Томас Гриниас - Поднять Атлантиду
В разбитый «фонарь» хлынула вода. Адмирал вцепился в край консоли и прижался спиной к переборке, чтобы остаться на ногах. В штиль его авианосец вздымался на высоту 201 фута. Сейчас же волны раскачивали корабль водоизмещением 86 тысяч тонн, как пустую коробку из-под кубинских сигар.
Уоррен откашлялся, избавляясь от воды, и крикнул что было мочи:
— Развернуть под волну, или нас опрокинет!
Он напряг слух, ожидая, что рулевой вот-вот откликнется привычным «Есть!», но ничего не услышал, кроме буйства воды.
Когда волна схлынула, он быстро осмотрелся. На всем мостике — только два трупа. Всех прочих уже смыло за борт. Адмирал кинулся вниз к рулевой рубке, съезжая по трапу на одних руках.
Он развернул корабль носом к берегу как раз вовремя, когда перед глазами уже вырастала серо-зеленая колоссальная масса воды. Набросив на свои широкие плечи кусок крепежной цепи, рассчитанной на полный вес самолета в 55 тысяч фунтов, адмирал спустился на полетную палубу.
Здесь царило крошево из людей и разбитых истребителей. Палуба накренилась под сумасшедшим углом — и авианосец подбросило к небу. Затем все ухнуло вниз. Зависнув в воздухе на долю секунды, несмотря на тяжеленную цепь, Уоррен увидел крепежную балку. Вода вновь ударилась о палубу, сбив адмирала с ног. Впрочем, ему хватило одного взгляда, чтобы узреть путь к спасению. Если бы только удалось добраться до этой балки, то он мог бы пристегнуться цепью и тогда…
Следующая волна расколола соседний истребитель, и Уоррен кинулся ничком, чтобы обломок хвостового оперения не снес ему голову. Страшным усилием воли он заставил себя встать на непослушные, онемевшие ноги и что было сил бросился к балке, черпая ботинками воду.
Часть его существа хотела просто лечь и замереть, сдаться без дальнейшей борьбы, но адмирал сумел-таки остаться на ногах. Сорвав с плеча тяжелую цепь, он одним взмахом перехлестнул ее через балку и навалился грудью. В этот миг ударила новая волна.
Вода и ветер вперемешку прошлись по палубе помелом, адмирала вывернуло ногами вверх, дернуло вбок и перевалило за борт. Цепь соскользнула, поехала и остановилась.
Он еще с добрую минуту висел вот так, вцепившись обеими руками в цепь, раскачиваясь над бездной и искренне веря, что его вот-вот смоет в море. Но нынче Господь явно приглядывал за ним, и Уоррен поклялся, что выживет в катаклизме, хотя бы только затем, чтобы поквитаться с Йитсом. Тут авианосец накренился, закряхтел, и на глазах адмирала стальная обшивка вздулась пузырем, уступая немыслимой тяжести. Он вскинул глаза, и на секунду ему почудилось, что все кончено, корабль опрокидывается… Гребень волны миновал, и они опять полетели вниз.
— Будь ты проклят, Йитс!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
РАССВЕТ
22
Пятнадцать часов до рассвета
Конрад сидел внутри звездного зала П4 и пытался справиться с приступом кашля. От виски жгло носоглотку. Он поднял глаза на Серену. Девушка притулилась рядом, выжимая мокрые волосы вокруг побелевшего как бумага лица.
— «Джек Дэниелс»? — прохрипел он.
— Нашла в рюкзаке Йитса. — Серена протянула руку и коснулась его щеки. От тепла ее ладони вновь захотелось жить. — Смотри-ка, а тебе не холодно…
— Да здесь скоро будет как в бане. — Конрад сел прямо и тут же поморщился от резкой боли в затылке. — О-ох! А где обелиск?
— Не знаю, — пожала плечами Серена.
— Но ведь он был прямо тут…
Конрад быстро оглядел звездный зал. Ничего. Один только пустой алтарь, стоящий посреди картуша. В животе что-то дернулось, и перед глазами почему-то встала картинка с разорванным полом…
— А Йитс? Где Йитс?
— Пропал… Прямо в дырку и…
Конрад поискал глазами колодец, но и тот успел исчезнуть, оставив после себя только алтарь. «Отец мертв», — вспомнил Конрад. Его начало трясти, пульс резко подскочил.
Он взглянул ей в глаза. Серене в самом деле грустно и не по себе. Кажется. Впрочем, есть кое-что еще. Как-то странно она на него смотрит… Что-то явно случилось. Нет, он бы не взялся назвать это страхом, но в глазах у нее… Отчужденность? Между ними возникла какая-то дистанция? Постой-ка, она что, и впрямь поверила в идиотскую сказку насчет капсулы во льдах? Это ж была примитивная психологическая уловка!
— Серена, я надеюсь, ты не веришь, что меня действи…
— Кем бы ты ни был, Конрад, ты явно не числишься в приоритетных списках. Ни у Бога, ни у атлантов, ни у меня, — заявила девушка. — Тебе так и так придется умирать за свои грехи. С одним небольшим «но». На этот раз, видно, ты вслед за собой потянул и весь мир. Прямиком в ад. Вот во что я верю.
Конраду оставалось только ошалело таращить глаза. Он сглотнул.
— Тебя ничто не успокоит, да? Обязательно надо оставить за собой последнее слово?
— Ага.
И тут Конрад увидел на полу что-то блестящее. Он машинально протянул руку, чтобы пощупать… зайчик? Солнечный зайчик? Он вскинул глаза и недоуменно заморгал. Как он и подозревал, там, наверху, проходили два потайных коридора, да только сейчас они открылись, и через всю южную галерею лился солнечный свет, падая в точку, где раньше стоял обелиск.
Как прикажете понимать? Ледовая трещина над головой — она что, исчезла? Конрад обеспокоенно поежился. А что сталось с базой «Орион»? На миг проскочила пугающая мысль, что геотермальный выброс из П4 растопил лед или даже вызвал смещение земной коры, но Конрад быстро отогнал эту картинку. Случись такая катастрофа на деле, они с Сереной были бы давно мертвы.
— А сколько времени? — спросил он у Серены.
— Три пополудни, — ответила та. — В сентябре в Антарктике одинаковое количество часов света и тьмы. До заката осталось не так уж и долго.
Вытянув шею, Конрад взглядом ощупал покатые коридоры в северной и южной стенах зала. Пожалуй, если постараться, по ним можно проползти. Тем более что другого выхода нет. Хотя… Все-таки очень крутой наклон, да и лететь потом придется несколько сот метров на встречу один Бог знает с чем…
— Ладно, — наконец сказал он. — Надо поглядеть, что творится снаружи.
Она медленно кивнула, как если бы пришла к этому же выводу задолго до того, как к Конраду вернулось сознание.
— Возьми, пригодится, когда полезешь по коридору.
Девушка протягивала ему вакуумные накладки-присоски для локтей и колен.
— Где взяла?! — поразился он.
— Из рюкзака твоего отца. Похоже, этот человек был готов ко всему на свете.
Конрад непроизвольно посмотрел на стоящий посредине зала алтарь, под которым таился колодец, проглотивший отца.
