Кэролайн Черри - Иноземец
— Пожалуйста, включите свое имя в список наших выдающихся гостей, попросил он, а когда Брен приготовился писать, добавил: — Для нас будет еще большей честью, нади, если вы запишетесь на своем языке. Такого у нас еще никогда не было.
— Благодарю вас, — отозвался Брен, действительно тронутый проявлением искреннего гостеприимства в этом мавзолее, и по всей форме записался сначала по-атевийски, а потом, куда менее уверенным почерком (ирония жизни!) — на мосфейском языке.
Из коридора донесся топот ног. Он поднял глаза.
— Несомненно, это ваши слуги, — сказал Майги.
Через секунду в наружных дверях показался Тано с двумя большими коробками и, едва не опрокинув старинный столик, двинулся через приемную комнату.
— Нанд' пайдхи, — сказал Тано, тяжело переводя дыхание. Он был весь мокрый, как и коробки.
Джинана поторопился провести Тано в спальню — чтобы уберечь мебель, подумал Брен; и еще он понадеялся, что в этих коробках его одежда, особенно свитеры и пальто потеплее.
— Не желает ли пайдхи чаю? — спросил Майги.
Тут снова хлопнула наружная дверь, возвещая, что прибыл еще кто-то, скорее всего Алгини. От сквозняка затрепетал огонь в камине, и сразу же, подтверждая догадку Брена, через гостиную прошел Алгини, тоже весь мокрый, и исхитрился поклониться на ходу, несмотря на две большие коробки в руках.
«Все мое имущество, — подумал Брен, припомнив штабель коробок, который они загрузили в поезд. — Господи, сколько же времени они собираются продержать меня здесь?»
— Чай… — повторил он рассеянно. — Да.
Ему было холодно, несмотря на огонь в камине, — ведь всего несколько часов назад он находился намного южнее, в более теплом морском климате, а потом перенес выматывающую поездку по нелегкой дороге. Горячий чай будет очень кстати — и тут Брену пришло в голову, что за всей этой суматохой он не позавтракал и не пообедал, если не считать нескольких вафель в самолете.
— Как вы думаете, не найдется ли здесь пирога с сыром?
Обычно это вполне безопасное блюдо, независимо от сезона.
— Конечно, нади. Хотя я должен напомнить пайдхи, что до ужина всего час…
Разные часовые пояса, сообразил Брен. Он никогда не уезжал настолько далеко от Мосфейры, чтобы оказаться в другом поясе. Значит, тут не только другой климат, тут и время должно быть часа на два впереди. Он не знал, с одной стороны, как отреагирует его желудок на это неожиданное известие, с другой — сумеет ли продержаться этот час до ужина, раз уж вспомнил о еде.
Раскатился гром — вслед за вспышкой молнии, которая выбелила окна.
— Тогда не надо пирога, — сказал Брен и решил, что здесь жизнь вправе идти более медлительным шагом; неспешный, на деревенский лад ужин может его отвлечь и развлечь. — Просто чай, пожалуйста.
Но, услышав, как очередной свирепый шквал сыпанул дождем по стеклам, он подумал: «Господи, можно понять, откуда тут взялось озеро».
* * *Через некоторое время после чая подоспел и ужин, элегантно сервированный в столовой. Местная кухня оказалась определенно в деревенском стиле, даже точнее — в стиле охотничьего домика, и он никак не мог пожаловаться на меню — сезонная дичь, слава Богу, здесь, в горах, оказалась другой.
Но это был скучный ужин — он сидел в одиночестве за длинным и тихим столом, на самом крайнем месте, откуда мог поглядывать в окно гостиной; поначалу он думал, это будет приятно, но комнаты находились высоко, на втором этаже, и видеть было нечего, кроме угрюмого серого неба, которое постепенно темнело — близились сумерки. Тано и Алгини ели у себя в комнатах, Майги и Джинана подавали ему, а он не успел настолько познакомиться ни с одной парой слуг, ни с другой, чтобы завести беседу. Все попытки упирались в глухую стену. Да, нанд' пайдхи, благодарю вас, нанд' пайдхи, повар будет рад это слышать, нанд' пайдхи…
Однако в конце концов, уже во время второго супа, после блюда из дичи, пришла Чжейго, оперлась локтями на спинку стула — самого близкого к нему из десяти, но по другую сторону стола — и завела ленивый разговор: как ему нравится обстановка, как ему нравится персонал?
— Чудесно, — сказал он. — Хоть я не видел здесь телефона. Даже телефонных проводов. Найдется тут переносной аппарат, который я мог бы одолжить на время?
— По-моему, есть телефон в отделении службы безопасности. Но на дворе дождь.
Все еще дождь.
— Вы хотите сказать, что отделение службы безопасности находится снаружи, где-то в другом месте?..
— Боюсь, что да. А кроме того, я не думаю, что звонить отсюда разумно, нади Брен.
— Почему? — Вопрос прозвучал сердито против его воли.
Чжейго немедленно оторвала локти от спинки стула и выпрямилась.
— Извините меня, нади, — проговорил Брен более мирным тоном. — Но мне необходимо иметь регулярную связь с моим управлением. Мне срочно необходима моя почта. Надеюсь, она будет попадать сюда, несмотря на трудную дорогу.
Чжейго испустила вздох и снова оперлась локтями на спинку стула.
— Нади Брен, — терпеливо начала она, — хоть я и не думаю, что мы, убрав вас из столицы, сумели обмануть кого-то, вряд ли разумно вам звонить отсюда. Они будут ожидать какого-то обманного хода. Вот пусть и думают, что наш полет в Мальгури был именно таким ходом.
— Выходит, вы что-то знаете о них.
— Нет. Вовсе нет.
Брен устал, да еще, пока ехали сюда, натерпелся таких страхов, которые выгнали из него всю сдержанность и самообладание, и плевать, что атеви так любят все свои политесы и показную вежливость, — он чувствовал, как на протяжении этих двух дней ситуация все больше и больше уходит у него из рук. Он хотел ясности хоть в чем-нибудь. Он был готов начисто потерять терпение.
Тем не менее он сказал миролюбивым тоном:
— Я знаю, вы делаете все, что можете. Вероятно, вы охотнее находились бы сейчас в каком-нибудь другом месте.
У Чжейго сдвинулись брови:
— Разве я создала у вас такое впечатление?
«Помоги Господи», — подумал он.
— Нет, конечно нет. Но, полагаю, у вас есть и другие обязанности, а не только я.
— Нет.
Была у Чжейго привычка вот так обрубить разговор — как только спросишь о чем-нибудь важном, о том, что тебе действительно хочется знать. Он глотнул ложку супа, надеясь, что Чжейго найдет тему для разговора.
Не нашла. Опирается на спинку стула, явно отдыхает.
Он зачерпнул вторую ложку супа, потом третью, а Чжейго все еще стояла, облокотившись на стул и, судя по виду, была вполне довольна, что следит за ним, или охраняет его — или еще чем-то, Бог ее знает. Снаружи по-прежнему гремело.
