну, как бы то ни было… теперь он святой, и все, чего он когда-либо хотел от меня, так это чтобы я сняла свой халат и немного отшлепала его и называла плохими словами — он говорит, это очищает его и, значит, доставляет удовольствие Господу, как порка, только в последнее время он не просил меня делать это, ни разу с тех пор, как мы ушли из армии. — Она вздохнула и перестала плакать. — Он такой добрый, Дэви! И он всегда знает, каково мне, и иногда помогает мне рукой или чем-нибудь еще, он говорит, что это всего лишь маленький грех, и мы оба все время становимся все сильнее и сильнее в Господе. Он называет меня своей маленькой головешкой от сожжений, и я знаю, что это язык Книги Авраама, но он так и думает — иногда он может обнимать меня всю ночь и у него ни разу не встает, разве это не удивительно?
За те недели в пещере я выучился кое-чему в игре на горне. Я посвящал учебе по меньшей мере час каждый вечер, с глубоких сумерек до полной темноты. В дневное время существовала слишком большая опасность того, что меня услышит случайный охотник и подойдет к нашему убежищу незамеченным. А после сумерек даже бандиты не рискнут выйти из своего лагеря в лес. Я изучал свой горн и принимал участие в строительстве планов на будущее.
У меня по-прежнему был план насчет Леваннона и кораблей, но когда я понял, что даже Сэму неприятно слышать о том, что я собираюсь наняться на корабль, я стал держать рот на замке, и хотя намерение не умерло, я не говорил о нем.
У Джеда и Вайлет были планы насчет фермы в Вейрманте. Оба были уверены по поводу грешников, но часто обсуждали скот. В один долгий дождливый день Вайлет предложила коз, тогда как Джед настаивал на цыплятах, и все началось со смеха, но Джед разволновался и закончил тем, что заявил, будто козы слишком похотливы. Вайлет не знала этого слова, поэтому оно заставило ее замолчать.
Сэм когда снова стал чувствовать себя хорошо, больше заботился о планах на ближайшее время. Он обратил наше внимание на то, что мы вообще не сможем никуда пойти, поскольку нам пришлось бы путешествовать в потрепанной катскильской форме халате того же самого темно-зеленого цвета и серой набедренной повязке крепостного из Мога. Он заявил, что видит два способа добыть подходящую одежду, оба нечестные, и один честный способ, из которого ничего не выйдет и который несомненно приведет по меньшей мере одного из нас в тюрьму или на виселицу.
— Нечестность, — сказал Джед, — это грех, Сэм, ты и без меня знаешь. А что за честный способ?
— Один из нас пойдет в ближайшую деревню и купит одежду. Придется идти нагишом. Тут же схапают за непристойный вид. Я бы не рекомендовал.
— Я могу сказать, что потерял одежду, — предложил Джед. (Как это было похоже на него: принять как само собой разумеющееся, что именно он должен сунуть свою голову в пекло.) — Думаю, что смогу объяснить это Творцу как белую ложь.
— Да, но вряд ли ты сможешь объяснить это лавочнику, — сказал Сэм. — И ты не похож на парня, у которого можно одежду отобрать — ты слишком большой и важный. А я выгляжу слишком жалким.
— Может быть, я заявлю, что потерял все, когда налетел смерч?
— Какой еще смерч, Джексон?
— Внезапный. Я просто скажу, что он унес мою одежду. Сэм со вздохом взглянул на Вайлет, а она взглянула на меня, а я взглянул на свой пупок, и все промолчали.
— Ладно, — сказал Джед, — я могу напялить на талию юбку из листьев и сделать вид, что потерялся в лесу.
— Я ни в коей мере не могу одобрить обрывание ни в чем неповинных листьев в таких целях, — отозвался Сэм.
— Слушайте, — сказал я, — все равно придется идти мне, потому что никто из вас не говорит так, как говорят в Мога…
— Сэм, — сказала Вайлет, — а из чистого любопытства, о каком нечестном способе ты говорил?
— Можно остановить какую-нибудь компашку на дороге и отобрать у них. Что нам стоит, но ведь Джексон не смирится с насилием, да и я тоже. Кого-нибудь могут ранить, или они побегут звать полицию. Еще один способ — один или двое из нас могли бы потихоньку пробраться в какую-нибудь деревню или на уединенную ферму и украсть что-нибудь.
— Воровство — грех, — сказал Джед.
И мы остались сидеть с грустными лицами и в молчании, и я выдул несколько нот из своего горна, поскольку уже совсем темнело.
— В любом случае, — сказал через некоторое время Джед, — я не понимаю, как можно пойти и забрать одежду у кого-то без насилия. Надо же знать человеческую натуру, особенно женщин и такое прочее.
Сэм вежливо ответил:
— Есть общее рабочее правило, Джексон: если забираешь одежду, забирай ее, когда в ней никого нет, — например, в магазине или с веревки во дворе.
— Почему бы нам не поступить так, а в придачу не оставить там доллар, чтобы все было честно?
Что бы вы подумали — они все уставились на меня, как будто пыльным мешком по голове ударенные. Так взрослые вечно смотрят на то, что считают невозможным, и я видел, как они становились все счастливее и счастливее, расслаблялись все больше и больше, точно трое святых, которым нарисовалось не только спасение, но еще и манна небесная.
14
На следующее же утро мы отправились в деревушку в шести милях от нас, рядом с Северо-Восточной дорогой, — Сэм, Вайлет и я. Мы высказали соображение, что временные грешники, участвующие в экспедиции по краже одежды, должны быть способными быстро двигаться и обладать хорошим зрением. Джед с нами согласился. Кроме того, кому-то требовалось присмотреть за пещерой и нашими вещами. Но в придачу он еще до рассвета начал трудиться, намаливая удачу в доллар, отданный Вайлет, потому что если мы оставим за одежду настоящий счастливый доллар, это скостит наш грех почти до нуля. Так что он честно заслужил свой отдых.
