Игорь Пронин - Нашествие
— На помощь полиции! — заорал Шели, чувствуя, что его руку сжало будто капканом. — Именем императора!
Задыхающийся Пайс ударил его кулаком в лицо, и Шели захлебнулся кровью. Еще не до конца освободившись, срывая с горла петлю, пленник локтем прошиб другую стенку носилок, привлекая внимание друзей. Бохрос, поморщившись, шагнул в сторону, но его спутник что-то заподозрил, всмотрелся, щурясь в тень носилок.
Шели выронил нож, но свободной рукой вцепился в куртку Пайса, прячась за его же спиной от ударов. Тот, уже не обращая на «грача» внимания, сорвал наконец шторки, высунулся наружу.
— Да помогите же! — прохрипел Пайс.
— Пайс! — Бохрос, раньше сообразивший, в чем дело, расталкивал крестьян. Он хотел свободы движений, в такой толпе и саблю-то не достанешь. — Аре, это засада, держи мне спину!
Блес не спорил: только что он услышал крик иштемширского полицейского, но конечно же, не обратил на него внимания. Они были уже далеко за городом, да и Бохрос опять начал подтрунивать над ним и покойником Галашше: как, ты говоришь, полицмейстер тебя раскусил? Аре отскочил от носилок, потащил саблю из ножен, честно собираясь оборонять спину старшего, и увидел Вика. Выброшенный из носилок «грач» не расстался с саблей и теперь пытался подняться с земли.
— Здесь! Аре занес саблю высоко над головой, собираясь прикончить первого врага одним ударом. — Здесь, Бохрос!
Но бородач уже немного успокоился, увидев выпученные глаза Пайса. Толпы врагов пока не было видно, а земляк вроде бы нуждается в помощи. Петля на шее, чья-то рука в перчатке…
— Блес, не отходи! Достань арбалет! — Бохрос кинул ему сумку, помешав раскроить пополам Вика. — Не пугайтесь, мы не убийцы!
Толпу это заявление ничуть не успокоило, наоборот. Люди, стоявшие близко, застыли, услышав слово «убийцы», задние же продолжали напирать, давка усиливалась. Бохрос, не обращая больше на крестьян внимания, проткнул саблей носилки за спиной Пайса и тут же повторил удар, не оставляя «грачу» никаких шансов.
— Вылезай же, Пайс! Что случилось, сколько их?
Шели уцелел чудом — уж очень сильно прижался к спине арестованного. К спине демона, теперь он это знал наверняка! Но нож затерялся где-то внизу, в подостланной для путников соломе. Когда сабля Бохроса разорвала на спине «грача» плащ, он все же выпустил петлю и вывалился из носилок на другую сторону, стараясь добраться до сабли. Ему невольно помешал до сих пор стоявший там бригадир носильщиков; когда же Шели наконец смог ударить, Пайс уже покинул носилки, и сабля лишь ранила его в ягодицу.
Сержант вскочил на ноги и поверх лежащего на земле экипажа увидел Бохроса. Тот, не пошевелившись, пальцем ткнул в «грача» и что-то крикнул. Посмотрев чуть в сторону, Шели увидел Блеса, наводящего на него арбалет. Но выстрелить атори не успел, что-то случилось, глаза Блеса расширились, и он посмотрел вниз. Туда же глядел теперь и Бохрос. Шели не стал ждать, в прыжке вытянулся на крыше носилок и достал кончиком сабли горло бородача.
Щелкнул арбалет, это Блес влепил болт прямо между глаз Вику Палассе, и тут же осел на землю. В дорожной пыли дымились его кишки, вывалившиеся из распоротого живота. Вик так и не пришел в себя от удара Пайса, но видел, в кого целится Блес, и успел ему помешать. Вероятно, он не хотел его убивать, это вышло случайно. Зато теперь болт достался вечному нескладехе.
Бохрос попятился, его переполняло чувство досады. Глупая история — и вот теперь Блес умирает от руки какого-то заморыша. Его и самого достали, по шее текла кровь, но это, наверное, было сущим пустяком, вот только никак не получалось вдохнуть. Он пятился, зажимая рукой горло, до столпившихся позади людей, потом повалился прямо на них, низкорослых крестьян Грохена и Вельшеи.
— Душегубы! — истошно завопил кто-то, перекрывая общий гул, и этот крик подхватило сразу не меньше сотни глоток. — Душегубы!!!
Вот теперь сиволапые кинулись во все стороны, не заботясь больше о своем добре. Грамми обежал носилки, сразу увидел мертвые глаза Вика и аккуратный, чистый железный болт, почти полностью вошедший тому в переносицу. Шели схватил арбалет, направил на Пайса. Иво так и сидел на земле. Новая рана кровоточила, болела нога — зачем раненому и безоружному Пайсу ввязываться в драку? Бохрос с приятелем справятся сами. Однако все вышло как-то удивительно глупо, странно.
«Да что же происходит?..»
Пайс не успел ничего предпринять. Что же теперь делать? В глазах иштемширского «грача» он увидел свою смерть:
— Не надо, парень! Как тебя, Шели? Не надо! Ты ведь ничего не знаешь!
— Спокойно! Полиция Иштемшира! Все в порядке! — хрипло выкрикивал Шели, медленно приближаясь.
В этом не было необходимости если кто-то из толпившихся на дороге и был готов схватиться с душегубами, то общая паника увлекла всех. Единственное, на что хватило крестьянской отваги, — сбиться в две кучи по обе стороны от убийц и, вооружившись кто чем, ждать развязки.
— Не стреляй! — Иво поднял руки. — Не надо, Шели! Все это ошибка… Давай поговорим!
— Давай, — неожиданно легко согласился Грамми. — Вы убили моего друга. Вы — демоны. Давай поговорим.
Он боялся, что сейчас вскочит Бохрос или арбалетчик. Разве можно так легко убить атори? Но они не шевелились, а у Пайса явственно тряслись колени.
Галашше действительно просмотрел сержанта Шели Грамми. Он не убил последнего атори, врожденное хладнокровие вернулось к «грачу».
— Давай поговорим, — медленно произнес он. — Вставай и иди в лес. Быстрее, ну!
— Не стреляй! — Пайс, хромая, попятился, спиной вошел в кусты. — Я не буду убегать, я тебе все объясню! Ты узнаешь… Все еще может быть очень хорошо, ты просто ничего не знаешь!
— Быстрее!
Шели гнал Пайса не менее половины меша, пока пот не начал заливать глаза. Из-под ног расползались змеи, и зеленые, как трава, и других ярких расцветок. Сколько же их было внизу ночью?! Но не змеи сейчас беспокоили сержанта и не пауки, чьи сети несколько раз разрывал бредущий а гори.
— Стой, демон! Стой здесь!
— Я не демон. — Пайс тоже тяжело дышал. — Я такой же человек, как и ты, из плоти и крови, понимаешь? Я тоже хочу есть и могу умереть от стрелы. Я такой же, как ты! Я сейчас все тебе объясню, только не целься в меня, пожалуйста…
«И каждое слово его — ложь», — припомнил Книгу Войны Шели.
Эта ложь уже стоила жизни Вику, а могла убить всех четверых. Эх, Хромой Леппе, самый строгий из всех, ты оказался и самым доверчивым…
— Положи руку на дерево! — потребовал Грамми.
— Не надо. Я… я сейчас все объясню. Можно мне сесть? — Пайс никак, никак не мог найти способа остаться в живых. Промахнуться из арбалета в упор невозможно, а с болтом в животе не выжить. — Ты ведь ничего не знаешь, Шели. Скоро все изменится. И тогда ты можешь… Я тебя спасу, понимаешь?
